Лунная радуга. Волшебный локон Ампары - Павлов Сергей Иванович (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
Тень челнока заботливо накрыла хозяина – он едва обратил на это внимание: застыв на месте, пытался навести порядок в хаосе только что ошеломивших его ощущений. Незримый пролет какой-то компактной, но, судя по мощи гравитационной волны, совершенно чудовищной массы при всех неординарных здешних чудесах было первым глубоко потрясшим его происшествием на Планаре. Очень быстрое происшествие. Будто мелькнул мимо груз исполинского маятника с амплитудой звездных масштабов. Мелькнул и исчез. Осталось недоумение, ошеломленность, полная растерянность, необъяснимый трепет в груди, холодок под коленями… И еще остались кое-какие детали картины ландшафта, запечатленной на сетчатке глаз в момент краткого затмения то ли Пянжа, то ли собственного сознания. Что это было?.. В ту малую долю секунды ему внезапно привиделась ночная равнина, освещенная тремя разновеликими лунами, одна из которых была на ущербе. Посреди равнины возвышалось невесомо устремленное в зенит почти прозрачное, неярко искрящееся мозаикой серебристо-голубых осколков хрусталя Мировое Дерево (трудно назвать это осколочно-мозаичное диво иначе). Ствол его уходил в небо на километры, а искристая крона где-то на большой высоте сливалась с необъятностью звездных узоров. Равнина была исполосована белыми языками снежных наметов, из сугробов торчали в разные стороны припорошенные инеем туши ледяных рыб… Так ему показалось.
Он понимал, что видения, подобные этому, с реальностью согласуются плохо. Фата-моргана, мираж. Однако романтический видеопривет из «Страны ледяных рыб», несмотря на свою микросекундную краткость и явную фантастичность, оставил в памяти четкий, изумительно глубокий отпечаток. Мелькнула мысль: «Мой древесно-мозаичный и ледово-рыбный бред – просто контузия от удара гравитационной волны».
Но откуда мог появиться гравитоимпульс в пустыне?..
Опершись о загнутый сутом книзу конец луча, он долго ждал повторного появления гравитоволны. Время шло. Ничего существенного не происходило. Он ощущал спиной вибрацию опоры. Уютная дрожь. Как мурлыканье изнеженной домашней кошки. (Синапсия не теряет времени даром: специальные устройства в кончиках лучей сута отбирали образцы пород, зондировали грунт пакетами пульсирующих электрических полей, пакетами акустических волн, пучками нейтронов…) Прошел час. Гравитоимпульс не повторился. Наверное, «маятник» улетел по дуге своей межзвездной амплитуды так далеко, что за час ему не вернуться. Дорога длинная… В тысячу лет.
«Шесть – ноль не в нашу пользу», – подвел он итог и велел челноку открыть обиталь.
Пока шелковистое чрево трамы уплотнялось, обволакивая его целиком, он с саркастической горечью размышлял о негостеприимстве Планара. Совершенно голый, аскетически пустынный блин ухитрился озадачить гостя полудюжиной беспримерных загадок. Этакий, извольте любоваться, сфинкс. С замочной скважиной в каменном лбу. Сквозь которую ничего, кроме пыли, не видно.
Обиталь закрылась, трама сомкнулась. Появились зрительные ощущения, все в порядке. Поехали…
Сут снялся с точки и, выпрямляя на лету концы лучей, прошел над своей недавней стоянкой. Там уже кипела работа – по склонам бугра мутными ручейками стекал сизый дым: оставленный на вершине бугра биотехнозародыш «Феникса» приступил к воссозданию автономного наблюдательного стационара из расплава местных минералов. Если это получится – Гондор попадет под непрерывное наблюдение, и какой-то объем наблюдательных данных, вероятно, поможет разгадать экзотические загадки. Если не получится… что ж, придумаем что-нибудь другое. Рано или поздно будет и на нашей улице праздник.
Завершая вираж, челнок выровнялся над круглой частью Гондора. Пилот с интересом увидел в районе Голого Мыса выпирающий из тени под обрывом огромный столб рыжевато-серой пыли. Похоже на то, как если бы из узкого темного ущелья показал свою вздутую оболочку готовый к старту спортивный воздушный шар…
Случайность это или нет, однако самый высокий на общем фоне пыльный столб, достигший «берегового» края провала, сформировался именно там, куда улетел с утеса камень, сброшенный в тень под обрывом. Ну как тут не вспомнить наставление небезызвестного Козьмы Пруткова: «Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые, иначе такое бросание будет пустою забавою». В согласии с наставлением сут завис над местом аномального вспучивания пылевидной материи. Но проку в этом было немного. Клуб пыли медленно расширялся – вот и все. Сброшенный камень, конечно, здесь ни при чем – мышь не могла родить гору. А вот то, что пыльный выброс мог быть спровоцирован ударом гравитационной волны, представлялось более чем вероятным.
Челнок снизился, чтобы в соответствии с желанием пилота взять толику пыли на пробу прямо из аномального пузыря. Синапсия электрическим покалыванием в грудь дала пилоту понять, что она против рискованных предприятий, – он живо напомнил ей, кто здесь хозяин. Напомнил парализующим импульсом. Сут нырнул вниз, на мгновение выбросил длинный, как язык хамелеона, пробозаборник, резко втянул его и устремился вдоль каньона к дальней торцевой стене по траектории пологого подъема.
Прямо на глазах разведчика торцевая стена вдруг пошла трещинами, и часть ее, вздымая пыль, развалилась большими глыбами и с ленивой медлительностью осела в глубину провала… Одна из глыб, прежде чем окончательно исчезнуть под пыльным пологом, дважды без видимых причин приподнималась над ним и вновь погружалась, словно брошенный на воду плоский камень. Гондор продолжал удивлять.
Сут завис над обрывом, чтобы дать пилоту возможность осмотреть место обвала. В толще темно-синей, почти черной породы сброс обнажил две крупные полости. Одна из них формой и размерами напоминала карикатурно скособоченный оттиск лювера (если бы таковой возник при падении фазерета боком в торфяное болото), другая была похожа на половинку амфоры, если сосуд аккуратно расколоть вдоль. На самом дне вертикального разреза «амфоры» он увидел… семейство ежей. Шаровидные минеральные образования, утыканные «иголочками» темно-серых кристалликов, вполне могли бы сойти за очень точно изваянные копии свернувшихся клубочками колючих животных. Он велел синапсии выдвинуть штанговый манипулятор и взять на борт парочку ежеподобных шаров.
(Знай он тогда, какой приятный сюрприз таится внутри каждого шара с «колючками», непременно прихватил бы и остальные.)
Прощальный круг над Гондором. Последний взгляд на аномально высокий столб пыли. Верхушка его расплылась и заметно осела. Пыль, которая клубилась ниже, почему-то не оседала. Сплошная бугристая пелена, ни одного просвета…
Сут продолжил полет по диаметру. Все та же равнина… Противоположная окраина Планара ничем не отличалась от своей симметричной сестры. Абсолютные близнецы. Только по направлению теней и можно было их распознать: здесь тени направлены к «береговой кромке». Рой глыб Каменного Пояса на фоне звездного океана смотрелся как необозримо протяженный архипелаг маленьких островков.
Разумеется, он снова попытался прорваться на «ту сторону» Планара, хотя слабо верил в успех. Все повторилось: мгновенный реверс курсового направления – и… опять перед глазами Пянж!.. Что ж, юбилейный тревер на этом надо заканчивать. Отрабатывать стратегию и тактику прорыва придется уже после отпуска. Ясно одно: своих трех слонов, стоящих на черепахе, этот каменный блин просто так не покажет. Тут нужен какой-то совсем иной подход. Особый. Специфический…
Завершая сеанс, он намеренно продемонстрировал пиктургентам, как сут вернулся к люверу и вошел в обиталь фазерета. И чтобы полностью обезоружить недоверчивого хальфе, показал, как тускнеет оранжевое око Пянжа при переходе в гипр. «Матод – в режим! Батод – на мениск! Детод – на форсаж!»
Кир-Кор свернул разветвленную ментасвязь, обмяк в кресле с чувством исполненного долга – позволил себе на минуту расслабиться. Отдыхая, подумал: «На языке махариши это называется „ушел в нек“. Интересно, куда бы я „ушел“ после сеанса ретропиктургии на двести персон?..»
12. ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА В СТРАНУ ЛЕДЯНЫХ РЫБ
Прошла минута, другая. Никто его не тревожил. Кир-Кор открыл глаза. Молчание зала после сеанса информативной пиктургии показалось ему необычным.
