Обнаженное солнце - Азимов Айзек (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗

— Однако роботы, как я вижу, выхаживают эмбрионов. Вы или доктор Дельмар когда-нибудь вмешивались в их действия?

— Да, иногда приходится. Например, когда развитие зародыша идёт ненормально. В таких случаях, когда стоит вопрос о человеческой жизни, роботам доверять нельзя.

Бейли понимающе кивнул.

— Ага! Вы боитесь, что робот примет неправильное решение, и в результате погибнет человеческое существо, не так ли?

— Как раз наоборот, имеется опасность того, что робот переоценит человеческую жизнь и сохранит её тому, кому не следует. — На лице молодой женщины появилось непреклонно-жёстокое выражение. — Нам доверено вырастить здоровых полноценных детей, понимаете, инспектор, полноценных! Даже при самом тщательном генетическом анализе и отборе родителей нет уверенности в том, что комбинации генов окажутся благоприятными для потомства, не говоря уже о возможности мутации. Мутации, или скачкообразное развитие наследственного признака, — наша главная забота. Хотя и крайне редко, но они бывают, и тогда нам приходится принимать решение.

Клариса замолчала. Бейли тоже молчал. Затем одна медленно двинулась вдоль коридора, и он последовал за ней.

— Теперь я покажу вам комнаты детей и подростков, — сказала она, — дети и подростки представляют гораздо большую проблему для нас, чем зародыши. В обращении с ними мы можем полагаться на роботов только в ограниченной мере.

— Почему?

— Если бы вы имели дело с роботами, вы бы не спрашивали. Все дело опять-таки в Первом Законе. Не думайте, дети чуть ли не с пелёнок отлично разбираются во всём. Я сама видела, как трёхлетний малыш держал около дюжины роботов в неподвижности только потому, что он лепетал: «Вы сделаете мне больно, вы сделаете мне больно». Нужно быть крайне совершенным роботом, чтобы понять, что ребёнок намеренно лжёт. Надо очень умело управлять роботами, чтобы они умели эффективно справляться с детьми и их капризами.

— Ну, а вам приходится обращаться с детьми?

— К сожалению, да. — Клариса с отвращением передёрнула плечами, потом повернулась к Бейли и неожиданно сказала: — Я уверена, что все ваши поиски закончатся на Гладии Дельмар. Вам придётся признать, что она и есть убийца.

— Вот я не уверен в этом, — спокойно ответил детектив.

— Кто же ещё, по-вашему, мог быть убийцей?

— Имеются разные варианты, милая Клариса.

— Например?

— Например, вы…

Реакция молодой женщины удивила Бейли. Она громко расхохоталась. Она смеялась всё громче и громче, пока не стала задыхаться от смеха. Наконец она откинулась в кресле и утёрла глаза.

— Нет, нет, не подходите ближе, — прошептала она, чуть дыша. — Со мной всё в полном порядке.

— Разве моё предположение так уж смешно? — сухо спросил Бейли.

Клариса попыталась что-то сказать, но снова рассмеялась.

— О, вы, землянин. Да как же я могла бы быть убийцей? — наконец выговорила она.

— Вы достаточно хорошо знали Дельмара… его привычки… вы могли всё учесть, всё подготовить.

— О, небеса! И вы предполагаете, что я могла бы подойти к нему? Настолько близко, чтобы ударить его по голове? Вы ничего, решительно ничего не понимаете, инспектор.

Бейли почувствовал, что краснеет.

— А почему вы не могли бы приблизиться к нему, Клариса? — отрывисто спросил он. — У вас ведь есть практика личного общения с человеческими существами, не так ли?

— Да, но только с детьми.

— Одно ведёт к другому. Ведь вы же терпите моё присутствие.

— Да, но на расстоянии десяти метров, — презрительно ответила солярианка.

— Однако только что один из ваших соотечественников чуть было не упал в обморок только потому, что я недолгое время находился в одной комнате с ним. Примерно на таком же расстоянии! — воскликнул детектив.

Клариса сразу стала серьёзной.

— Я хотела бы обратить ваше внимание, инспектор, на следующее, — сейчас в голосе молодой женщины не было ни малейших признаков весёлости. — Дело совершенно не в том, могу ли я перенести чьё-либо присутствие. Постарайтесь понять, что Рикэн Дельмар был человеком исключительно традиционным и пунктуальным в соблюдении наших обычаев. Именно Дельмар не допустил бы личного присутствия кого бы то ни было. Он был почти таким же традиционным, как сам правитель доктор Либиг.

— А что это за правитель — доктор Либиг?

Клариса пожала плечами.

— Один из немногих ныне живущих гениев. Он наш главный роботехник. Доктор Либиг работал над созданием моделей новых роботов совместно с Рикэном Дельмаром.

— Однако именно у вас могла быть определённая причина желать смерти Дельмара.

— Причина? Но какая?

— Теперь вы стали во главе всего вашего дела, вы повысились в должности, — ответил Бейли.

— Да кому же на Солярии нужно это повышение? Кто на Солярии пожелал бы заниматься такой работой? Как раз наоборот. У меня были причины желать, чтобы Дельмар жил вечно. Тогда у меня бы была надежда выбраться отсюда. Я ожидала, что вы придумаете нечто более убедительное, землянин.

Бейли неуверенно почесал нос. Он увидел правоту своей собеседницы.

Клариса торжествующе взглянула на собеседника.

— Ну, а теперь не хотите ли вы взглянуть на наших детей? — спросила она.

— Благодарю вас, с удовольствием, — ответил Бейли.

Они томительно долго шли по бесконечным коридорам. Очевидно, здание, в котором они находились, было грандиозным. В залах, через которые они проходили, они увидели десятки розовощёких малышей. Некоторые из них ели с помощью роботов, другие играли, визжали, бегали и дрались, как все дети Вселенной.

— В этом возрасте они не так уж плохи, — ворчливо заметила провожатая Бейли, — но требуют наблюдения невероятного количества роботов.

— Да, потребность во внимании и ласке свойственна детям. С этим трудно бороться, — заметил Бейли.

Клариса поморщилась и неохотно процедила:

— Да, дети требуют персонального влияния.

— Меня удивляет, — заметил Бейли, — что роботы могут удовлетворять потребности детей в ласке и нежности.

Клариса резко повернулась к нему.

— О небеса! Послушайте, землянин, если вы нарочно стараетесь дразнить меня, всё равно у вас ничего не выйдет. Я не выйду из себя.

— Дразнить вас? О дьявол! Я и не думал.

— Я так же, как и вы, могу произнести слово: «нежность». Если вы хотите услышать другое непристойное слово, то я его могу произнести: любовь, любовь. Слышали? А теперь потрудитесь вести себя прилично.

Бейли решил не затрагивать данной темы.

— Значит, роботы в состоянии опекать детей достаточно успешно?

— Конечно. Робот составляет хорошую компанию малышу, которому безразлично, что это всего лишь робот. Но после трёх лет и до десяти появляются более сложные проблемы.

— Какие же?

— В этом возрасте дети требуют совместных игр. Они не желают обходиться друг без друга.

— Ну и вы разрешаете им такое кощунство?

— Приходится. Но даже в этих случаях мы не забываем о своих целях — готовить детей к жизни взрослых граждан Солярии. У каждого из детей отдельная комната. Каждый день определённое время отводится на то, чтобы они пребывали в одиночестве, и с годами это время увеличивается. К десяти годам ребёнок уже в состоянии хотя бы некоторое время обращаться с другими детьми при помощи телеконтактов.

— Меня поражает, что вам так успешно удаётся бороться с врождённым инстинктом… — начал Бейли.

— Каким инстинктом? — перебила его Клариса.

— Инстинктом общения с себе подобными, свойственным всем людям. Вы же сами признаете, что дети в определённом возрасте настаивают на совместных играх.

— Но какой же это инстинкт? — пожала плечами молодая женщина. — О небеса! Мало ли что свойственно ребёнку? Дети, например, боятся машины. А вы боитесь? Нет такого вредного инстинкта, который нельзя было бы подавить соответствующим разумным воспитанием. Но сколько это требует вреда, о небеса! У патрона была замечательная идея. Он мечтал о создании таких роботов, которые сами могли бы дисциплинировать и наказывать детей, не выходя при этом из строя. А почему бы и нет? Строгая дисциплина сегодня необходима для достижения лучшей жизни завтра — в сущности это и есть истинное выражение Первого Закона. Только бы научить роботов понимать это! Вот в чём проблема.