Пожар Сиболы - Кори Джеймс С. А. (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Может, вы уберете оружие, капитан?
Амос на полшага продвинулся вперед, но Холден придержал его за плечо.
— Убери, Амос.
Он вложил свой пистолет в кобуру, и секундой позже его движение повторила вся команда РЧЭ.
— Я рад, что мы так быстро вошли в рабочий режим. Располагайтесь пока, — сказал Мартри. — Попозже я к вам зайду.
Координатор отвела для Холдена и Амоса комнаты в большом строении из сборных щитов, похожем на коробку склада. Его использовали как общую кладовую, столовую и паб.
Задние комнаты были снабжены койками, столом и умывальником.
— Вижу, нас поместили в президентские покои, — заметил Амос, бросив мешки на пол своей комнатушки. — Мне бы выпить.
— Секунду, — отозвался Холден, прошел в свою комнату и связался с «Росинантом». Он послал полный доклад о встрече и убийстве Купа. Наоми обещала переслать рапорт Фреду и Авасарале, а его попросила беречь себя.
Бар, если это можно было назвать баром, представлял собой четыре шатких карточных столика и два десятка стульев, расставленных как попало в задней половине столовой. Амос с двумя бутылками пива дожидался, пока Холден закончит доклад.
— Вот это кстати!
— Тебе не кажется, что мы влипли? — спросил Амос, когда оба хлебнули пива.
— По мне, нормально, — ответил Холден.
— Ага…
Они пили по второй, когда появился Мартри. С минуту он говорил с барменом, потом сел напротив Холдена и выставил на стол бутылку виски и три стакана.
— Выпейте со мной, капитан, — сказал он, разливая на троих.
— Вы за сегодняшнее отправитесь в тюрьму, — сказал Холден и залпом выпил. У виски был кисловатый застойный вкус — астерская перегонка. — Я намерен об этом позаботиться.
Мартри пожал плечами:
— Возможно. Я намерен позаботиться о том, чтобы все мои люди дожили до времени, когда вопрос тюрьмы станет актуален. Я при атаке на челнок и убийстве наземной группы потерял уже двадцать человек. Больше терять не собираюсь.
— Ваше дело — обеспечивать безопасность корпорации, а не вводить военное положение и расстреливать тех, кто отказывается с вами сотрудничать. Я бы не потерпел такого и от законных властей, а тем более от наемного копа вроде вас.
Холден налил себе еще виски и выпил.
— Как называется эта планета?
— Что?
— Планета. Как она называется?
Холден подался вперед, готовый ответить: Илос. И осекся. Мартри натянуто улыбнулся.
— Вы много работали на АВП, капитан Холден. Известно, что к предприятиям вроде тех, на которое я работаю, вы затаили глубокую неприязнь. Я не уверен, что вы способны беспристрастно взглянуть на ситуацию. Угрозы и оскорбления не прибавляют мне уверенности.
— Вы продемонстрировали, что ни во что не ставите мои полномочия, убив астера в первые пять минут после моего прибытия, — сказал Холден.
— Верно. Да, вы могли подумать, будто я не принимаю вашу миссию всерьез. Но до ваших друзей из ООН полтора года, — сказал Мартри. — Вспомните об этом. На две реплики в разговоре уходит от восьми до одиннадцати часов, а на то, чтобы добраться оттуда сюда на нормальной скорости — почти девятнадцать месяцев. Наш временный губернатор убит террористами. Мои люди убиты за то, что пытались утвердить наши законные права. Вы действительно думаете, будто я стану ждать, пока вы здесь все уладите? Нет, застрелю каждого, кто угрожает экспедиции РЧЭ или ее работникам, и не потеряю от этого сон. Таково реальное положение дел — привыкайте.
— Я вас знаю, — сказал Амос.
Здоровяк-механик до сих пор сидел так тихо, что Мартри с Холденом подскочили от неожиданности.
— Кто же я? — подыгрывая ему, спросил Мартри.
— Убийца. — Лицо Амоса осталось равнодушным. Голос звучал легко. — Заполучили предлог и блестящий значок в свое оправдание, но не о том речь. Вы свалили того парня у всех на глазах, и вам не терпится повторить.
— Правда? — спросил Мартри.
— Ага. Так что предупреждаю как убийца убийцу: с нами такое дерьмо не пройдет.
— Амос, полегче, — предупредил Холден, но эти двое его не слушали.
— Похоже на угрозу, — сказал Мартри.
— А это она и есть, — ухмыльнулся в ответ Амос. Холден сообразил, что руки обоих скрылись под столешницей.
— Эй-эй!
— По-моему, это может кончиться кровью, — сказал Мартри.
— А почему не теперь? — пожал плечами Амос. — Я как раз свободен, промежуточную часть можно опустить.
Бесконечную минуту, пока Амос с Мартри улыбались друг другу через стол, в голове Холдена прокручивались варианты: «Если Амоса застрелят?», «Если Мартри застрелят?», «Если меня застрелят?».
— Хорошего дня, люди, — медленно вставая, протянул Мартри. Руки у него были пустыми. — Бутылку оставьте себе.
— Спасибо, — кивнул Амос и налил по новой.
Мартри ответил кивком и вышел из бара.
Холден выдохнул — казалось, он не дышал целый час.
— Да, похоже, мы ухнули с головой, — признал он.
— Придется мне рано или поздно пристрелить его, — сказал Амос и выпил залпом.
— Лучше без этого. Все и так похоже на крушение поезда. Мало того что на рельсы затянет несколько сот колонистов и ученых, что уже плохо, так еще виноват окажусь я.
— Пристрелить его было бы полезно.
— Надеюсь, не придется, — сказал Холден с неприятным чувством, что Амос прав.
ИНТЕРЛЮДИЯ
СЫЩИК
Оно тянется, тянется, тянется, тянется…
Сто тринадцать раз в секунду — не получая ответа и пробуя снова. Оно не чувствует досады — бессилие ощущают только отдельные его части. Оно не приспособлено включать в себя сознание или волю — только применять любые подручные средства. Умы внутри него закуклены, отгорожены. Их используют по мере надобности, как и все остальное, а оно все тянется вдаль.
У него нет плана. Нет даже желаний — или есть только одно слепое желание, без осознания, чего именно. Оно — избирательное давление на хаос. Оно не думает о себе так, потому что вовсе не думает, но условия среды меняются, открываются новые развилки, и оно, сформировав сыщика, просачивается в новые щели. В новое пространство. Умы в его составе интерпретируют это движение по-разному. Одни — как руку, поднявшуюся над могильной землей. Другие — как дверь в комнате, где прежде не было дверей. Как глоток воздуха для утопающего. Оно не сознает этих образов, но они содержатся в нем.
Сыщик оказывает давление на среду, и среда реагирует. Она снова меняется. Порядок подбирается к порядку. Но осознать это невозможно, потому что нет сознания. Оно бы осознало ускорение или замедление, вектор, стремящийся к нулю в одних координатах, и вектор, изменяющий направление к единице в других, — осознало бы, если б могло, но оно ничего не сознает. Оно тянется.
Ряды чисел совпадают, оно разворачивается и тянется. Информация льется водопадом, сознающая часть его видит, как расцветает лотос вечности, слышит крики, составленные из других криков, составленных из других криков во фрактальной конструкции звука, и молит Бога о смерти, но она не приходит.
Оно тянется, но направление, в котором оно тянется, изменилось. Оно импровизирует, как импровизировало всегда. Дергается лапка насекомого, искра проскакивает в просвете, через который оно тянется.
Оно касается чего-то, и в тот же миг все его части, способные чувствовать, испытывают надежду. Оно не сознает надежды. Ответа нет. Это не конец. Конца не будет никогда. Оно тянется и находит новые предметы. Старые предметы. Оно расцветает в местах, подходящих для расцвета. Приходят ответы, ответы питают вызвавшие их импульсы, и поступают новые ответы. Все это — автоматика, пустая и мертвая. Ничто не тянется навстречу. Оно не чувствует разочарования. Оно не отключается. Оно тянется.
Оно не испытывает настороженности, но осторожность содержится в нем. Оно тянется, прорывается в пространства новых возможностей, и что-то в его глубине, разросшись больше, чем следует, наблюдает, как оно тянется.
