Ожерелье планет Эйкумены.Том 1 - Ле Гуин Урсула Кребер (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
— Могиен! — раздался отчаянный крик Рахо.
Нападавшие, которых было очень много, повалили Роканнона, а потом вдруг рывком, от которого к горлу подступила тошнота, его подняли в воздух. Роканнон увидел, как далеко внизу раскачиваются в свете звезд холмы и рощи. Голова у него закружилась, и он инстинктивно ухватился руками за тех, кто его нес. Они окружали его со всех сторон — казалось, весь воздух заполнен машущими темными крыльями.
Это длилось и длилось, и он по-прежнему время от времени надеялся проснуться и вырваться из цепенящего страха, из тихого свиста голосов, из беспрерывного встряхиванья посреди работающих без устали крыльев. Потом они начали снижаться, постепенно и очень долго. На миг в поле зрения Роканнона попал разгорающийся восток, грунт качнулся и ринулся к Роканнону навстречу, множество осторожных и сильных рук, державших его, разжалось, и он упал. От падения он не пострадал, но подняться и сесть не мог, потому что кружилась голова и тошнило; лежа, он стал не спеша разглядывать все вокруг.
Под ним была поверхность из красных полированных кафельных плиток. Налево и направо поднимались стены, высокие и прямые, сделанные из чего-то серебристого — возможно, из стали. Позади высилось огромное куполообразное здание, а впереди, по ту сторону ворот без верхней перекладины, вдаль уходила улица из таких же серебристых, как стены, домов без окон; совершенно одинаковые, один напротив другого, они выстроились двумя одинаковыми рядами, создавая безупречную геометрическую перспективу, освещенную зарей, прогнавшей все тени. Это был город — не деревня каменного века или замок века бронзового, а огромный город, величественный и строгий, продукт высокоразвитых науки и техники. Хотя в голове у него все плыло, Роканнон приподнялся и сел.
Становилось светлее, и теперь в сумраке небольшого двора, где он лежал, Роканнон разглядел несколько предметов неопределенных очертаний; конец одного из них поблескивал золотом. Роканнона буквально подбросило, когда он увидел под прядями золотых волос темное лицо. Глаза у Могиена были открыты и смотрели не мигая в небо.
Точно так же, неподвижные, но с открытыми глазами, лежали все четверо спутников Роканнона. У Рахо лицо было страшно искажено. Даже Кьо, всегда до этого, несмотря на свою хрупкость, казавшийся неуязвимым, лежал неподвижно, и в огромных глазах его отражалось бледное небо.
И, однако, было видно, как они вдыхают и выдыхают воздух, подолгу и спокойно, с долгими паузами; с трудом поднявшись, Роканнон подошел к Могиену, приложил ухо к его груди и услышал биенье сердца, слабое, но ровное.
Позади него снова раздались свистящие звуки, и он сжался и замер, став таким же неподвижным, как его парализованные спутники. Его подергали за плечи, за ноги, перевернули на спину, и он увидел над собой лицо — большое, удлиненное, сумрачное и красивое. На темной голове никаких волос; даже бровей на лице не было. Между широких век без ресниц сияли глаза, словно отлитые из золота. Рот, маленький и изящный, был закрыт. Осторожные, но сильные руки уже взялись за его челюсти и теперь разжимали их. Над ним склонилась вторая высокая фигура, и он закашлялся и едва не задохнулся, когда в горло ему что-то влили — это оказалась вода, теплая и несвежая. Больше они его не трогали. Он поднялся на ноги, отплевываясь, и сказал:
— У меня ничего не болит, оставьте меня в покое!
Но те двое уже повернулись к нему спиной. Теперь они склонились над Яханом — один разжал ему челюсти, а другой влил Яхану в рот немного воды из высокой серебристой вазы.
Это были очень высокие и очень худые гуманоиды; по грунту они передвигались медленно и довольно-таки неуклюже: ходьба не была для них самым предпочтительным способом передвижения. Из плеч выступали, серым плащом ниспадая поверх спины, изгибающиеся серые крылья, а вперед выдавалась узкая грудь. Ноги были тонкие и короткие, а держать темную, благородных очертаний голову прямо мешал, по-видимому, верх крыльев.
«Путеводитель» Роканнона покоился на дне пролива, под водой и густым туманом, но память кричала: «Разумные формы жизни, вид 4 (сведения подлежат проверке): крупные гуманоиды, живущие в больших городах». И именно ему посчастливилось подтвердить правильность этих сведений, первым увидеть новую высокую культуру, нового члена Союза Всех Планет! Строгая красота зданий, безличное милосердие двух ангелоподобных фигур, принесших воду, их царственное молчание — все вызывало благоговейный трепет. Ничего подобного этим существам он не видел ни на одной планете. Сейчас они поили Кьо; Роканнон подошел к ним и, преодолев неуверенность, спросил:
— Вы знаете «общий язык», крылатые повелители?
Они не обратили на него никакого внимания.
Подошли, мягко и неуклюже ступая, к Рахо и влили воду в его искривленный рот. Вода вытекла и сбежала вниз по щеке. Затем они подошли к Могиену, и Роканнон, зайдя вперед и преградив им дорогу, сказал:
— Выслушайте меня!
Но вдруг осознал (и от осознания к горлу его поднялась волна тошноты); широко открытые золотые глаза слепы, эти два существа ничего не видят и не слышат. Ибо они не ответили ему и даже на него не посмотрели, а пошли мимо к куполообразному зданию, высокие, неправдоподобные, закутанные, как в плащи, в свои мягкие крылья. И дверь, когда они вошли туда, бесшумно закрылась.
Роканнон пошел к своим спутникам: вдруг ангелоподобные дали им средство от паралича и оно уже действует? Но все оставалось по-прежнему. У всех было медленное дыхание и слабое биение сердца — у всех, кроме одного. Сердце Рахо молчало, а искаженное лицо было холодным. От воды, вылившейся изо рта, щека была мокрой.
Благоговейного трепета Роканнон больше не испытывал, место этого чувства занял гнев. Почему эти ангелоподобные обращаются с ним и его друзьями как с пойманными дикими животными? И он направился к воротам без верхней перекладины и через них вышел на улицу этого города, в реальность которого было почти невозможно поверить.
И никакого движения вокруг. Двери во всех домах закрыты. На высокие, без единого окна серебристые фасады, уходившие вдаль на обеих сторонах улиц, падал свет восходящего солнца.
Роканнон миновал шесть перекрестков перед тем, как дошел до места, где улица уперлась в стену. Высотой стена была футов в пятнадцать, было ясно, что она окружает город кольцом; он не стал искать ворота — по-видимому, их и не было. К чему крылатым существам ворота в городской стене? Он пошел по радиальной улице назад, к центральному зданию, единственному в городе, отличавшемуся формой от выстроившихся правильными рядами серебристых домов и превосходившему их высотой. Двери всех домов были по-прежнему закрыты, чистые улицы пустынны и пустынно небо; никаких звуков не слышно было, кроме звука его шагов.
Он вернулся во двор перед центральным зданием. Подошел к двери здания. Забарабанил в нее. Молчание. Толкнул дверь, и она легко отворилась.
Внутри царил теплый мрак, что-то свистело и шуршало негромко; было чувство, что он в большом помещении. Мимо него проковыляла высокая фигура и вдруг остановилась и замерла. В лучах еще не высоко поднявшегося солнца, которые он впустил, отворив дверь и не закрыв ее за собой, Роканнон увидел: золотые глаза открываются и закрываются медленно, открываются и закрываются.
Обратившись лицом к непостижимому взгляду этих глаз, Роканнон принял по привычке позу, которую «рафожисты» назвали УКК («универсальный катализатор контакта»), и на общегалактическом спросил:
— Кто у вас самый главный?
На вопрос этот, если его задавали достаточно выразительно, какой-нибудь ответ обычно следовал. Но сейчас не последовало никакого. Крылатое существо, казалось, смотревшее на Роканнона в упор, моргнуло с безразличием более презрительным, чем само презрение, закрыло глаза и, похоже, уснув, осталось стоять на месте.
За это время глаза Роканнона привыкли к полутьме, и теперь он увидел в сумраке ряды, группы и группки крылатых фигур — сотни их стояли неподвижно с закрытыми глазами.
