По следу единорога - Резник Майкл (Майк) Даймонд (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Ладно, — согласился эльф, все еще храня на лице страдальческое выражение. — Но только без пинков.
— И без дезертирства, — откликнулся детектив.
— О дезертирстве и речи не было, — запротестовал Мюргенштюрм. — Речь шла скорей о физическом и нравственном обновлении. — Он помолчал. — А вы абсолютно решительно уверены, что мы не можем уделить даже пяток минуточек?
Мэллори схватил эльфа за тощую шею и яростно прошипел:
— Послушай, ты…
— Прочь с дороги! — прокричал кто-то. — Освободите дорожку!
Разжав руки, детектив отпрыгнул в сторону, и в это самое время сухопарый субъект, одетый только в кроссовки, спортивные трусы и майку с номером 897 на груди, с разбегу врезался в Мюргенштюрма. Эльф отлетел в снег, толстым слоем лежавший вдоль дорожки, но субъект сумел удержать равновесие и перешел к бегу на месте.
— Тысяча извинений, — произнес он, когда Мюргенштюрм выбрался из снега. — Но преимущество было у меня.
— А я и не знал, что преимущество бывает и на ездовых дорожках, — заметил Мэллори.
— На ездовых дорожках? — озадаченно спросил субъект. — Вы хотите сказать, что это не шоссе А-98? — Мэллори покачал головой. — Тогда я могу заключить, что мерцающие вдали огни находятся не на Виа-Венето? — несчастным голосом спросил субъект, указывая на Пятую авеню и не пропуская ни шага.
— Это огни Манхэттена, — поведал Мэллори.
— Манхэттена? — удивился субъект. — Вы вполне уверены?
— Не так уверен, как вчера, но довольно уверен.
— Гм, — задумчиво произнес бегун. — Похоже, я отклонился от курса куда сильнее, чем думал.
— А куда вы направляетесь? — поинтересовался Мэллори.
— В Рим, конечно.
— Ну конечно, — сухо повторил Мэллори.
— Ах, я же забыл о приличиях! — воскликнул субъект и протянул руку, по-прежнему не останавливаясь ни на миг. — Меня зовут Иан Уилтон-Смит.
— Британец? — спросил Мэллори, пожимая протянутую руку.
— До мозга костей, — кивнул Уилтон-Смит. — Смерть ирландцам! Грабь колонии! Боже, храни королеву! — Он вдруг осекся. — У нас еще королева, да? Или уже король?
— По-прежнему королева. Как я понимаю, вы давно не были дома?
— С весны 1960-го, — признался бегун. — В то лето я отправился в Рим на Олимпийские игры.
— В качестве зрителя?
— В качестве марафонца. Фактически говоря, я все еще на дистанции, но где-то по пути свернул не в ту сторону.
— Не знаю, как бы вам это преподнести, но с тех пор было не так уж мало Олимпийских игр. Забег завершен.
— Нет, не завершен, пока я не пересек финишную черту, — несгибаемо заявил Уилтон-Смит.
— А не проще ли остановиться?
— Так нечестно. Правила игры, знаете ли.
— В правилах нигде не сказано, что надо бегать десятилетиями после того, как все остальные финишировали, — возразил Мэллори.
— Побеждает не быстрейший, а упорнейший, — процитировал Уилтон-Смит.
— Но только не в этом забеге. В нем победители уже определены.
— Но разве я в том повинен, правда? — парировал Уилтон-Смит. — Моя работа — знай потей да делай все, что в твоих силах. — Он помедлил. — Вы не видели тут поблизости фотографов, нет?
— Нет.
— Жаль.
— Почему? Вы их ожидали?
— Ну, ведь я являю собой величайшую сенсацию в мире спорта, — пояснил Уилтон-Смит. — С каждым шагом я увеличиваю свой рекорд.
— Какой рекорд? Вы же проиграли.
— Рекорд длительности пробега дистанции олимпийского марафона, разумеется. Я все жду, когда люди из Гиннеса возьмут у меня интервью, измерят длину моего шага или еще что-нибудь такое для их книги. Я все гадаю — почему?
— Может, они не в курсе, что вы все еще бежите, — предположил Мэллори.
— Не может такого быть! — насмешливо улыбнулся Уилтон-Смит. — Вероятно, ждут меня миль на пять — десять дальше по дороге.
— Возможно, — не слишком убежденно вымолвил Мэллори. Уилтон-Смит зевнул.
— Что-то меня в сон клонит. Пожалуй, мне стоило бы чуток поспать перед встречей с ними. Я должен быть в наилучшей форме, когда у меня будут брать интервью и делать снимки.
— Сомневаюсь, что вам повезет найти комнату, — уведомил Мэллори. — Ночь-то новогодняя!
— А зачем мне комната?
— Мне показалось, что вы хотите поспать.
— Я сплю на прямых и просыпаюсь на поворотах, — растолковал Уилтон-Смит. — Я не хочу, чтобы закралась даже тень подозрения, что я жульничаю.
— Так вы и едите на бегу?
— Конечно.
— Простите, что спрашиваю, но как, черт возьми, вас занесло на ездовую дорожку в Центральном парке?
— Хотел бы я и сам это знать, — признался Уилтон-Смит. — Я полагаю, что в Мельбурне мне следовало свернуть налево.
— В австралийском Мельбурне? Бегун кивнул.
— Загадочно, правда?
— Это еще слабо сказано, — согласился Мэллори.
— Что ж, я искренне насладился нашей небольшой беседой, но теперь я все-таки вынужден бежать.
— На вашем месте я бы купил карту дорог! — крикнул вслед Мэллори.
— К чему? — прокричал тот в ответ. — Все дороги ведут в Рим!
Когда бегун оказался достаточно далеко, чтобы не подслушать разговор, Мэллори повернулся к Мюргенштюрму.
— Ну, каково твое мнение?
— Дурак он, — тотчас ответил эльф, потом нахмурился и почесал в затылке.
— С другой стороны, он постоянно трудоустроен уже более четверти века, в то время как большинство воистину разумных людей из числа моих знакомых не может удержаться на работе. Я нахожу это весьма загадочным.
— Ничего особенного, в моем Манхэттене происходит то же самое.
— Неужели? Мэллори кивнул:
— Светлые умы способны решать большинство проблем мира, но как надеть одинаковые носки или сменить шину, остается выше их понимания.
— Как утешительно, — сказал Мюргенштюрм. — Я уж боялся, что это изолированный феномен.
— Увы, нет. — Мэллори снова зашагал на юг. — Давай-ка не будем задерживаться. В плаще или без плаща, на улице чертовски холодно.
— Может, снег окажется нам на руку, — с надеждой сказал эльф. — На нем могут отпечататься единорожьи следы.
— Если наш марафонец их не затоптал, — уточнил Мэллори. Они прошли еще с полмили, сгорбившись и пригнув головы против разгулявшегося ветра. Затем Мюргенштюрм тяжело плюхнулся на землю и заявил:
