Не имей сто рублей... - Горбачевская Елена (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Вторая сложность состояла в том, что за десятилетия оседлого проживания в Минске мы обросли довольно обширным кругом знакомств. Которого сейчас следовало избегать, словно чумы. Самое главное было не попасться на глаза собственным родителям, которые были уверены, что мы все трое находимся в Смоленске.
Однажды так чуть не случилось. Мы с Сережей бродили по рынку, и вдруг он увидел вдалеке моих маму и папу. Моложе на пять лет, а, следовательно, на столько же здоровее и крепче, они выбирали овощи, о чем-то оживленно переговариваясь. У меня даже сердце защемило.
И все-таки одной встречи нам избежать не удалось.
Естественно, это была Женька, моя одноклассница. Все правильно, мы даже пива с ней попили. Теперь странность ее поведения в нашем, 1997-м году, уже не вызывала удивления. Бояться каких-то парадоксов было нечего, все произошедшее уже произошло, а с Женькой мы виделись раз лет в сто, так что болтали обо всякой ерунде с полнейшим удовольствием.
И только после встречи с Женькой мы поняли, насколько стосковались по общению. Мы, у каждого из которых была интересная работа, приятели-коллеги, просто друзья семьи, к которым можно было запросто пойти в гости, вдруг оказались в изоляции. Поскольку стояние в очереди с сопутствующей перебранкой в качестве общения никто не рассматривал.
Хотя странная метаморфоза произошла и в наших собственных отношениях.
Сережа стал как-то мягче, добрее, заботливее. Что уже говорить обо мне! Я готова была в блин расплющиться, только бы он был доволен. Я не знала, сколько нам осталось. И вместе, и вообще. И даже старалась об этом не думать. Просто жила днем сегодняшним, не обращая внимания на такую мелочь, что он по сути своей для нас троих — даже не вчерашний, а позавчерашний. И пусть!
Я всегда любила Сережу, а сейчас вся эта ситуация до предела обострила и чувства, и взаимоотношения. В общем, мы переживали что-то вроде медового месяца. Только мед был полынный, с горечью.
Говорят, что перед смертью не надышишься. Может быть. Только я давно не была так счастлива. Горько, мучительно, болезненно, но — счастлива! Каждый день я благодарила Бога, что мы еще живы, что мы — вместе, что Сережа рядом со мной. Я всегда с сожалением засыпала, ибо вечером, в постели, иногда казалось, что все будет по-прежнему. Добрый, ласковый, он обнимал меня, засыпая. И каждый раз так хотелось продлить эти мгновенья! Но сон брал свое, затем наступало утро, и я снова радовалась, что есть еще один день, что снова будет вечер и ночь.
По правде говоря, меня иногда посещали совсем уж безумные мысли. Ну куда он уйдет от меня сейчас, в 92-м? Может быть, оставаться здесь, то есть сейчас, как можно дольше?
И тут же вмешивался трезвый рассудок. Нет, нельзя. Мы совершенно ничего не знаем о природе времени, об устройстве той «дырки», в которую мы так неосмотрительно провалились. Мы понятия не имеем о том, что произойдет, если она вдруг схлопнется, а мы останемся здесь. Может быть, мы все трое просто-напросто погибнем. Мы и так сильно рискуем, оставаясь в Минске столько времени.
Правда, тут куда ни посмотри — везде риск. Тащить совершенно больного Саньку в лес с палаточными ночевками — почти стопроцентная опасность заработать ему пневмонию со всевозможными осложнениями, а о самых худших опасениях даже подумать страшно. Так что уж лучше мы все трое будем подвергаться этому неизвестному риску, чем однозначно заболеет Саня, самый маленький и беззащитный.
Так и проходили дни. Один, второй, третий…
А сосед тем временем совершенно освоился с нашим присутствием. Решил не обращать никакого внимания и предавался развлечениям по полной программе. Сначала девушки у него менялись ежедневно. Этого показалось недостаточно, и по утрам его посещала одна, а вечером — уже следующая. Нет, мне и в голову не приходило следить за его красотками, просто в нашей тесноте я то и дело с какой-нибудь из них сталкивалась в коридоре. И как он ухитрялся еще при этом и работать, для меня навсегда осталось загадкой. Только однажды он превзошел вообще все ожидания.
В этот день я от нечего делать устроила большую стирку. Наших-то вещичек было совсем немного, только те, что взяли в поход. Так что приходилось пользоваться собственной одеждой пятилетней давности. Вот я и решила помочь себе самой, перестирав все скопившееся бельишко.
Мы еще сидели в комнате, когда раздался звонок в дверь, а затем жизнерадостный женский голос стал шумно приветствовать Сашку, нашего соседа. Что ж, утро начинается как обычно. Я уже вовсю шуршала в ванной, когда звонок зазвенел снова. Эту гостью я даже смогла лицезреть воочию, поскольку дверь в ванную была открыта. Интересно, подумала я, когда же ушла та, первая, что я и не заметила?
Ладно, гостьи — гостьями, а стирка — стиркой. С прежним усердием терла я маечки-рубашки, проклиная отсутствие столь полюбившегося мне «Е» или хотя бы «Тайда». Я сновала по коридору, принося в ванную все новые порции одежек. Я так засуетилась, что не заметила, как сосед вместе с гостьей куда-то ушел. Только радовалась тому, что из-за соседской двери не доносилось ни звука. Вот и отлично, думала я, пока Сашка где-то бродит, я без помех все перестираю.
Наконец груда грязного белья превратилась во внушительную кучу мокрых вещичек. К тому времени вернулся Сережа с очередным «уловом» «зеленых» и палкой сухой колбасы. Мы неторопливо пообедали, развесили вещички на просушку, и я принялась мыть посуду на кухне, заодно приглядывая в окошко за бельем.
Вдруг из своей комнаты появился Сашка. Вот уж не думала, что он дома! Спал он все это время, что ли? Ай-яй-яй, как неудобно получается! Человек отдыхал, а я тут грохотала тазиками!
Сашка как-то странно топтался возле двери в кухню и нес какую-то околесицу о погоде. Ничего не понимаю! Будто хочет что-то сказать, да не решается. В конце концов, у меня — свои заботы, и какое мне дело до того, что его смущает? Может быть, ему что-то на кухне нужно? Так плита свободна и даже вымыта. И вообще я сейчас домою посуду и уйду к себе в комнату.
Так ничего конкретного и не сказав, Сашка развернулся и пошел к себе. И через минуту вышел из комнаты в сопровождении обеих своих девушек.
У меня мову отняло. Я про такое только в анекдотах слышала, а тут — поди ж ты!
Наверное, я очень сильно отстала от жизни!
Только подумать, как, наверное, романтично было заниматься групповым сексом под перезвон тазиков и рев стиральной машины!
А ведь что самое смешное, так это то, что жену свою он любит. Или, по крайней мере, сильно к ней привязан. Несмотря на ее склочный и вздорный характер. Я же помню, как именно в 92-м году после нашего приезда из Смоленска мы с Сашкой как-то разговорились, и он рассказывал о том, как по ней соскучился, как ему хочется побыстрее к ней поехать, да все в отпуск не отпускают. Надо же, любит — и такое!
А тут — все наоборот! Совершенно сумасшедшие ночи, будто нам снова лишь по двадцать лет. И — уходит! «Что было — прошло. И мне самому очень горько это осознавать…» Ничего я не могу понять!
— Алена! — оторвал меня от размышлений Сережкин голос. — Где у нас градусник?
— На полочке, а что?
— Да температуру надо измерить. Что-то мне нездоровится.
Я села там, где стояла. Только этого еще не хватало! Точно, 38,8! Гороскоп пятилетней давности, который предупреждал, что близнецам стоит опасаться сквозняков, оказался прав!
