Врач-убийца - Уайт Джеймс (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
На Соммарадве много веков уже не было войн, однако каста воинов сохранила свое название, поскольку ее представители были потомками тех, кто сражался за свободу родины, кто охотился, чтобы добыть пропитание, защищал близких от хищников, в то время как всем необходимым их обеспечивали рабы. Теперь бывшие воины служили техниками, инженерами и учеными. Многие из них и до сих пор подвергались высокому риску на работе или занимали ответственные посты, например, были охранниками правителей. По этой причине заболевания воинов чаще всего носили травматический характер и требовали оперативного, а не медикаментозного лечения. Эту работу выполняли военные хирурги.
А самую верхнюю ступень в соммарадванской медицинской иерархии занимали целители правителей – целители тех, на чьих плечах лежала еще более высокая ответственность и которые порой получали меньшее вознаграждение за свою работу и меньшее удовлетворение от нее.
Класс правителей составляли управленцы, академики, исследователи и планировщики. От этих людей, лишенных всякого риска получения физических травм, зависела безбедная жизнь не только городов, но и всей планеты. Заболевания, поражавшие правителей, в основном касались их психики. Их целители прибегали к чародейству, заклинаниям, симпатической магии и прочим методам нетрадиционной медицины.
– Естественно, – продолжала Ча Трат, – по мере развития нашей цивилизации в социальном и научном плане стали иметь место такие случаи, когда приходилось совмещать ответственность. Бывает, что и рабы ломают конечности или воин в процессе обучения на более ответственный пост вдруг получает стресс, а бывает, что и у правителя появляются жалобы на плохую работу желудочно-кишечного тракта, хотя чаще это встречается у рабов. Подобные случаи требуют того, чтобы целитель практиковал либо ниже своего уровня, либо выше.
С древнейших времен, – завершила свой рассказ соммарадванка, – наши медики подразделялись на врачей, хирургов и чародеев.
– Благодарю, – протянул Лиорен. – Теперь я понял. Все дело в семантической путанице и слишком буквальном переводе. Для вас «заклинание» означает психотерапевтический прием, который может быть простым, длительным или сложным, а тот, кто применяет приемы психотерапии, то есть чародей, на самом деле является психологом, который...
– Да нет же, не психологом! – яростно возразила Ча Трат, но тут же, вспомнив о пациенте, понизила голос. – Эту ошибку совершает каждый несоммарадванин. На нашей планете психолог – это медик низкой категории, который пытается создавать видимость научной деятельности путем измерения импульсов головного мозга или регистрации изменений в организме под воздействием физического или умственного стресса. Кроме того, психолог ведет наблюдение за пациентом с точки зрения его поведения. Психолог пытается применять невнятные законы к области страшных снов и изменений внутренней реальности, он пытается превратить в науку то, что прежде было искусством – искусством, которое практиковали только чародеи.
Чародей же может как пользоваться инструментами и таблицами психолога, так и игнорировать их, – торопливо продолжала Ча Трат, не давая Лиорену даже вставить слово. – Чародей может произносить заклинания, которые воздействуют на сложные, нематериальные структуры мозга. Чародей пользуется словами, молчанием, мгновенными наблюдениями, а самое главное – интуицией, для того чтобы обнаружить, а впоследствии – переориентировать больную внутреннюю реальность пациента, уравнять ее с внешней реальностью окружающего мира. Между простым психологом и чародеем – большая разница.
Соммарадванка уже чуть не кричала, однако датчики не регистрировали никаких изменений в состоянии больного.
Лиорен понял, что соммарадванке редко выпадает возможность свободно поговорить о родной планете, о тех немногочисленных друзьях, которые у нее там остались, излить душу, рассказать о том, как ее притесняли на работе, из-за чего она и оказалась в итоге в Главном Госпитале Сектора. Ча Трат говорила и говорила. Она подробно поведала Лиорену о том, как вышло, что из-за строжайшего кодекса медицинской чести, принятого у нее на родине, она ухитрилась натворить бед в госпитале, и как в конце концов ее спас О'Мара. Она говорила о том, каковы были ее чувства в то время, когда происходили все эти события. Ясно: Ча Трат хотела – а может быть, ей было просто необходимо, – поговорить о себе.
Откровенность за откровенность? Лиорен задумался, может ли он, единственный тарланин в госпитале, вот так же говорить с Ча Трат – единственной соммарадванкой? Разве ему самому не нужен такой разговор? И он заговорил... Мало-помалу беседа превратилась в дружеский обмен вопросами и откровенными ответами.
Лиорен и сам не заметил, как начал рассказывать Ча Трат о своих переживаниях во время катастрофы на Кромзаге и после нее, о том, как чувствовал невероятную вину, о том, как он беспомощно гневался на Корпус Мониторов и О'Мару за то, что ему отказали в заслуженной – как он считал – смерти и вместо этого так жестоко осудили его на жизнь.
Тут Ча Трат, вероятно, увидев, что Лиорен уж слишком разволновался, перевела разговор на О'Мару и те причины, по которым Главный Чародей взял ее и Лиорена к себе в отделение, и как это вышло, что Лиорен получил задание, и почему он попал к больному, у которого при всем желании нельзя было ничего узнать.
Еще они поговорили о Селдале, а потом стали гадать – не зайти ли им к Маннену завтра, если он, конечно, доживет до завтра... как вдруг пациент, который все это время, по идее, пребывал без сознания, вдруг открыл глаза и посмотрел на них.
– Я... то есть мы... просим прощения, сэр, – поспешно извинилась Ча Трат. – Мы предположили, что вы без сознания, поскольку ваши глаза были закрыты с тех самых пор, как мы вошли, а биодатчики не регистрировали никаких изменений в вашем состоянии. Могу лишь предположить, что вы поняли нашу ошибку и притворялись спящим, покуда мы говорили о делах личного порядка, – вы так поступили из вежливости, чтобы нас не смутить.
Голова Маннена отклонилась влево, потом вправо – так земляне выражают отрицание. Но Лиорену показалось, что глядящие на него глаза землянина моложе, чем тело – дряблое, морщинистое. А когда Маннен заговорил, речь его была подобна шелесту ветра в стеблях высокой травы. Маннен говорил медленно, тратя большие усилия на то, чтобы правильно выговорить слова.
– Тоже... неверно, – произнес старик. – Я... никогда... не бываю... вежлив.
– Мы и не заслуживаем вежливости, диагност Маннен, – согласился Лиорен, заставив и разум, и голос вынырнуть на поверхность жгуче-горячего океана смущения. – Отвечаю за этот визит к вам я один, только я один и виноват. Теперь мне кажется, что не стоило вас беспокоить, и мы немедленно уйдем. Еще раз прошу извинить нас.
Одна из сухих, обтянутых морщинистой кожей рук, лежащих поверх одеяла, едва заметно дрогнула – казалось, старик хочет приподнять руку и жестом попросить Лиорена умолкнуть, он бы, наверное, поднял руку, если бы ему хватило сил. Лиорен умолк.
– Я знаю... зачем вы... пришли. – Прикроватный транслятор еле сумел уловить его голос, – Я слышал все... что вы... говорили... о Селдале... и о себе. Ужасно интересно... Но я слушал вас... почти два часа... и устал... и скоро усну... по-настоящему. Теперь уходите.
– Немедленно уйдем, сэр, – послушно проговорил Лиорен.
– Если решите зайти еще, – прошелестел Маннен, – выберите... более удачное... время... мне бы хотелось... расспросить вас... и еще послушать... Только не медлите... с визитом.
– Понимаю, – сказал Лиорен. – Постараюсь зайти поскорее.
– Может быть... я сумею... вам помочь... в деле с Селдалем... а вы за это... расскажете мне... побольше про Кромзаг... и окажете... еще одну... маленькую услугу.
Землянин Маннен много лет работал диагностом. Его помощь, его понимание проблем Селдаля были бы бесценны – в особенности же потому, что он хотел поделиться своими соображениями добровольно, и вдобавок Лиорену не нужно было тратить время на то, чтобы скрыть истинную причину своих расспросов. Однако тарланин понимал, что за это ему придется заплатить непомерно высокую цену. Пациент даже не представлял, какие болезненные раны предстояло разбередить Лиорену.
