Туз в трудном положении - Мартин Джордж Р.Р. (читать хорошую книгу txt) 📗
– Я бы хотел, чтобы ты сделал несколько телефонных звонков. Я мог бы и сам позвонить, но у меня через несколько минут встреча, а Эми с Джоном заняты платформой. Может, ты или кто-то из твоих сотрудников придете мне на помощь?
– Безусловно. Говорите.
– Отлично. Во-первых, свяжись с офисом Куомо: обязательно передай ему благодарность за вчерашнюю помощь со Скребком и Саваном и выясни, когда именно он рассчитывает завтра быть в Атланте. Мне надо знать, что он запланировал, и позаботиться, чтобы кто-то из наших людей встретил его в аэропорту. А потом позвони в нашу штаб-квартиру в Олбани: пусть оттуда подтвердят мое бронирование на первую неделю августа: Эми говорит, что ей никто не отзванивался. А еще мне надо, чтобы ты позвонил и позаботился, чтобы к понедельнику квартира в Нью-Йорке была готова к приезду Эллен. Там будет еще информация, но с ней тебе позвонит Джон.
– Понял, сенатор. Что-то еще?
Грег закрыл глаза и откинулся на мягкую спинку дивана.
– Еще одно. Сделай еще один звонок. – Он назвал номер, который заучил перед тем, как уезжать из Нью-Йорка. – Там будет только автоответчик, – предупредил он Меха. – Не беспокойся. Просто наговори короткое сообщение. Скажи, чтобы как можно скорее купили билет в Атланту. Там будут знать, что это значит.
– Купить билет как можно скорее. Нет проблем. Это все?
– Все. Спасибо, Мех. Скоро увидимся.
– Просто дай нам, джокерам, такую платформу, которую мы сможем занять.
– Сделаем все возможное. Береги себя. Передай привет твоим помощникам. Без них мы ничего не смогли бы добиться.
Грег бережно вернул трубку на место.
Дело сделано. Маки прилетит. Грегу не хотелось вызывать этого неуравновешенного туза в Атланту, но теперь необходимо действовать. Маки уже должен был разобраться с Даунсом. Пусть теперь позаботится о Саре.
И откуда-то из глубины сардонический голос вопросил: «А как же я? Что насчет меня?»
– Агент КГБ присутствует на съезде демократической партии? – Рикки Барнс тряхнул своей аккуратно подстриженной головой. – Все и так считают, что ты в сговоре с Барнетом, но, может, тебе стоит подумать о работе на Робертсона? Звучит похоже на то, что могли бы придумать его люди вместе с воскрешением мертвецов и точными сведениями о том, где в Калькутте удерживают заложников с рейса 737.
– Не смешно, Рикки.
Она села на край его тщательно заправленной кровати, методично разрывая на кусочки бумажный носовой платок. Пожалуй, Рикки стал первым, кто мог дразнить ее, не причиняя настоящей боли.
– Ну… Сначала ты устроила скандальчик во время романтического пира Таха и Джека. Потом, по твоим словам, тебя из той каши, которую ты заварила, вытащил какой-то тип в футболке с Микки-Маусом. Ты когда-нибудь слышала про агентов КГБ в футболках с Микки-Маусом?
– А что носят агенты КГБ, Рикки?
– Мятые костюмы и контрафактные «Ролексы». Я же встречал людей из КГБ, Сара. И ты тоже.
Она швырнула на пол разорванный платок.
– Ну, а кто это тогда был?
– Кто-то гораздо более благоразумный, чем ты, милая.
Она втянула ноги на кровать, скрестила их и положила голову на руки. Рикки наблюдал за ней от стола, на котором был включен его допотопный ноут. На нем был темно-коричневый полосатый жилет, светло-розовая рубашка и коричневый галстук-бабочка. Длинное лицо и крупные лошадиные зубы напомнили ей беднягу Ронни, помощника Грега, который упорно осуждал связь своего босса с Сарой. Люди из «Фракции Красной Армии» казнили его, когда похитили Хартманна в Берлине. Она считала Хартманна виновным в его гибели.
Однако Рикки походил на злополучного помощника Хартманна только внешне. Рикки ее одобрял. Неизменно. Порой, как она подозревала, даже чересчур.
– Ты считаешь, что я сумасшедшая? – спросила она.
– Черт, конечно! Подумай, что было бы, будь ты права, Рози. – Рози было ласковым прозвищем, которое он ей дал, утверждая, что она похожа на Розанну Аркетт. – Встала и перед Богом и людьми назвала сенатора тузом-убийцей! Ты можешь представить себе более действенный способ натравить его на себя, если это действительно так?
– Насчет Хартманна я серьезно. Все шарахаются от меня, как от прокаженной, из-за того что я не считаю Грега реинкарнацией Авраама Линкольна.
Рикки хлопнул себя по губе и начал тереть подбородок. В свободное время он неплохо играл на рояле, и руки у него были подходящие: узкие, изящные, с длинными тонкими пальцами.
– Должен признаться, что мне это кажется типа невероятным. Вся эта история насчет управления разумом и прочего – как он мог столько лет это скрывать? – Она начала мрачнеть, но он поспешно поднял руку с расставленными пальцами. – Постой-постой! Ты отличный репортер, прекрасный человек. Я считаю, что твои статьи помогли людям понять джокеров лучше, чем все позерство и разрекламированные акции сенатора Грега. Брат Малькольм прекрасно знал, что значит рука помощи. Я сознаю, что ты не просто все выдумала. Но все же… все же… Я знаю, что ты все еще остро ощущаешь потерю сестры. Это не могло повлиять на твои суждения?
Она уронила лицо между руками, словно пытаясь удержать свою голову за почти белые волосы.
– В детстве, – сказала она, – когда я делала что-то забавное или умное, я чувствовала, что мои родители думают: «Ах, если бы это была Анди!» Понимаешь? А когда я была непослушной или неуклюжей, то «Анди была бы не такая». То есть они никаких гадостей не говорили – вслух. Просто у меня вроде как была дикая карта, ядовитый дар, который помогал мне понять, что они думают на самом деле.
Тут она заплакала: слезы потекли так, словно кто-то ткнул шилом ей в глаза и попал в громадный резервуар горя. Рикки моментально оказался рядом с ней на кровати, прижал к натренированной теннисом груди и принялся гладить ее по голове своими великолепными пальцами, не обращая внимания на то, что тушь смывалась с ее ресниц и расплывалась на щегольской рубашке большими уродливыми пятнами.
– Сара-Рози, все хорошо, малышка. Мы все уладим. Все будет в порядке. У тебя все нормально, моя хорошая, все будет отлично…
Она цеплялась за него, словно детеныш опоссума, ради исключения наслаждаясь близостью к другому человеку, слушая, как он бормочет слова утешения, не пытаясь избавиться от его объятий.
«Надеюсь, он не попробует зайти слишком далеко», – подумала она.
Пассажиры в аэропорту Ла-Гуардиа старались далеко обходить худого молодого человека в вытертой черной куртке. И дело было не только в густом запахе застарелого пота, который распространялся от его редко видящих воду одежды и тела. Маки был так возбужден полученным вызовом, что не в состоянии был сдерживаться: участки его тела то и дело начинали вибрировать. Неслышные ухом колебания нервировали окружающих.
Он посмотрел на телемониторы рядом с выходом «Истерн эрлайнз». Серые буквы и цифры еще раз подтвердили, что его рейс вылетает вовремя. На самом деле самолет уже был виден через поляризованные стекла: толстый, белый и блестящий на июльском солнце, словно сопля. Конверт с билетом и посадочным талоном начал расплываться у него в руке: Маки не хотел с ним расставаться даже для того, чтобы положить в карман.
Кристалис мертва, Проныра исчез – но ему предстоит убить еще более приятную жертву. Женщину. Человек рассказал Маки про нее. Она занималась этим с Человеком во время того турне.
Они расстались, а она психанула и может попытаться что-то сделать Человеку – его Человеку! Он рвался отправиться ее искать, как только об этом услышал, хорошенько распалиться и порезать ее и смотреть, как течет ее кровь, но Человек сказал «нет». Жди моей команды.
Команда пришла полчаса назад в виде кодового звонка на контакт в Бауэри.
Он был рад, что в самолетах не разрешается курить. Он ненавидел курильщиков: для него они были не лучше джокеров. Он уже один раз летал на самолете – когда перебрался сюда из Германии, чтобы быть рядом с Человеком.
