Внемлющие небесам - Ганн Джеймс (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗

— И до сих пор ни одной стоящей подсказки? — спросил Томас.

Макдональд помотал головой.

— До сих пор. Но, кто знает, какой гений таится в человеческом разуме?

— Ну что ж, — сказал Томас, — иного мы не ожидали. Я тут подумал… пошлем кого-нибудь туда, и пусть он набросает несколько типичных ответов, а затем введем их в ваш компьютер.

— Превосходно, — одобрил Макдональд.

— А с китайцами как быть? — спросил Томас. — Они объявили послание всемирным капиталистическим заговором с целью отвлечения внимания от происков американского империализма. Может, следовало предупредить их еще до передачи всей этой ерунды в средства массовой информации?

Макдональд пожал плечами.

— Не беспокойся. Их ученые уже затребовали у нас записи.

— Русские заявили, послание получено ими еще год назад, — сказал Митчелл.

— Между тем записей они не просили, — проговорил Макдональд. — Наверняка сами теперь принимают. Где искать — уже известно.

Томас вздохнул.

— Боюсь, мы только доставляем тебе лишние хлопоты.

Макдональд улыбнулся.

— «Братец Черепаха! — говорит братец Лис. — Вижу, настоящих хлопот ты еще не видывал. Почему бы тебе не начать водиться со мною? Вот тогда ты, как пить дать, узнаешь, что такое настоящие хлопоты!» [25]

Такси затормозило у аэровокзала, и Макдональд извлек свою кредитную карточку из прорези счетчика.

— Пошли к сувенирным киоскам, — позвал он друзей, оглядываясь по сторонам. — Мне хочется что-нибудь выбрать для Марии и Бобби.

Когда они догнали его вышагивающего по длиннейшей дорожке из искусственного мрамора, он добавил:

— Места вам забронированы. Я хотел вернуться в Аресибо вместе.

Пол под ногами задрожал, — наверное, электрокатапульта выстрелила в небо очередным реактивным лайнером. Минуту спустя раздался низкий шипящий звук и удаляющийся грохот.

— Мне тут до отъезда еще нужно уладить кое-какие дела, — сообщил Митчелл.

— Я полагаю, — обратился к нему Макдональд, — для блага Программы тебе придется некоторое время держаться подальше от Джуди.

— Ну вот, и ты туда же, мало мне Иеремии, — вздохнул Митчелл.

— Он пророк, это факт, — угрюмо заметил Томас. — И представляет для нас несомненную угрозу.

— Вот потому-то и желательно возвращаться всем вместе, — сказал Макдональд. — Вам надо снова вжиться в атмосферу Программы, в ее действительность, ощутить всю лихорадочную суету в преддверии решающего перелома. Если вам удастся воссоздать ее для всех, тогда, быть может, всевозрастающее влияние сторонников Иеремии мы сможем свести на нет.

Томас помотал головой.

— Не надо выступать против Иеремии. Он честен и одержим собственными, созданными им образами, почти как поэт. Ведь он живет в своем особом мире.

— Этот старый сукин сын! — с чувством произнес Митчелл.

— Под угрозой оказались основы его веры, — заметил Макдональд, — вот он и противодействует нам, одновременно защищая собственный мир. Солитариане не способны смириться с фактом существования разумной жизни на других планетах. Такое несовместимо с самим их бытием.

— Тогда зачем ты пригласил его в Программу? — спросил Митчелл.

— Затем, что он столь же честен, сколь и фанатичен, — объяснил Макдональд. — По-моему, если он увидит, чем мы здесь занимаемся и ознакомится с переводом послания, появятся шансы на изменение его мнения.

— Не меньше шансов, что таких изменений не произойдет. Тогда Программе конец, — подытожил Томас.

— Верно, — признался Макдональд. — Такая возможность не исключается.

— А насколько вообще серьезна угроза Программе с его стороны? — осведомился Митчелл.

— Самая, пожалуй, серьезная за все время существования Программы, — ответил Макдональд. — Во всем этом прослеживается некая ирония судьбы, к тому же все это до странности соответствует самой истории Программы: наиболее критический момент наступает, когда ее назначение, казалось, уже выполнено, и достигнуты цели, во имя которых она создавалась. Пятьдесят лет кряду мы жили, как у бога за пазухой, а в момент получения сообщения сама Программа оказалась под угрозой.

Томас расхохотался.

— Ученые — опасные люди. Соблазняют нас всякими игрушками, но, стоит лишь этим цацкам оказаться чем-то серьезным, как они сразу же расстраиваются.

— На что способны солитариане, помимо болтовни? — спросил Митчелл.

— Они весьма влиятельны и могущественны, — сообщил Макдональд. — И сила эта растет. Их цель — заблокировать Программу. На конгрессменов и сенаторов, оказывается, уже осуществлялся нажим. И это несмотря на профессионально проделанную вами работу по формированию общественного мнения в пользу Программы. Им все еще удается играть на чувстве первобытного страха перед встречей с кем-то, кто выше тебя. А капеллане, несомненно, превосходят нас.

— В чем? — спросил Митчелл тоном, более жестким, чем того хотелось бы.

Пол снова задрожал. Витрины с сувенирами были уже рядом, и Макдональд принялся с интересов разглядывать их.

— Они, несомненно, старше нас и располагают несравненно большими возможностями, — проговорил Макдональд. — Их светила — красные гиганты — старше Солнца на миллионы, а может, и миллиарды лет. Все зависит, по мнению астрономов, от влияния массы звезды на ее эволюцию. Во всяком случае, пока мы не в состоянии даже принимать радиоизлучения с других звезд, не говоря уже о ретрансляции для приема на планете-трансляторе.

«Где ты, щебетушечка моя? — вполголоса пропел-продекламировал Томас. — Пепси-кола — на столе и ждет тебя…»

Его била нервная дрожь.

Макдональд купил жене новую книгу — романтичный сюжет о беззаветной любви, преодолевающей на орбите все опасности, а сыну — объемную модель Солнечной системы с окружающими ее в радиусе пятидесяти световых лет звездами. Была здесь, разумеется, и Капелла. Впрочем, пришлось признать, восьмимесячному младенцу модель ни к черту, — по крайней мере, ближайшие пару лет. И тогда Макдональд приобрел еще огромного страуса из пластика. Такого большого, что его пришлось сдать в багаж.

— Робби!

Стоя в небольшом зале ожидания аэропорта Аресибо, Мария пыталась сохранять серьезную мину и не расхохотаться при виде огромной птицы, расставившей на полу длинные ноги.

— Ну тихо, тихо, Бобби, — успокаивала она расплакавшегося на руках малыша. — Он тебе не сделает ничего плохого. Показывать такое страшилище ребенку! — упрекнула она Макдональда.

Митчелл подумал: прекрасней этой женщины видеть ему не приходилось. Он попытался представить, как выглядела она, скажем, лет в двадцать или даже тридцать. Кроме работы, у Макдональда, по крайней мере, есть еще один повод не высовывать носа из Аресибо — Мария.

— Ну и дурак же я, — сообщил Макдональд с таким видом, будто его осенило. — Выходит, я попросту не понимаю запросов собственной семьи…

— Зато, прекрасно понимаешь остальных и со всеми находишь общий язык, — заметил Томас.

— Да где там! — возразил Макдональд. — А Иеремия?

— Ну, по крайней мере, ты заставил его себя выслушать, — проговорил Томас. — К тому же он обещал приехать.

Мария расцвела улыбкой, предназначавшейся одному Макдональду.

— Это правда, Робби? Тебе удалось его уговорить? — Увидим, — ответил Макдональд. — Ну-ка, иди ко мне.

Он протянул руки к расплакавшемуся малышу. Ребенок охотно и доверчиво пошел к нему, остерегаясь все же смотреть на пластмассовую птицу. Спустя минуту он уже перестал плакать и, немного похныкав, успокоился.

— Ну-ну, Бобби, — проговорил Макдональд, — ты же знаешь, папа не привез бы ничего такого, что сделало бы тебе плохо. Вначале немного страшновато, правда? Ну ничего, пойдем-ка с нами, — обратился он к страусу, загадочно смотревшему на них пластмассовыми глазами. — Мы еще вырастем с тебя ростом.

Подхватив свободной рукой птицу подмышку, он направился к выходу, но внезапно остановился.

— Где моя голова? — осведомился он у Марии. — Здесь же наши гости. Непостоянного Джорджа Томаса ты уже знаешь. А второй солидный джентльмен — это Билл Митчелл — герой-любовник, но звезды к нему, увы, ныне не расположены.