Хроника глобального бреда - Фролов Александр (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Ты что делаешь?!
— Хочу посмотреть, куда кораблик поплывет.
А кораблик из железных листов сварен и в землю вкопан. Никуда он не поплывет!
Сам потом в этот детсадик ходил немного — мама там поваром работала. Не понра-авилось ему «у чужих»!.. С бабушкой дома лучше: в саду воспитатели такие глупые! Он, когда пообедал первый раз, говорит:
— Воспитательница, а воспитательница! Я котлету съел, и какао выпил — иди суп доедай.
Та смеется:
— Са-аша… да я же лопну, если за всеми доедать стану!
А что ей еще делать, пока у ребят после обеда сонный час? Так «положено»: бабушка же все доедает, чтобы не пропало! Чего тут смеяться? Ну, глупая и глупая!.. Сама такая, а еще мамане рассказала — та тоже, небось, хохотала. Сами чокнутые, а сами смеются!
С бабулей дружно жили… гуляли с ней везде! Ольга Васильевна отличалась умом и строгостью: когда шкодил, наказывала без всяких поблажек — как даст по лбу, аж искры из глаз летят! «Наука» хорошая, крепко запоминается. А все равно вредничал!..
Подберется из-за угла, пока та не видит, покажет свой кулачок и громко так:
— Вот тебе! — а сам тут же убежит.
Она тоже тогда смеялась! Потом помирятся, и все равно друг дружку лю-юбят…
В садике всех детей спрашивали, кем те будут, когда вырастут, и каждый кричал: космонавтом! Это оттого, что совсем недавно Юрий Гагарин на орбиту летал. Прямо все хотели в космос!.. Только Орлов — нет.
Его воспитатели спрашивают:
— Сашенька, ты, наверное, тоже космонавтом будешь?
А он сердито так:
— Не-ет.
Недоумевают, снова спрашивают:
— Почему?
А что тут непонятного!
— Я боюсь!.. — скажет совершенно серьезно и насупится.
В школьную библиотеку тетушка его шестилетним повела — она в этой же школе работала учителем русского языка и литературы. Александр сам запомнил, как удивил женщину-библиотекаря, когда утром взял две книжки, а вечером уже принес.
— Не стал читать, не понравилось?..
— Понравилось, еще давайте!
Не обучали в той школе английскому языку и в пятый класс пошел в другую, подальше. Отец хотел, чтобы стал сын капитаном дальнего плавания — и стал бы, только в седьмом классе зрение подпортилось оттого, что много читал. Капитаном уже не быть!.. Моряком неожиданно для всех стал потом брат: выучился на матроса, затем на штурмана и всю жизнь провел на Тихом океане.
Володя тоже увлекался, только не книжками, а техникой да поделками всякими. Вместе фотографией занимались, аквариумными рыбками, радиотехникой — делал что-нибудь Владимир, а Саша больше учился у него. Брат был старше на четыре года, так что Санька везде за ним как хвост увивался.
Заметил как-то раз, что Володя прячет что-то. Заглянул, а там сигареты!.. «Шипка», «Друг» и «Ту-134» — маленько «слямзил» и побежал к соседу, хвалиться. Стали вместе пробовать: накашляли-ись… до хрипоты! Приходит домой, а там отец сразу:
— Вовку зови! — да грозно как-то.
Аж ножонки подкосились!.. Понял, что плохо перепрятал. Пошел, позвал; отец спрашивает:
— Кто курит?..
Сашка сразу же — не задумываясь, что брата выдает:
— Это не я!
Посмотрел батя, помолчал, махнул рукой:
— Делайте, что хотите.
Да куда уж там… сразу сигареты выбросили! Взрослыми уже снова начали. Володя вскоре совсем бросил, а Саша и дальше курил.
Бросить очень трудно: нет вреднее привычки! Каждый курильщик покается:
— Знал бы это, никогда бы не начал!..
От наркотиков умирают быстро, ничего даже толком не поняв; водку можно долго не пить. А без табака — никак!.. Всю жизнь потом кашляешь и куришь, кашляешь и куришь. Страшная отрава!.. Особенно жалко молодых девчонок, друг перед другом с сигаретой красующихся. Так и хочется сказать:
— Дуры вы, дуры!.. Ведь не знаете, что никогда уже не бросите — стоит только начать! Позеленеете, сморщитесь как старухи, а все будете эту «соску» сосать. Мужики — еще куда ни шло!.. А вам же детей рожать, красавицами быть, мужей любить и целовать. Кого им в вас-то любить и целовать… пепельницу? Тьфу, отвращение одно!
Шибко увлекались пацаны тех лет велосипедами с мотором — предшественниками мопедов; во всех дворах и на пустырях с утра до вечера слышался их ноющий какой-то, зудящий рев. И не рев даже, а и не сказать что — какой-то долгий звук на одной ноте, вынимающий все нервы: А-а-а-а! — как будто бомбовоз «Юнкерс-87» пикирует. Передач на таком велосипеде не было, вот на одной скорости подолгу и «пилили». Ну да, точно… как бензопила!
Обладатель такого «чуда инженерной мысли», одетый в тенниску и спортивные «трикушки» с пузырями на коленях проезжал по двору по-царски, будто на нынешнем «Мерседесе», вызывая нескрываемое восхищение «безлошадных». Авторитет такой персоны был не мал: обычный велосипед не шел ни в какое сравнение с моторным!.. Это — как сравнивать конную телегу с лимузином.
Настоящие мопеды появились позже, когда мальчиший интерес к технике уже приугас, да и достаток в семьях вырос, поэтому серьезного распространения они так и не получили: проще было уже купить мотоцикл, а то и автомобиль. А тогда «моторный» был обязательным атрибутом в статусе «продвинутого пацана»; и не знать различий между моторчиками Д-4 и Д-5 все равно было, что не знать, с каким счетом наши хоккеисты выиграли у канадцев первый матч знаменитой серии 1972 года! Подобное незнание немедленно вызывало сомнение в полноценности: «незнайка» рисковал стать презираемым навсегда.
Володя сам умудрился где-то заработать и купить такой велосипед; сам! — не выпрашивая у родителей, как другие. Вот и стал он очень уважаемой фигурой во дворе: с его мнением считались и даже вызвать его «на кулачки» по пустяковому поводу, что являлось обычным делом в отношении других, стало уже невозможно. Это было бы верхом неприличия!.. Шурик частенько пользовался таким весомым положением брата для собственной защиты: с хитрецой парнишка рос!
Однажды сам попробовал поехать на «моторном»; хорошо поехал… на обычном-то велосипеде со «свистом» носился! Да забыл, что на повороте надо рукояткой «газа» скорость сбрасывать, иначе в него не впишешься. Дело на дачах было, «мичуринскими садами» их называли — так и поехал по кочкам, капусте и картошке!.. Напугался, заглушил мотор и повел «велик» обратно в руках. Больше за руль не садился, пока взрослым уже не выучился лихо ездить на автомашине.
…Отец мужиком серьезным был, его все уважали. Он никогда не кричал, говорил немногословно, и шла от него такая уверенность в правоте сказанного, что мысли не возникало перечить! Уже Володя вырос пониже Александра, а батя был еще меньше ростом — сказалось голодное военное детство. И никто не воспринимал его маленьким!.. Он не грубил, слушал внимательно, но если доходило до оскорбления, долго не раздумывал.
Однажды Ванька Солнцев с первого этажа — взрослый уже, здоровый мужчина — как-то грубо сказал об их матери. Мужики тогда во дворе в карты играли, успев «принять» для настроения — под столом и бутылочка початая стояла.
Отец долгих «разборок» не устраивал: молча положил карты, поднялся, да так «дюзнул» этому Ваньке, что тот только пятками сверкнул!.. Даже «искорка» будто бы в воздухе проскочила — это пацаны потом рассказывали. И откуда что взялось?.. Кулачок вроде маленький, сам не богатырь… а так-то вот!
Саньку тоже сильно любил: ни разу не порол, обещал только. Но боялся тот порки, как смерти!.. В пятом классе он, всегдашний «хорошист» принес домой дневник в разворот исписанный красным за поведение, да еще с двумя двойками: по русскому языку и алгебре. Пришел из школы тише воды, ниже травы.
Тут маманя тарелку борща налила — наваристого, с капельками жира и сметанкой! А батя как назло:
— Давай дневник… проверю!
Внутри у сыночка сразу пусто стало. Словно нашкодивший кот подошел на «полусогнутых», опустив голову, подал дневник; отец посмотрел его, сказал:
— Ремень неси!
