Псион - Виндж Джоан (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Ардан, — начала Джули, — он появился. Его зовут Рубай, это один из тех, кого мы ждали. Он был здесь и сообщил нам о своем предложении. И Кот думает, что он…

— Он говорил с вами обоими?

Она кивнула:

— Да, с нами обоими. Я… Он был…

— Тогда это подождет, — покачал головой Зибелинг. — Пока поговорим о том, что касается только нас.

Он положил на маленький столик между нами прозрачный стеклянный шарик, который напоминал кристалл и содержал в себе зеленое с золотым отливом насекомое, пойманное в полете.

— Прелестная игрушка. Где ты ее взял?

Теперь я знал, что случилось. Я позабыл про шарик.

— Это… это не мой.

— Допускаю. — Голос Зибелинга звучал угрюмо.

Я покачал головой.

— Впервые вижу. — Я не мог оторвать глаз от шарика. Мне это никогда не удавалось.

— Тогда, я полагаю, он оказался в твоей куртке по случайному стечению обстоятельств?

— Послушайте, если вы хотите пришить мне воровство, пожалуйста. Вы имеете в виду именно это. — Я с тоской подумал, что сегодня, пожалуй, не стоило вообще просыпаться.

— Да, я думаю именно так.

— Я не крал этот шарик! Я взял его на время — просто хотел посмотреть на него.

Интересно, почему правда всегда больше похожа на ложь, чем сама ложь?

Наверное, потому, что мои объяснения были правдой лишь наполовину. Я забрал этот шарик со стола Зибелинга во время второго собеседования. Я сделал это со злости, без всякой задней мысли, и не собирался оставлять вещицу у себя. Но так и не вернул… Я не мог. Когда держишь этот шарик в руках, он показывает удивительные, невиданные картины других миров. Если надоедает одна картина — она заменяется другой или, если вы хотите вернуть прежнюю, возвращается. Ничего подобного я никогда не видел. И я действительно не мог отдать шарик и держал его у себя. Я ожидал неприятностей в случае, если шарик обнаружится, но запер мысль о нем в своей памяти. Настоящее преступление. Я чувствовал, что начинаю краснеть. Он накрыл шарик рукой почти нежно, и образ внутри тотчас поменялся.

— Зачем? — спросил Зибелинг напряженным голосом.

— Что?

— Зачем ты взял его? — Однако он имел в виду вовсе не это. В его мозгу переплелись пылающие вспышки мыслей, которые я не в состоянии был прочесть, и он явно думал не только обо мне… Я вдруг понял: шарик пришел из другого мира, из цивилизации гидранов. И принадлежал он его сыну-полукровке. А я взял его.

Идиот, проклятый дурак! Я хмыкнул.

— Так почему ты взял его?

— Я… я… — Как я мог признаться ему, что мне становилось тепло, когда я крутил в руках этот шарик, когда смотрел на эти картины? Как я мог объяснить ему то, что не очень понимал сам? — Это… занятная вещица, она мне понравилась.

— Он тебе понравился?

— Ну да, он… — Я прикусил язык, воздерживаясь от окончания фразы. — Ну хорошо. Я взял его и не отдал. Я поступил плохо, простите меня. Это не повторится, я обещаю. Ладно?

Кажется, вопрос исчерпан: ведь я признал свою вину. Чего ж ему больше?

Зибелинг прошептал имя. Очевидно, так звали его жену, которой уже не было в живых. Боль наполнила душу Зибелинга. Он, не отрываясь, смотрел на шарик и даже не заметил, что произнес вслух что-то, не предназначенное ни для чьих ушей. Он посмотрел на меня:

— Он не должен реагировать на тебя. Ты не способен даже понять…

Зибелинг сказал это так, будто обвинял меня в чем-то. Он протянул руку, чтобы забрать шарик. Я сжал его, картинка в нем поменялась. Зибелинг схватил меня за запястье:

— Руки прочь от этой вещи! Ты, очевидно, полагаешь, что быстрое извинение — это все, что от тебя нужно после того, как тебе в очередной раз что-нибудь «понравится». Со мной такое не пройдет. Если это единственные манеры, которые ты можешь продемонстрировать, значит, ты не годишься для участия в эксперименте. (И ты никогда не будешь…)

— Вы не имеете права так говорить. — Я резко высвободил руку. — У меня такой же дар, как и у вас. И мне осточертело, что со мной так несправедливо обращаются!

Зибелинг взял шарик.

— Ты отстранен. Пошел вон, чтобы я больше тебя не видел.

— Что? — Я был ошеломлен.

— Ты слышал, что я сказал.

— Но… — Мне удалось подняться, хотя я был как парализованный. — Кажется, мы оба понимаем, почему вы поступаете таким образом, разве нет?

Зибелинг молчал. Я обернулся к Джули. Ее лицо сильно побледнело, в глазах стояли слезы. Она смотрела на свои сцепленные пальцы с обкусанными ногтями.

— Джули, — позвал я ее тихо, но она не подняла глаз. — Все будет хорошо, вот увидишь.

Я дотронулся до ее рук, впервые прикоснувшись к ней. Ее пальцы инстинктивно сжались, и на миг она задержала прикосновение. Я чувствовал, что ее слезы вызваны не тем, что происходит здесь сейчас.

— Ну вот, я ухожу. Я… Увидимся?

Она не отвечала. Ей было нечего сказать мне.

Когда я выпрямился, Зибелинг встал между нами, почти оттолкнув меня. Он нагнулся к Джули, что-то шепча ей на ухо. Я прошел в открытый лифт.

Лифт остановился на том этаже, где я обычно выходил, потому что я нажал номер автоматически. Я почти вышел, собираясь вернуться к себе в комнату: что мне оставалось делать, как не идти туда и ждать?

Однако я продолжал стоять, глядя в пустой коридор как бы со стороны: я больше не мог назвать эти стены родными. Зибелинг отсек меня одним ударом, и очень скоро ребята из Службы Безопасности придут за мной и объявят об этом официально. Я прекрасно понимал: все, что со мной происходило здесь, было слишком хорошо, чтобы продолжаться, — как любой сон. Я сжал кулаки, омертвение, наполнившее меня по самое горло, стало проходить. Все закончилось, меня вывели из игры. Я никому ничего не должен. И я перестал бы уважать себя, если бы остался здесь в роли униженного неудачника, уповая на то, что меня возьмут обратно. Дверь лифта закрылась, и я побрел по коридору.

Так я дошел до главного вестибюля здания. Стены этого огромного помещения высотой в три этажа были покрыты изоляцией, превращающей любой звук в шорох. Я шел с таким видом, как будто все еще имел право находиться здесь. Но если бы я и не старался изображать это, никто не обратил бы на меня ни малейшего внимания. Я двигался среди суетливо снующих по холлу людей, пока не достиг выхода, где не оказалось ни охраны, ни сколько-нибудь солидной двери. Легкая дрожь, решительный вдох — и я стою на широкой площади с фонтаном перед зданием института, на той площади, которую я много раз видел сверху.