Доктор Бладмани - Дик Филип Киндред (бесплатные серии книг .TXT) 📗
— Я из Болинаса, — ответил Элдон. Сетка продолжала стягиваться, и он почувствовал, что становится трудно дышать. — Я очечник. Миссис Роб попросила меня подождать ее в доме.
Сетка чуть ослабила хватку.
— Не буду рисковать, — сказал калека. — Вот вернется миссис Роб, тогда и отпущу. — Манипуляторы снова занялись делом, методично опорожняя ведра в прицепленную к тележке бочку на колесах. Вскоре бочка была наполнена до краев.
— А тебе разрешили? — спросил Элдон. — Робы не против, что ты берешь воду из их ручья?
— Не против, — ответил калека. — Я всегда даю больше, чем беру.
— Слушай, отпусти меня, а? — попросил Элдон. — Я всего лишь хотел достать лекарства для дочки. Она умирает.
— Для дочки. Она умирает! — передразнил его калека, причем на удивление похоже. Он подъехал к Элдону вплотную. Тележка прямо сверкала, все детали явно были новенькими и ярко блестели на солнце. Элдону еще никогда в жизни не доводилось видеть ничего подобного.
— Может, отпустишь? — снова попросил Элдон. — А я дам тебе за это очки. Любые, какие хочешь.
— Нет, со зрением у меня все в порядке, — сказал калека. — Да и со всем остальным тоже. Кое-чего, конечно, не хватает, но я прекрасно обхожусь и без этого. Так даже лучше. Например, с холма я могу спуститься быстрее, чем ты.
— Скажи, а кто соорудил эту тележку? — спросил Элдон. Он прикинул, что за семь минувших лет, она уже давно бы потускнела и износилась, как и все остальное.
— Я сам ее сделал, — ответил калека.
— Верится с трудом.
— Раньше у меня были манипуляторы-протезы. А теперь, я управляю всей этой механикой мысленно. И до этого я дошел самостоятельно. Я — мастер на все руки. Кстати, те старые манипуляторы, которые мне выдали еще до войны, были куда хуже, чем эти. — Калека презрительно поморщился. У него было очень худое, подвижное лицо, острый нос и на удивление белые зубы. Словом, лицо, идеально передающее чувства, которые он испытывал к Элдону Блейну.
— Дэнджерфилд говорит, что умельцы сейчас самые ценные люди, — заметил Блейн. — Более того, совсем недавно он провозгласил Всемирную неделю умельцев. В одной из своих передач он даже назвал несколько особенно известных. Кстати, как вас зовут? Не исключено, что называл и вашу фамилию.
— Меня зовут Хоппи Харрингтон, — ответил калека. — Хотя, впрочем, я точно знаю, что моего имени он не называл, поскольку постоянно слушаю его передачи. Просто для меня еще не настало время становиться известной в мире личностью, хотя это и входит в мои дальнейшие планы. Местные жители еще очень слабо представляют мои возможности, но и то, что я им даю, должно в известной мере оставаться тайной.
— Да уж, конечно, — кивнул Элдон, — лишнего они болтать точно не будут. — Уверен, что меньше всего им хочется потерять тебя. Вот, например, наш мастеровой отправился на отхожий промысел, и нам, честно говоря, его ужасно не хватает. Слушай, а ты не мог съездить на некоторое время к нам в Болинас? Поверь, мы тебя не обидим. Сам знаешь, во время катастрофы нас защитили горы. И с тех пор мало что изменилось.
— Да, помню, я как-то побывал в Болинасе, — сказал Хоппи Харрингтон. — Не поверите, но я очень много где побывал — добирался до самого Сакраменто. Вряд ли кто повидал на своем веку столько, сколько я. Моя тележка позволяет мне покрывать до пятидесяти миль в день. — Его худое лицо при этих словах стало высокомерным, и он, начав от волнения заикаться, продолжал: — Нет, в Болинас я больше ездок. Уж больно там много всякой дряни в океане.
— С чего ты взял? — резко спросил Элдон. Это все бабьи сплетни. Может, скажешь, от кого именно ты услышал такое?
— Да вроде бы от Дэнджерфилда…
— Нет, это уж вряд ли, — отмахнулся Элдон. — Уж кому-кому, а ему верить можно. Такую чушь он бы ни за что нести не стал. Да и вообще, он ни в одной из своих программ ни разу не упомянул ни одной сплетни. Скорее всего, он просто пошутил, а ты принял шутку за правду.
— Да нет, любой дурак знает, что всему виной водородные бомбы, — возразил Хоппи, — Разве не они пробудили от вековечного сна разных морских чудищ? — С этими словами, он убежденно кивнул.
— Знаешь, ты лучше приезжай и посмотри на нашу общину. — сказал Элдон. — У нас там полный порядок, да и, честно говоря, мы более продвинуты, чем большинство из вас городских. Например, у нас до сих пор работают светофоры — пусть даже и четыре штуки, зато по часу в день. Вообще не понимаю, как ты можешь купиться на такие глупости.
Калека немного смутился.
— Сами знаете, никогда нельзя быть уверенным, — пробормотал он. — Может, это и не Дэнджерфилд сказал.
С дороги, ведущей в город, послышался конский топот — они оба обернулись, услышав звук подкованных копыт. К ним галопом мчался высокий плотный краснолицый человек, кричавший издалека:
— Эй, слушайте, это вы очечник?
— Ну да, — ответил Элдон, наблюдая за тем, как конь разбрасывает гравий на дорожке, ведущей к дому Робов. — Скажите, а вы привезли с собой антибиотики, мистер?
— Нет, их привезет Джун Роб, — успокоил Блейна незнакомец, осаживая лошадь. — Слышь, очечник, давай-ка посмотрим, что у тебя имеется. У меня близорукость, да ко всему прочему еще и сильный астигматизм левого глаза. Можешь помочь, или нет? — он был уже почти в дверях, и не отрывал взгляда от Блейна.
— Извините, но помочь ничем не смогу, — сказал Элдон. — Связан по рукам и ногам вашим Хоппи Харрингтоном.
— Побойся Бога, Хоппи, — взорвался толстяк. — Не мучай бедного очечника. Я уже несколько месяцев жду очков, и больше ждать не собираюсь.
— Нет проблем, Лерой, — неожиданно быстро согласился Хоппи Харрингтон. Стягивающая Элдона сетка ослабла, развернулась и юркнула обратно, куда-то вглубь его сверкающей тележки.
Когда спутник пролетал над районом Чикаго, его вытянутые похожие на крылья сенсоры уловили слабый сигнал, и Уолтер Дэнджерфилд услышал в наушниках едва слышный далекий приглушенный голос с Земли.
— … и, пожалуйста, поставьте «Вальс Матильды», у нас его очень многие любят. А еще поставьте «Песенку дятла». И… — Слабый сигнал ушел, и теперь в наушниках слышался только треск статических разрядов. «Явно не лазерный луч, — насмешливо подумал он.
Вслух же в микрофон Дэнджерфилд сказал:
— Что ж, друзья, у нас есть заявка на «Вальс Матильды». — Уолтер потянулся к магнитофону. — Великий баритональный бас Питер Доусон — это, кстати, еще и марка отличного шотландского виски — исполняет «Вальс Матильды». В изрядно изношенной электронной памяти он нашел номер нужной бобины, и через мгновение она уже крутилась.
Пока транслировалась музыка, Уолт Дэнджерфилд настроил свою приемную аппаратуру, надеясь снова поймать тот слабый сигнал. Однако, вместо этого, стал невольным участником двусторонних переговоров между двумя военными частями, занятыми в какой-то полицейской акции в Верхнем Иллинойсе. Их отрывистые переговоры заинтересовали Уолтера, и он слушал до тех пор, пока не кончилась музыка.
— Удачи вам, парни в форме, — на прощание сказал он в микрофон. — Переловите всю эту шатию-братию, и да благословит вас Бог. — Дэнджерфилд усмехнулся, потому что не было на свете человека более безнаказанного, чем он. Никто на всей планете не смог бы добраться до него — с момента катастрофы было предприняты шесть попыток, и все провалились. — Поймайте этих ублюдков… или, мне следовало бы сказать этих молодцов ? Ведь в наше время так трудно отличить, кто хороший, а кто плохой. В последние несколько недель его приемники уловили большое количество жалоб на зверства военных. — А теперь, вот что я вам скажу, ребята, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Поосторожнее там с ружьями на белок. Вот, собственно, и все. — Уолтер начал искать в бортовой фонотеке запись «Песенки дятла». — Ну вот, братишка, — сказал он наконец, и поставил пленку.
Мир под ним был погружен в темноту, он сейчас пролетал над ночной стороной планеты. Тем не менее, край ее уже постепенно окрашивался солнечными лучами, и скоро он вновь окажется в дневной зоне. Виднеющиеся там и сям огоньки были похожи на дырочки, проколотые в поверхности планеты, которую он покинул семь лет назад — покинул с совсем иной целью, с совсем другими намерениями. Причем, куда более благородными.
