Тринадцатое Поле - Мякшев Антон (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗

– А как же – следовать за тобой? – спросил я. – Куда ты, туда и я? Оставить тебя одного сражаться?

– Сражаться? – удивился Макс. – Я не собираюсь сражаться с Мертвыми. Я всего лишь оружейник. А ты – новообращенный. Возможно, со временем из тебя и выйдет хороший боец, но пока... Короче, ты все понял?

Я все понял. Меч на моем поясе уныло провисал до колен. Я не ощущал его своим оружием. Скорее – обузой.

– Значит, прятаться будем, – вздохнул я. – И убегать. Не лучше ли подождать Аскола и других Драконов? «Вот уж кто убегать не будет», – хотел добавить я, но вовремя прикусил язык.

– Не лучше, – отрезал Макс. Похоже, он тоже порядком волновался. Оттого и стал излишне резок. Впрочем, тут же он улыбнулся и потрепал меня по плечу. Как бы вместо извинения. – Пойдем. Время поджимает.

«Он ходил в Поле с Гринькой, – подумал я, рассеянно глядя на прогремевший по трассе тяжеловоз, – с Гринькой... То есть с Лисом. С ратником трех колец. А теперь ему приходится идти со мной. С новообращенным. С новичком. Заволнуешься тут...»

– Готов?

– Готов, – кивнул я.

Макс ступил под тень деревьев (брякнули ножи в наколенных карманах штанов), оглянулся, словно прикидывая, куда именно нужно идти, – и двинул вперед, слегка забирая влево.

– Не обгоняй, – напомнил он мне.

Я и так держался чуть позади.

– И не вздумай отстать!

Я прибавил шаг.

Вокруг стоял полдень, а здесь было сумеречно. Широкая спина Макса, обтянутая темно-желтым пуловером, покачивалась передо мной. Давешние свободные черные штаны, наползающие на красные кроссовки, понизу были уже порядком заляпаны грязью. Грязь, прикрытая палой листвой, чавкала и под моими ботинками.

«Наверное, ночью дождь прошел», – подумал я.

А трасса за нами была пуста. А где же Аскол и Хан? Где Клещ и Рогатый? Маму твою за ногу, Макс, почему мы так спешим?!

– А остальные? – опять спросил я.

– Позже будут, – не оборачиваясь, буркнул Макс.

А мы-то куда торопимся? Почему, в конце концов, мы первыми пошли? Я попытался было пристать к Максу с расспросами, но он только отмахнулся:

– Не мешай, пожалуйста, дай сосредоточиться.

Я и заткнулся.

Шли мы довольно долго. Неширокая полоса лесопосадок с трассы смотрелась почти прозрачной – сквозь скудную серую листву отлично было видно черное перепаханное поле. По меньшей мере минут пять назад мы должны были выйти на это поле, но деревья, вместо того, чтобы редеть, все сгущались. Я вдруг почувствовал, что меня начинает пробирать мелкая дрожь, будто я с мелководья пробирался к подводной яме и ноги мои уже явственно сковывал холод.

Поле!

Нет, нет еще – одежда моя не изменилась. И дурацкий тяжелый меч, навязанный мне Виталиком, неудобно оттягивал пояс, колотил по бедру тупыми краями. А грязи становилось все больше. Хорошенький дождичек пролился ночью! Настоящий ливень. Только вот интересно, почему в городе относительно сухо?

Шепотом матерясь, я с трудом вытаскивал ноги из вязкой, пропитанной влагой земли. Джинсы, конечно, к свиньям пропали. В семи водах их теперь не отстираешь. Надо было раньше сообразить и нацепить что-нибудь попроще, что-нибудь, что не так жалко, и...

Дьявольщина!

Левую пятку обожгло болью. Я взвыл, взмахнув руками, – и точно упал бы, если б не схватился руками за толстую веревку, за каким-то чертом протянутую меж ветвей.

Макс не обернулся. Он лишь позвал:

– Скорее! Что там у тебя?

– Какие-то падлы... бутылку разбили... кажется... – прохрипел я. – На стекло наступил...

– На стекло?.. Не мели ерунды.

Боясь отстать, я потащился за ним, хотя перед глазами еще плясами огненные пятна, голова кружилась от мгновенной вспышки боли, и нога, словно одеревенев, перестала гнуться. Обрывок странной веревки прилип к ладони. Я все стряхивал его, стряхивал, пока не понял, что никакая это не веревка, а нить невероятной паутины. Раскрыв рот, я оглянулся. Паутина... вокруг эта паутина. Деревья, низкие, растянувшие во все стороны корявые ветви, были серы от паутины, клочьями свисавшей до земли. Кое-где болтались белесые коконы размером с мою голову – словно громадные электрические лампочки, залитые мутным молоком. Грязь под ногами, жидкая и вонючая, приобрела гадкий зеленоватый оттенок. И солнце исчезло. Небо заливала зеленая дрянь, какая-то маслянистая слизь. Паутина... Значит, где-то рядом и пауки? Судя по толщине нитей, это должны быть поистине громадные твари.

– Макс! – заорал я. – Мы – уже?..

Но Макс не ответил. Он шел очень медленно, покачиваясь, руки прижимая к животу. И шел словно слепой. Вот – налетел на ветку, сломал ее грузным телом, едва не упал. Выпрямился и снова шагнул. Вот – чуть не ткнулся лбом в кривой ствол дерева.

– Макс!

– Не ори... – с усилием выговорил он.

Да, не орать... Здесь не нужно орать... Я вжал голову в плечи и осторожно обернулся, ожидая увидеть сзади чудовищное членистоногое, с хрустом размыкающее челюсти-капканы. Никого.

– Макс... – выдохнул я.

Он оттолкнулся от дерева, и его занесло в сторону. Прямо в центр растянутой меж двух деревьев паутины. Он запутался в этой лохматой простыне, а на кривом стволе остался от его ладоней красный мазок.

Макс вяло трепыхался, пытаясь освободиться, но паутина липла все туже и туже к его телу. Я добрел до него, оскальзываясь в грязи (проклятая нога словно разбухала и тяжелела), рванул нить, потом другую... Остановился я тогда, когда понял, что еще немного – и запутаюсь сам. Нити, как живые, опоясали меня, вползли мокрыми щупальцами под одежду. Черт возьми, они и были живыми! Паутина – вовсе не произведение насекомых-чудовищ, а вполне самостоятельная тварь. Голодная, судя по всему. И, конечно, опасная...

– Руби... – прохрипел Макс, отмахивая левой рукой. – Руби!

Правая его рука была уже плотно примотана к туловищу. Нити стягивали горло, наползали на лицо. Ниже пояса Макс уже превратился в отвратительно шевелящийся кокон.

И я вспомнил про меч.

Стальное лезвие легко вылетело из кольца на поясе. А лес вокруг нас зашипел и закопошился. Паутина ожила. Сверху на Макса упало несколько нитей – я одним движением обрубил их. Лезвие меча на удивление легко рассекло паутину. Следующую минуту я яростно отбивался от нитей, тянущихся к нам со всех сторон. Паутина летела лоскутами, осыпалась в зеленую грязь; нити, упав, как черви, торопились зарыться поглубже.

Кокон на дереве рядом покачнулся – молниеносно развернулся, высыпая из нутра потемневшие птичьи кости. Прыгнув вперед, я срубил его с ветви.

Еще один удар. И еще. Макс освободил правую руку и ноги. От меня нити, явно не ожидавшие отпора, расползались сами.

«Обладают ли они разумом? Или, как низшие животные, действуют на уровне инстинктов? Опасность – надо бежать! Жертва не дает себя съесть, она сопротивляется. Сопротивляясь, превращается в хищника...»

Охнув, Макс покачнулся. Я подхватил его под руку и потащил вперед – туда, где, кажется, брезжил просвет в сплошной серой лохматой паутине.

– Нет, Никита, нет! Сюда...

Подчиняясь, я сменил направление. Мне пришлось еще несколько раз взмахнуть мечом. Обрубленные нити-щупальца скрылись в грязи.

– Скорее, Никита... Скорее бы, а?

– Я стараюсь...

Я стараюсь, черт возьми! Макс тяжелый и сам почти не идет. Шатается, как пьяный, и все норовит упасть. На его шерстяной рубахе, в которую превратился пуловер, прямо на животе расплылось большое красное пятно. Подол рубахи, хлюпая, мокро бьет Макса по коленям. И руки у него в крови. И нога у меня болит просто жутко. Он стонет:

– Скорее... – и я вижу, как кровавые пузыри вспухают у него на губах.

Паутины больше нет. Серые мутные щупальца остались где-то позади. Впереди расступаются низкие корявые деревья, открывая нам затопленный зеленой жижей берег. Шепчет, раскачиваясь, камыш под темным, маслянистым небом. Болото какое-то...

– Вон туда...

И я вижу прогал в зарослях камыша. Кто-то мелькает в прогале. Очередная злобная тварь. Их там много! Не менее десятка! Но они вроде не выглядят грозными. Они выглядят мерзкими. Голые и бледные, с кожей мокрой и скользкой, как жабье брюхо, тонконогие уродцы... Совсем голые – никаких признаков даже набедренных повязок, – но нагота их не стыдная; безволосые гениталии, крохотные, словно недоразвитые, почти незаметны. Господи – у да них рожи облеплены мухами!