Дозор. Трилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
— Все-таки бомба? — с любопытством произнес 3-авулон.
— Нет! — Гесер замотал головой. — Нет. Не здесь. Да и не выйдет уже… он настороже. Бить надо магией.
Завулон кивнул. И вдруг тонко захихикал.
— Что такое? — спросил Гесер.
— Всю жизнь мечтал, — сказал Завулон. — Веришь, старый враг? Мечтал поработать с тобой в паре! Видно и впрямь… от ненависти до любви…
— Все-таки ты полный отморозок, — тихо сказал Гесер.
— Мы все на голову ушибленные, — хихикнул Завулон. — Ну, что? Ты и я? Или подтянем наших? Пусть покачают силу, мы встанем на остриё удара.
Гесер покачал головой.
— Нет, Завулон. Нам к Константину соваться не стоит. У меня есть другое предложение…
Он посмотрел на меня.
Я пощупал языком осколок зуба. Как неудачно вышло…
— Я готов, Гесер.
— Шансы есть, — одобрительно кивнул Завулон.
— Раз уж у Кости остались какие-то сентиментальные соображения… вот только сможешь ли ты ударить, Антон?
Я ответил не сразу. Я действительно задумался.
Речь не об аресте. Бить придется наверняка и насмерть. Стать остриём., центром силы, которую будут качать в меня Гесер, Завулон, Эдгар… может быть — и другие маги. Да, я менее опытен, чем Великие. Но у меня есть шанс приблизиться к Косте без боя.
Исходя из те я самых «сентиментальных соображений».
Альтернатива простая — Великие соберут все силы в кулак. И даже сила Надюшки им потребуется — и Гесер будет требовать от Светланы инициировать нашу дочь…
Альтернативы нет.
— Я убью Костю, — сказал я.
— Не так, — тихо произнес Гесер. — Не то говоришь, дозорный!
— Я упокою вампира, — прошептал я. Гесер кивнул. — И не рефлексируй, Городецкий, — добавил Завулон. — Не жуй свои интеллигентские сопли. Нет на свете хорошего мальчика Кости. Да и не было никогда. Пусть он не убивал людей ради крови, но он — вампир. Нежить.
Гесер одобрительно кивнул.
Я на миг закрыл глаза.
Нежить.
У него нет чего-то, что мы для простоты называем. душой.
Какой-то составляющей, неуловимой даже для нас. Иных. С самого раннего детства — спасибо родителям-вампирам. Он рос, участковый врач слушала его сердце и восхищалась здоровьем мальчика. Он превратился из мальчика в мужчину и ни одна девушка не сказала, что его губы холодны при поцелуе. Он мог бы иметь детей — самых обычных детей от самой обычной человеческой женщины.
Но все это — не-жизнь. Все это взаймы, все это украдено — и когда Костя умрет, его тело мгновенно рассыплется в прах… потому что оно давным-давно мертво.
Мы все приговорены к смерти с самого рождения.
Но мы, хотя бы, можем дожить до смерти.
— Оставьте нас с Антоном, — произнес Гесер. — Я попробую его подготовить.
Я слышал, как встали Завулон и Эдгар. Вышли в коридор, закрылась дверь. Что-то зашелестело — видимо, Гесер прикрыл нас от наблюдения. А потом спросил:
— Переживаешь?
— Нет, — я покачал головой, так и не открывая глаз. — Размышляю. Костя ведь, все-таки, пытался вести себя не как вампир…
— И до чего додумался?
— Он не выдержит, — я открыл глаза и посмотрел в лицо Гесера. — Он не выдержит, сорвется. Физиологическую потребность в живой крови он сумел погасить, а вот все остальное… он не-живой среди живых и тяготится этим. Рано или поздно Костя сорвется.
Гесер ждал.
— Он уже сорвался, — сказал я. — Когда убил Витезслава и инквизиторов… один из инквизиторов был Светлым, верно?
Гесер кивнул.
— Я все сделаю как надо, — пообещал я. — Мне жалко Костю, но тут уж ничего не поделать.
— Я в тебя верю, Антон, — сказал Гесер. — А теперь спрашивай то, что ты действительно хотел спросить.
— Что вас держит в Ночном Дозоре, шеф? — спросил я.
Гесер улыбнулся.
— Мы все, по большому-то счету, одной грязью мазаны, — сказал я. — Мы боремся не с Темными, мы боремся с теми, кого и Темные-то отвергают… с психопатами, маньяками, беспредельщиками. По понятным причинам таких больше среди вампиров и оборотней. Так ведь и Темные… Дневной Дозор ловит тех Светлых, кто хочет разом всех облагодетельствовать… по сути — тех, кто может раскрыть людям факт нашего существования. Инквизиция… она вроде бы над схваткой, а на деле — следит, чтобы Дозоры не восприняли свою функцию всерьез. Чтобы Темные не стали стремиться к формальной власти над миром людей, чтобы Светлые не стали искоренять Темных начисто… Гесер, Ночной и Дневной Дозоры — это дне половинки одного целого!
Гесер молчал. Смотрел на меня и молчал.
— Это… специально так было задумано? — спросил я. И сам же себе ответил: — Да, наверное. Молодежь, только что инициированные Иные — могли бы не принять общий для Светлых и Темных Дозор. Как же так — идти в патруль с вампиром! Я бы сам возмутился… И вот — созданы два Дозора, низшие чины с азартом ловят друг друга, руководство интригует — от скуки и ради поддержания формы. А начальство-то общее!
Гесер вздохнул и достал сигару. Срезал кончик, закурил.
— Я, дурак, все время думал, — пробормотал я, не отрывая взгляда от Гесера. — Как вообще мы существуем? Вот Дозор Самары, вот Дозор Великого Новгорода, вот Дозор поселка Киреевский Томской области. Все вроде бы самостоятельны. По сути — при всех проблемах бегут к нам, в Москву… Хорошо, это не оформлено де-юре, но де-факто — Московский Дозор руководит Дозорами всей России.
— А также трех государств СНГ… — пробормотал Гесер. Выпустил клуб дыма. Дым стал собираться в воздухе плотный густым облаком, не расползаясь по купе.
— Хорошо, а что дальше? — спросил я. — Но как взаимодействуют независимые Дозоры России и, к примеру, Литвы? А России, Литвы, США и Уганды? В человеческом мире все понятно, у кого дубинка больше и кошелек толще — тот и заказывает музыку. Но ведь российские Дозоры покруче американских! Я даже думаю…
— Самый сильный Дозор — французский, — скучным голосом сказал Гесер. — Сильный, хоть и крайне ленивый. Удивительный феномен. Не можем понять, с чем это связано — ну не с потреблением же сухого вина и устриц в немыслимых масштабах…
— Дозорами правит Инквизиция, — сказал я. — Не споры разрешает, не отступников наказывает, а именно правит. Дает разрешение на те или иные социальные эксперименты, назначает и снимает руководство… переводит из Узбекистана в Москву… Есть Инквизиция — и у нее есть два рабочих органа. Ночной и Дневной Дозоры. И единственная цель Инквизиции — сохранение существующего статус-кво. Потому что победа Темных или Светлых — это все равно поражение Иных в целом.
— Что дальше, Антон? — спросил Гесер.
Я пожал плечами.
— Дальше? А дальше ничего. Люди живут своей маленькой людской жизнью. Радуются маленький людским радостям. Кормят нас своим теплом… и поставляют новых Иных. Те Иные, у кого амбиций поменьше — живут почти обычной жизнью. Только сытнее, здоровее и дольше, чем обычные люди. Те, кому неймется, кому хочется схваток и приключений, идеалов и борьбы — идут в Дозоры. Те, кто разуверился в Дозорах — идут в Инквизицию.
— Ну и? — подбодрил меня Гесер.
— Вы-то что делаете в Ночном Дозоре, шеф? — спросил я. — Не надоело… за тысячи лет?
— Допустим, мне до сих пор нравятся схватки и приключения.. — произнес Гесер. — А?
Я покачал головой:
— Нет, Борис Игнатьевич. Не верю. Я вас видел… другим. Слишком усталый. Слишком разочарованным.
— Тогда предположим, что я все-таки хочу покончить с Завулоном, — спокойно сказал Гесер.
Я подумал секунду:
— Тоже не выходит. Сотни лет… кто-то из вас уже прикончил бы другого. Завулон тут говорил, что магия — как удар шпаги. Так вот, вы не на шпагах деретесь, а на спортивных рапирах. Обозначаете укол, а не протыкаете врага.
Гесер помедлил и кивнул. Еще одна плотная струйка дыма вонзилась в сизое табачное облачко.
— Как ты думаешь, Антон, а можно прожить тысячи лет и по-прежнему жалеть людей?
— Жалеть? — уточнил я. Гесер кивнул:
— Именно жалеть. Не любить — не в наших силах любить весь мир. Не восхищаться — мы слишком хорошо знаем, что это такое — человек.
