Журнал «Если», 2002 № 10 - Хейсти Роберт (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
Я рад, впрочем, что вы так себя бережете, поскольку в подготовку и экипировку каждого из вас вложено больше миллиона долларов. Прибавьте к этому тридцать центов — ровно столько стоите вы сами — и получите окончательный результат.
В этом учебном бою против очень глупого условного противника тридцать семь из вас ухитрились попасть под огонь лазера и условно погибнуть. А поскольку мертвые не едят, вы тоже не будете питаться следующие три дня. Каждый, кто был «убит» в этом учебном бою, будет получать ежедневно по два литра воды и обычный витаминный рацион…
Нам хватило ума не показать свое недовольство, но на некоторых лицах появилось довольно-таки сердитое выражение. В особенности это касалось тех, у кого были опалены брови, а прямоугольник кожи вокруг глаз покраснел, будто от ожога.
— Манделла!
— Здесь, сэр.
— Насколько я вижу, вы заработали самый сильный ожог. В каком режиме работал ваш зрительный преобразователь?
О, дьявол!
— Он был включен на двойку, сэр.
— Что ж, это заметно. Кто командовал вашим подразделением?
— Временный капрал Поттер.
— Рядовой Поттер, вы приказывали Манделле включить усиление изображения?
— Сэр, я… я не помню.
— Так, значит, вы не помните? Что ж, для укрепления памяти вам, я думаю, будет полезно поголодать вместе с «убитыми». У вас есть возражения?
— Нет, сэр.
— Превосходно. Итак, те, кто погиб в учебном бою, сегодня в последний раз поужинают, а голодать начнут с завтрашнего утра. Вопросы есть?.. — Должно быть, он так шутил. — Вопросов нет. В таком случае, все свободны.
В итоге, за две недели подготовки на базе «Майами» мы потеряли одиннадцать человек. Двенадцать, если считать Далквиста. Лишиться руки и обеих ног и провести остаток жизни на Хароне — это, по-моему, еще хуже, чем отдать Богу душу.
Малыш Фостер погиб под обвалом, у Фриленда отказал скафандр, и он замерз насмерть, прежде чем мы успели внести его в помещение. Что касалось остальных погибших, то я знал их намного хуже, но боль потерь не становилась от этого слабее. И каждая новая смерть, вместо того чтобы сделать нас осторожнее, внушала нам лишь еще больший страх.
Теперь нам предстояла подготовка на ночной стороне планеты. Флаер с базы перевез нас группами по двадцать человек и высадил возле груды строительных материалов, предусмотрительно погруженных в озеро жидкого гелия-2.
Вытаскивать материалы из озера нам приходилось с помощью крюков. Заходить в «воду» было небезопасно, так как гелий не позволял разглядеть, что находится на дне. Можно было очень легко распрощаться с жизнью, наступив на глыбу замороженного водорода.
Я предложил было испарить озеро выстрелами лазеров, но даже после десяти минут кучного огня из всех стволов уровень гелия почти не понизился. Кипеть он тоже не желал. Дело в том, что гелий-2 является «сверхжидкостью», поэтому минимальное естественное испарение происходило равномерно со всей поверхности озера. Нагреть какое-то одно место до такой температуры, чтобы гелий начал пузыриться, было просто невозможно.
Кроме всего прочего, нам запретили пользоваться светом, чтобы избежать «обнаружения противником». Правда, звездного света здесь было сколько угодно, но при работе зрительного преобразователя в режиме трехкратного усиления изображение теряло четкость и начинало расплываться. При четырехкратном усилении окружающий ландшафт выглядел как на нерезкой, крупнозернистой черно-белой фотографии, так что даже разобрать написанную на шлеме фамилию было невозможно до тех пор, пока человек не оказывался прямо перед тобой.
Впрочем, ландшафт не стоил того, чтобы слишком долго его разглядывать. Мы находились в центре унылой плоской равнины, единственным украшением которой служили с полдюжины метеоритных кратеров среднего размера (все они были наполнены гелием-2). Над далеким горизонтом вставали невысокие горы. Неровная земля под ногами чем-то напоминала замороженную паутину; стоило опустить на нее ногу, как башмак с хрустом проваливался вглубь на добрых полдюйма. Все это действовало на нервы и бесконечно раздражало.
Нам потребовались почти сутки, чтобы вытащить строительные материалы из озера. Спали мы посменно — вернее, не спали, а дремали, поскольку в скафандре можно только стоять, сидеть или лежать на животе. Заснуть в этих положениях мне не удавалось, поэтому я, быть может, больше всех мечтал о том времени, когда будет построен первый герметизированный бункер.
Первой нашей мыслью было построить бункер под землей, но котлован сразу заполнился бы гелием-2, поэтому начинать следовало с хорошо изолированного фундамента, напоминающего трехслойный сэндвич из пермапласта и вакуума.
К этому времени я уже исполнял обязанности капрала и имел под началом десять человек. Наша команда занималась тем, что подтаскивала к месту строительства пермапластовые панели (их легко могли поднять два человека), когда один из моих людей неожиданно оступился и упал на спину.
— Черт тебя возьми, Зингер, смотри себе под ноги! — Так мы потеряли уже двоих.
— Простите, капрал, я немного устал, вот и оступился.
— Хорошо, только, ради Бога, гляди, куда ступаешь!
Впрочем, Зингер уже поднялся. Вместе с напарником они опустили лист пермапласта на штабель и отправились за другим.
Но я продолжал внимательно наблюдать за ним. Через некоторое время я заметил, что Зингер шатается, а в бронескафандре это довольно трудно, даже если специально задаться такой целью.
— Зингер! После того, как отнесешь эту панель, подойди ко мне!
— О’кей. — Он с трудом доплелся до места, сбросил с плеч груз и, пошатываясь, подошел ко мне.
— Дай-ка я погляжу, что говорит твой скаф… — Я открыл специальный лючок на груди Зингера и взглянул на монитор биомедицинского диагностера. Температура у Зингера подскочила на пару градусов, пульс и кровяное давление тоже возросли. Впрочем, его состояние было далеко от критического.
— Ты не заболел? — осведомился я. — Как ты себя чувствуешь?
— Черт побери, Манделла, я чувствую себя нормально, просто утомился немного. Да еще после падения у меня немного кружится голова, а так — все в норме.
Все же я вызвал по радио отрядного врача.
— Эй, док, говорит Манделла. Не могли бы подойти на минутку?
— Конечно. А где ты находишься?
Я взмахнул над головой руками, и уже через несколько секунд врач, работавший наравне со всеми на берегу гелиевого озера, подошел к нам.
— Ну, что у вас случилось?
Я показал ему на экран медицинского диагностера. Врач умел разбираться в диаграммах и кривых лучше, чем я, поэтому ему потребовалось совсем мало времени, чтобы поставить диагноз.
— Черт побери, Манделла, по-моему он просто слегка перегрелся.
— Это я и сам знаю, — подал голос Зингер.
— Знаешь что, пусть кто-нибудь из оружейников взглянет на его скафандр, — предложил врач.
Это предложение показалось мне разумным. В отряде было два человека, которые прослушали сокращенный курс по ремонту скафандров в полевых условиях, они-то и были нашими оружейниками. Не тратя времени даром, я связался с Санчесом и попросил подойти к нам с инструментами.
— Буду через пару минут, капрал. Я как раз несу опорную ферму…
— Брось ее и давай к нам. Живо! — рявкнул я. Отчего-то мне стало не по себе. Ожидая Санчеса, мы с врачом оглядели скафандр Зингера.
— Ого! — присвистнул док Джоунс. Он показывал на спину Зингера, и я поспешил к нему.
— Что такое?!
Впрочем, я уже и сам видел — что. Два ребра теплообменника были сильно погнуты.
— В чем дело?! — встревожился Зингер, пытаясь заглянуть себе через плечо.
— Ты упал на теплообменник, верно?
— Точно, капрал. Должно быть, с тех пор он и барахлит.
— Мне кажется, он вообще не работает, — негромко сказал Джоунс.
Тут к нам присоединился Санчес с переносным диагностическим набором, и мы рассказали ему, что случилось. Санчес внимательно осмотрел теплообменник, потом подсоединил к нему несколько разъемов и взглянул на показания тестера. Я не знал, что именно он измеряет, но появившиеся на экране цифры имели по восемь нулей после запятой.
