Зверь из бездны - Корепанов Алексей Яковлевич (электронная книга .txt) 📗

– А все остальное – тоже подсознание?

– Безусловно, – лаконично отозвался Стан.

– Даже бред мраморной головы?

– Даже бред. Это не ее бред, это твой бред.

– А то, что земляне отравили собственную биосферу и погибли сотни лет назад? – продолжал упорствовать я. – А то, что мы – персонажи какой-то книги, которую читает Некто, существующий, в отличие от нас, реально?

– А это у тебя самого из книг и фильмов. Плюс фантазия, воображение. Лео, неубедительно все это, неубедительно, понимаешь? Ты, конечно, извини, но тебе, наверное, нужно все-таки обратиться к врачу. Психика – вещь тонкая, а при наших-то нагрузках да еще твоей теперешней ситуации она вполне могла дать сбой. Не ты первый, Лео. Сам знаешь, это дело поправимое.

– Допустим, убедил. Тогда пойдем еще дальше. Голос говорил, что при выходе из Преддверия возможен сдвиг во времени. Так вот, я прекрасно помню, что шагнул к стене того тупика, находясь спиной к Бохарту – а выбрался из Преддверия лицом к нему. Лицом, Стан! Он ослепил меня своим фонарем.

– Тебе уже было плохо, Лео, и ты просто не помнишь, как повернулся, – вновь невозмутимо разбил мой довод Стан.

В общем-то, со всеми этими опровержениями было трудно не согласиться; ничего более-менее убедительного я пока ему не преподнес. Но я продолжал, потому что уж коль идти, так идти до конца. Вспомнилось вдруг, что кто-то где-то когда-то сказал: «Если ты стал на путь, а он ложный – стой на нем, и он будет для тебя истиной»… Попробуем. И я очень сомневался, что путь мой ложный.

Я сказал:

– Вот еще один аргумент в доказательство того, что я вернулся из Преддверия по нашему времени на мгновение раньше, чем вошел: когда я, скажем так, провалился, Бохарт крикнул: «Куда вы, господин…» – конца фразы я уже не услышал. А первое, что я услышал, вернувшись, были его слова: «…вы, господин Грег?» С вопросительной интонацией. Сопоставь и увидишь, что я действительно оказался чуть сдвинутым во времени в прошлое. Или ты скажешь, это какое-то особенное эхо в той пещере? Или отнесешь на счет того, что у меня возникли неполадки со слухом и вообще с головой?

Стан мельком взглянул на меня и опустил глаза:

– Не обижайся, Лео, но, вероятно, это действительно так. Я привык верить фактам, а фактов пока нет. Есть только твои, чисто субъективные ощущения. Мы ведь с тобой «полы», а не кто-нибудь.

– А помнишь, что сказал Бохарт на острове, когда вы меня вытащили из пещеры? Он сказал, что у него в пещере тоже был какой-то заскок. Еще добавил про ночки бессонные… Припомни-ка, пожалуйста, Стан.

Стан сдвинул брови, вспоминая, потом неуверенно произнес:

– Ну да, было, кажется, что-то такое… И что отсюда следует?

– А знаешь, что он сказал, когда я вернулся из Преддверия? – с нажимом продолжал я. – Он сказал, что пора выметаться с острова; мол, чепуха всякая мерещиться начинает. И я знаю, какая именно чепуха! Он на мгновение увидел меня одновременно и со спины, и с лица, с реверса и аверса, так сказать. То есть действительно увидел какую-то чепуху. Давай спросим у него, Стан!

Стан с сомнением пожал плечами. Задумчиво покусал губы.

– Это уже кое-что, – наконец сказал он. – Кое-что, но не более. Бохарту действительно могло на миг что-то там почудиться, в темноте. На долю секунды.

– Тогда все мы друг другу только чудимся! – Я в сердцах отшвырнул тарелку. – Ты чудишься мне, я – тебе! Весь мир нам только чудится, а мы чудимся тому, кто читает книгу о нас!

– Не кипятись, Лео. – Стан примирительно поднял руки. – Посуда-то здесь при чем? Я же сказал, это кое-что. Возможно, Бохарт действительно подтвердит. Но понимаешь, этого слишком мало. Слишком зыбкое доказательство. Поставь себя на мое место и честно признайся: а ты бы поверил? Возможно, это и факт, но факт, который может быть истолкован по-разному, неоднозначно. Померещиться-то может всякое. Куст среди ночи нетрудно принять за человека…

– Ну да, или за зверя, – пробормотал я. Пример был расхожий.

– Или за зверя, – согласился мой напарник. – Говорил ведь Рональд: фронтир влияет. Почему бы и нет? Что мы знаем о влиянии фронтира на Серебристом Лебеде на психику? Тем более, находились-то мы совсем рядом с ним. Поэтому тебе обязательно надо к врачу, Лео. Сам сказал, что думаешь о близкой смерти. Разве это нормально? Разве было у тебя раньше такое?

– Это не я говорю, это Голос мне предсказал, – мрачно заметил я.

– Твой внутренний голос, – уточнил Стан.

Я нагнулся и поднял тарелку с пола. Я уже остыл и признал его абсолютную правоту. В конце концов, мы с ним действительно были «полами», а не кем-нибудь другим, и самым важным в работе считали неоспоримые доказательства. Не один шаткий факт, который и вправду можно истолковать по-разному, а доказательства. И желательно – побольше. Поболь…

Я так резко вскочил, что чуть не перевернул стол. Стан тоже поднялся с явным намерением схватить меня и обезвредить. Наверное, он подумал, что я начинаю впадать в буйство.

– Спокойно, Стан, я не собираюсь крушить мебель, – сказал я, направляясь к своей брошенной на кресло куртке. – Я просто хочу представить тебе еще одно доказательство. На этот раз вполне вещественное.

Стан, замерев, следил, как я вынимаю из внутреннего кармана куртки эманатор. Вид у него был хищный; ни дать ни взять зверь, почуявший добычу. Увидев в моих руках оружие, он подобрался, приготовившись или отпрыгнуть в сторону, или броситься на меня.

– Спокойно, – повторил я. – Я вполне вменяем. Эта боевая штуковина – мое доказательство.

Он немного расслабился, но продолжал настороженно следить за мной. Я медленно, не делая резких движений, держа эманатор дулом к себе, подошел к столу и положил оружие прямо на посуду.

– Вот, посмотри на индикатор.

Стан мгновенно схватил эманатор и отошел от стола.

– Ну? – Он все еще не понимал.

– Взгляни на индикатор расхода зарядов. Все мы получили полностью заряженное оружие, так? Никто из нас не сделал на острове ни одного выстрела. А вот я стрелял. Там, в Преддверии. В того бешеного левиафана. Где я еще мог стрелять и какие еще тебе нужны доказательства?

Стан медленно опустился в кресло и уставился на эманатор, словно видел подобное оружие впервые в жизни.