Звезда под бичем - Герберт Фрэнк Патрик (книги без сокращений .TXT) 📗

Источник происхождения: соответствует известным маркам стали второго века Земли из политической эпохи Японии (ручное изготовление мечей во времена расцвета эпохи самураев).

Обработка: лезвие и острие двойной закалки, спинка не закалена.

Оценка длины оригинала: сто двадцать один сантиметр.

Рукоятка: кость, обвитая льняным шнуром и лакированная (анализы прилагаются)».

Мак-Кей взглянул на приложенный листок: «Кость из зуба морского млекопитающего, обработанная с употреблением инструментов неизвестного происхождения, но, предположительно, бронзовых».

Анализы льняного шнура были интересны, потому что он имел сравнительно недавнее происхождение. Интересным был и лак. Он был разведен на летучем растворителе, который можно было идентифицировать как производное угольной смолы, но основой для красителя послужил настой из красных кошенилевых вшей, которые если еще не вымерли, то уже в течение тысячелетий не использовались для получения красителей.

– Вы прочли это? – спросил Тулук.

– Да.

– Что вы теперь думаете о моей теории?

– Я думаю, что она имеет смысл, – пробурчал Мак-Кей. – Что вы теперь намерены делать?

– Этот клинок выкован, – сказал Тулук. – И я реконструирую узор ударов молота.

– Зачем?

– Изготовление мечей такого типа было тщательно охраняемым секретом, – сказал Тулук, не глядя на него. – Он передавался внутри семьи, от отца к сыну, в течение тысячелетий. Неравномерность ударов молота каждого кузнеца образует характерный узор, так что живущий ныне изготовитель может быть идентифицирован. Коллекционеры разработали надежные методы исследования подлинности. Эти методы абсолютно надежны, а данные следы так же индивидуальны, как отпечатки пальцев.

– И какие результаты вы получили? – спросил Мак-Кей.

– Я несколько раз повторил текст, чтобы исключить всякие сомнения, – сказал Тулук. – Хотя лак и шнур указывают, что возраст меча – самое большее восемьдесят лет, стальной клинок был изготовлен за много тысячелетий до этого, мастером Канемурой. Я могу дать индекс хранилища информации, если вы хотите убедиться лично.

Сообщение о родовых знаках паленки ожидало Мак-Кея, когда он вернулся со стратегического совещания из офиса Бильдуна. Он вернулся в полночь, ко в Централи все еще находились служащие, занимающиеся своей работой. Особенно много было охранников.

Кресло-робот Бильдуна подняло подножку и легкими движениями манипуляторов массировало спину директора, когда вошел Мак-Кей. Бильдун открыл свои зеленые фасетчатые глаза и сказал:

– У нас информация о паленке. Раскраска, которую вы видели. Эта информация находится здесь, на моем столе, – он закрыл глаза и вздохнул.

Мак-Кей опустился в одно из кресел-роботов и сказал:

– Я устал от чтения. Что в нем?

– Это знаки зипзонга, – сказал Бильдун. – Идентификация безукоризненна. – Он снова вздохнул. – Я тоже устал, оказались бы вы на моем месте!

– Верю, – зевнул Мак-Кей. Он чуть было не дал своему креслу-роботу знак начать массаж. Наблюдать за тем, как обрабатывался Бильдун, было очень соблазнительно. Но Мак-Кей знал, что может заснуть, если предоставит своему телу это удобство. Охранник, неслышно двигающийся по комнате, должно бить, тоже устал, как и он сам. Они, несомненно, рассердятся на него, если он позволит себе задремать.

– Мы отдали приказ об аресте и арестовали главу рода зипзонгов, – сказал Бильдун. – Он утверждает, что никто из его рода не пропадал.

– Это так?

– Мы попытались проверить, но это очень сложно. У них нет никаких письменных подтверждений – только заверения одного из паленков, а чего они могут стоить?

– Вероятно, он поклялся своей рукой, а?

– Конечно. Но знаки его рода могли быть использованы и незаконно. Итак, мы можем его считать лжецом до получения доказательств.

– Потребуется три-четыре недели, пока паленка отрастит себе новую руку, – сказал Мак-Кей.

– Что ты имеешь в виду?

– У нее в резерве, должно быть, несколько дюжин паленков.

– Она может иметь пару сотен паленков.

– Высказывает ли глава рода досаду или смущение поводу того, что знаки его рода используются неуполномоченными на это паленками?

– Мы не заметили ничего подобного.

– Он лжет, – сказал Мак-Кей.

– Откуда вы знаете?

– По юрисдикции жителей планеты Говахин фальсификация родовых знаков относится к восьми самым тяжким преступлениям, которые могут совершить паленки. И говахинцы должны об этом знать, потому что они первыми провозгласили неписаные законы паленков. Кроме того, они в течение тысячелетий являются защитниками паленков.

– Что вы предлагаете? – спросил Бильдун.

– Я хочу, чтобы мне разрешили допросить главу рода паленков.

– Не возражаю. Но что вы хотите у него узнать?

– Я хочу оказать на него грубое давление и в случае необходимости выжать из него показания.

– Как?

– Вы имеете представление о том, как важно сокровенное значение руки для паленки?

– Да, представляю. Почему вы спрашиваете?

– В прежние времена товарищи по виду вынуждали преступника-паленку съедать собственную руку. Сразу же после этого рану прижигали, чтобы воспрепятствовать росту новой руки. Это самая большая потеря для паленки, несмываемый позор для остальных.

– Не предлагаете ли вы всерьез…

– Конечно, нет.

Бильдун ужаснулся.

– Вы, люди, кровожадная натура. Иногда я сомневаюсь, что понимаю людей так же, как и вы.

– Где находится паленка? – спросил Мак-Кей.

– Что вы хотите с ним сделать?

– Допросить от! Что еще по-вашему?

– После того, что вы только что сказали, я вам не верю.

– Не бойтесь. Эй, вы, двое, – Мак-Кей сделал знак двум охранникам, которые стояли у двери. – Приведите сюда паленку!

Охранники вопросительно взглянули на Бильдуна.

– Выполняйте, – сказал Бильдун.

Десятью минутами позже глава рода паленков был доставлен в офис Бильдуна. Мак-Кей узнал рисунок на блестящем панцире и кивнул сам себе: тот был идентичен рисункам на панцирях, которые он видел.

Паленка остановился в двух метрах от Мак-Кея. Бронированное жабье лицо выжидающе глядело на него.

– Вы действительно хотите заставить меня съесть мою руку? – спросил он.

Мак-Кей бросил на конвоира укоризненный взгляд.

– Он спросил меня, какой тип людей вы представляете, – объяснил охранник, врайвер с нашивками лейтенанта.

– Я рад, что вы дали точное описание, – мрачно сказал Мак-Кей. Потом повернулся к паленке. – Что вы думаете об этом?

– Я думаю, что это невозможно. Такое варварство больше не позволяется совершать. – Существо с бронированной жабьей головой произнесло эти слова совершенно равнодушным тоном, однако свисающая с шейного сустава рука слабо, но нервно покачивалась из стороны в сторону.

– Я могу доставить вам кое-какие неприятности, – сказал Мак-Кей.

– Что за неприятности? – спросил паленка.

– Хотите узнать? Вы сказали, что можете поручиться за каждого члена вашего рода. Это так?

– Верно.

– Вы лжете, – сказал Мак-Кей. – Ваше родовое имя?

– Оно только для моих братьев по роду и соплеменников.

– И для говахинцев, – сказал Мак-Кей.

– Вы не говахинец.

Скрипучими и хрюкающими звуками говахинского языка Мак-Кей начал ругать предков паленки, описывать его вредные привычки и расписал возможное наказание за его поведение. Он закончил идентификационным сигналом говахинцев, эмоциональным всхлипыванием о том, что он сделает и о чем переговорит с говахинским начальством.

После наступившей паузы паленка сказал:

– Вы один из тех, кто пользуется гражданскими правами говахинцев.

– Ваше родовое имя? – настаивал Мак-Кей.

– Ладно. Меня зовут Байредх из Анка, – сказал паленка; в его голосе, казалось, появились нотки отчаяния.

– Байредх из Анка, вы лжец, – твердо сказал Мак-Кей.

– Нет! – рука вздрогнула.

– Вы повинны в тяжелейших преступлениях.

– Нет! Нет! – запротестовал паленка, но он потерял уверенность и был напуган.