Глупец (Читайте знаки - 1) - Капранов Валерий (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
- А, ты поправляйся скорее. Как на ноги встанешь, да окрепнешь совсем, пусть Марфа, тогда ко мне белку, с весточкой отправит. Вот тогда и свидимся. Да, поговорим. Может, чем и поможем.
Со двора, Фридрих услышал крик:
- Марфа! Запирай ворота. Не спокойно в лесу нынче.
Марфа вышла во двор. Фридрих понял, что это был предлог. Он, не смотря на боль и усталость, собрался, настроил свое восприятие. После чего, перенёс своё сознание к говорившим на улице.
- Ты доченька, его сильно не расспрашивай. Из беглых он. Тяжко ему сейчас.
- Хорошо, дед Берендей.
- С деревенскими, поаккуратней будь. Прознают, поползут слухи,... Нагрянут из НКВД. Беда большая может случиться. Так что хорони его от глаз чужих, как зеницу ока. И самой спокойней будет.
- Поняла я. Уж постараемся.
- Ну, бывай доченька. Если что, или помощь какая, кличь... Приду.
- Ладно, дед Берендей. Пойду я. А, то подумает, что что-то худое супротив него замышляем. Не гоже будет.
- Хорошо. Ступай доченька.
Когда дверь отварилась, Фридрих, чтобы не волновать женщину, сделал вид, что дремлет. Марфа засуетилась. Наносила воды. Помогла ему раздеться. И стала обмывать его мокрой ветошью.
После, Марфа опытными руками нашла места изломов рёбер и, производя аккуратные движения, еле слышно шепча заговор, устанавливала кости на свои места:
Боль пройди
Не стой
Не ной
Откуп Силой за тобой
Мать Земля - прими мой дар
Мёд, трава, ладоней жар
Дерево простит меня
Златом жаркого Огня
Поспеши, поторопись
Ветка хрустни - кость срастись
Она производила это так умело, что Фридрих даже не почувствовал боли. Было только странное ощущение, что всё происходящее, совершалось не с ним, а он был, лишь сторонним наблюдателем.
Затем Марфа приложила к больным местам травы, среди которых, к удивлению Фридриха были и те, которые не использовались для подобных целей в их роду. Потом знахарка стала обматывать его тряпьем. После каждого витка, она обмазывала ткань кашеобразным раствором из мёда, яйца, глины и других добавлений.
Он выпил, принесённый Марфой душистый отвар из глиняной чашки. Отвар был горячим, и он старался пить маленькими глотками, чтобы не обжечься. Скоро боль успокоилась, и немец смог без особого труда приподняться и сесть. Марфа принесла ему чистую и накрахмаленную, длинную льняную рубаху. Тело ощутило приятную свежесть. Фридрих, после долгих скитаний по лесу, чувствовал себя, обновлённым и свежим.
Через час они уже сидели за накрытым столом. На столе стоял казанок с тушёной картошкой и курицей, квашеные огурцы, капуста, резанный дольками, репчатый лук, простокваша и круглый каравай ржаного, ноздрястого хлеба.
Из буфета хозяйка достала графин с настойкой из черноплодной рябины. Налила Фридриху гранёную стопку. Себе наливать не стала. Она прикрыла глаза и шёпотом про себя проговорила набор каких-то фраз. На молитву это, похоже не было. Но гость почувствовал, как будто над столом зависла какая-то пульсирующая сила, исходящая прямо из земли, которую тут же, в себя впитали блюда с едой стоящие перед ними.
- Угощайтесь, мил человек. Вам теперь силушка надобна. Поди, отвыкли, от еды такой-то...
- Благодарю вас - ответил Фридрих и пригубил настойку. Вкус был потрясающий. Сладкое тепло растеклось по телу, возбуждая и без того, разгоревшийся аппетит.
Еда была сытной и вкусной. Когда чувство голода было уже утолено, Фридрих начал внимательно изучать хозяйку. Судя по словам деда Берендея, ей было лет двадцать восемь-тридцать. Но выглядела она на двадцать от силы. Одинокая трудная жизнь в лесу, не превратила её, как многих других в быстро увядающую дородную бабу. Марфа была среднего роста, достаточно стройная, для женщины выполняющей грубую физическую работу. Тёмно русые, густые волосы, были заплетены в тугую, толстую косу, которая спускалась до самой тали. Женщина была определённо красива. Только не та красота была присуща ей, которую так привыкли воспевать в прогрессивном человечестве. Красота Марфы была особенной, природной. В ней перекликалась красота человеческой натуры, и силы необузданных стихий этого дремучего края. Это было отражением лесной жизни, такой таинственной и манящей. Её глаза, цвета тёмной бирюзы, были настолько выразительны что, глядя в них, можно было впитывать тот магнетизмом, который она излучала. Судя по всему, это и есть истинно русская красота, подумал Фридрих.
Его мысли прервал вопрос:
- А как вы встретились с дедом Берендеем?
- Он спас меня от смерти.
- Вы его видели?... Ну,... Вы понимаете...
- Ах, в образе медведя? - догадался Фридрих. - Да. Именно так он меня и спас. А он, что оборотень?
- Оборотень? - смутилась Марфа. - А он мне сказал, что вы знаете...
- Знаете, что? Я знаю, что бывают люди оборотни. Но со времён гонений, а в последствии и Великой Инквизиции, им пришлось скрываться. И теперь встретить их стало практически не возможно. Даже я посвящённый, до этого дня их ни разу не встречал.
- Вы говорите странно. Я никогда не слышала про ваши Великие Ин...
- Инквизиция.
- Да. Да. Она самая. У нас, об этом народе - о берендеях, все знают. Они всегда жили с нами рука об руку и защищали от врагов. Вот только, последние несколько сотен лет, люди возгордились и перестали считать их за равных. И тогда они ушли в леса, где живут и поныне.
- А что, это за народ?
- Берендеи?... Те, которые превращаются в бера.
- В кого? - переспросил Фридрих.
- Ну, в бера. В медведя значит. Бер - медведь. Дей - делать. Берендей - это воин, делающийся медведем. Так, теперь понятно?
- Да, да. Я теперь понял. Мои предки называли их берсерками. Воинами оборотнями. Полумедведями которые были вооружены боевыми секирами. Очень страшные для врага были противники.
- Почему были? Да они и сейчас есть. Только вот, нынешнюю власть не очень жалуют. Потому и живут нелюдимы. Даже к нам редко выходят. И то чаще как медведи, а не народ.
- Чем же им новая Советская Власть не по душе? - удивился Фридрих.
- По началу объявились тут комиссары. Пропаганду проводить начали. Мол, старого строя нет. Теперь все равны. Мол, и вас как народ признаем. Только вот не такими уж добренькими они оказались. Да крови очень много было. И всё своей же, русской. После, власти над ними захотели влияние иметь, и среди них же, смуту сеять. Вот тогда и ушли в леса берендеи. Все как один.
- Ну, а как же дед?
- Дед? Он особый, - с теплотой в голосе заговорила знахарка. - Он добрый. Он у них как воин - отшельник. У него свой закон. Там, где, Правда, там и он. Как бабушка умерла, мне тогда семнадцать годочков было. Так с тех пор он меня и оберегал. Только вот последнее время редко наведывается. Видно тоже не легко ему.
Марфа с грустью вздохнула и начала убирать со стола. Фридрих сытый и умиротворённый, почувствовал, что его начинает клонить в сон.
- Спать будете на полатях - показала жестом Марфа - перину я убрала, вам пока не срастётся, на жёстком надобно.
- Да, да. Конечно. - Поспешил согласиться Фридрих.
- Тогда всё... ложитесь, - сказала Марфа и загасила лампу.
Начало новой жизни
По дороге в парк, при входе с левой стороны аллеи, Илья увидел кондитерский магазин. Мальчик так и прикипел к витрине. Сколько там было тортов и пирожных, красующихся друг перед другом, украшенные замысловатыми узорами из крема, желе, орехов и мармелада. Фантастическими цветами, они пленяли взгляды покупателей. Казалось, что они ведут между собой, своего рода турнир, за право оказаться желанной покупкой.
Илья очень любил торты. Но не своевременная самостоятельная жизнь, приучила его экономить каждую копейку. А в данный момент, он был сыт, и поэтому ограничился лишь стаканчиком мороженого.
Взяв мороженое, мальчик направился в парк. Он пристроился с краю, на скамеечке и, наслаждаясь редким для него лакомством, стал с интересом наблюдать за прохожими. Он в душе завидовал им. Все они жили своей самостоятельной жизнью. Может быть кто-то хуже, а кто-то наоборот. Но все их проблемы, казались ему такими не существенными и разрешимыми, что он готов был отдать всё на свете, чтобы его проблемы, оказались настолько не велики - как у этих, проходящих мимо него людей.
