Берег бесконечности - Брин Дэвид (читаемые книги читать txt) 📗
Некоторые пытались подавить эготизм, найти отвлечение от него. Другие свои личные амбиции вкладывали в нечто большое: в семью, в религию, в лидера.
Позже они прошли через фазу, когда индивидуализм превозносился как высшая добродетель. Люди учили свою молодежь раздувать эго за пределы естественных границ или пределов. В архиве Библоса есть труды, созданные в эту эру эго, и в них на каждой странице пылает праведный, самодовольный гнев.
Наконец, непосредственно перед контактом, сформировалась новая концепция.
В некоторых текстах для ее описания используется слово «зрелость».
Мы, треки, только что возвышенные из печальных болот своей родины, казались в безопасности от достижения величия, какими бы умениями и искусствами ни наделили кольца наши патроны, благословенные поа. О, нам было приятно соединяться в высоких мудрых грудах. Собирать ученый воск и летать меж звездами. Но к раздражению наших патронов, нас никогда не привлекало соперничество кланов и фракций, которое разрывает Пять Галактик. Нам всегда казались нелепыми фанатизм и лихорадочное честолюбие.
Тогда поа пригласили специалистов. Оайлие.
Оайлие в своей мудрости пожалели нас. Они наделили нас орудием достижений. Способом стать великими, Оайлие дали нам новые кольца.
Кольца власти.
Кольца эгоистической славы.
Кольца, которые превратили простых треки в джофуров.
Слишком поздно и мы, и наши патроны поа усвоили урок — всякое честолюбие имеет свою цену.
Мы бежали, не правда ли, мои кольца?
Некоторым треки чудом удалось сбросить «дар» оайлие и спастись.
От тех дней уцелело лишь несколько восковых запоминающих кристаллов-ячеек. Воспоминаний, пронизанных ужасом перед тем, во что мы превращались.
В то время наши предки не видели иного выхода, кроме бегства.
И однако угрызения совести пронизывают наш сердечник
Существовал ли иной путь?
Могли ли мы остаться и каким-то образом приручить эти ужасные новые кольца? Теперь исход предков кажется нам тщетным, не был ли он также и ошибочным?
Став высоким мудрецом, этот треки Аскс много думал над земными книгами, изучал одинокую длительную борьбу землян — непрерывную ожесточенную кампанию, направленную на подавление собственной глубоко солипсической природы Эта борьба была в самом разгаре, когда люди вышли из земной колыбели и вступили в контакт с галактической цивилизацией.
Асксу в своих исследованиях не удалось прийти к окончательному заключению, однако я/мы отыскал мучительные намеки.
Похоже, что фундаментальным необходимым ингредиентом является совесть.
Да, мои кольца?
Что ж, очень хорошо. Второе кольцо мысли переубедило большинство.
Мы/я снова обратимся к раскаленно-ужасному восковому следу недавних воспоминаний.
Блестящие конусы смотрели на смущенных зрителей, толпившихся на искалеченной поляне. С высокого балкона в огромном борту корабля-горы полированные груды жирных ко леи роскошно капали, разглядывая толпившихся внизу дикарей — нас, ошеломленных членов шести изгнанных рас.
Меняющиеся цвета пробегали по их пухлым торам — следы быстрых споров. Даже на таком большом расстоянии я/мы чувствовал противоречия, разделяющие великих джофуров. Они спорили. Решали нашу судьбу.
Наши капающие мысли-потоки застывают, события прерываются.
Уже близко.
Мы очень близки к самым последним событиям. К настоящему.
Вы чувствуете его, мои кольца? Тот момент, когда наши великие родичи перестали спорить, что делать с нами? Среди этого злобного спора неожиданно возникла убедительная решимость. Командующий, могучие кольца, чья власть является верховной, уверенно принял решение.
Какая уверенность! Какая решимость! Она обрушилась на нас даже на расстоянии в шесть полетов стрелы.
И тут из могучего дредноута полилось нечто иное.
Лезвия адского пламени.
ЭМЕРСОН
Ему никогда особенно не нравились дыры. А эта одновременно пугала и интриговала Эмерсона.
Странное путешествие, поездка в деревянном фургоне, в который запряжена четверка лошадей; фургон со скрипом движется по проходу с пятнистыми стенами, который кажется бесконечно растянувшимися внутренностями. Единственное освещение исходит от слабо светящейся полоски. Полоска исчезает в обоих направлениях, впереди и сзади.
Эта раздвоенность кажется поучительной. После прохода в отверстие на укромной лесной поляне время потеряло определенность: прошлое неясно, будущее тоже. Как вся его жизнь после того, как он вернулся в сознание в этом варварском мире, с дырой в голове и с миллионами темных промежутков там, где должны быть воспоминания.
Эмерсон чувствует, как это место вызывает в глубине его искалеченного мозга какие-то ассоциации. Корреляции, которые вопят и воют за преградами его амнезии. Страшные воспоминания держатся на самом пороге восприятия. Тревожные картины жалкого бормочущего ужаса, которые жалят и хлещут, когда он пытается их уловить.
Как будто кто-то охраняет их.
Странно, но это не заставляет его отказаться от попыток проникнуть за преграды. Он слишком много времени провел в обществе боли, чтобы бояться ее. Знакомый с ее причудами и обычаями, Эмерсон считает, что теперь знает боль так же хорошо, как себя самого.
Даже лучше.
Как добыча, которая устала спасаться бегством, поворачивается и выслеживает преследователя, Эмерсон идет по запаху страха, ищет его источник.
Но остальные не разделяют его чувства. Хотя лошади тяжело дышат, а их копыта стучат, все звуки в туннеле кажутся приглушенными, почти подобными смерти. Остальные путники нервно ежатся на узких сиденьях, их дыхание паром вырывается в холодный воздух.
Взрывник Курт кажется немного менее удивленным, чем Сара и Дединджер. Старик как будто подозревал наличие подземного прохода. Но и он продолжает посматривать в разные стороны, словно пытается уловить страшные движения в окружающей тени. Даже проводницы, молчаливые женщины-всадницы, кажутся неспокойными. Должно быть, они уже бывали здесь. Но Эмерсон видит, что туннель им не нравится.
Туннель.
Он произносит это слово, гордо добавляя его к списку возвращенных существительных.
Туннель.
Некогда этот термин означал для него нечто большее, чем дыра в земле. Тогда его делом была настройка могучих машин, которые позволяют летать в черных глубинах космоса. Тогда это слово означало…
Но другие слова не приходят в голову. Даже образы не даются, хотя, как ни странно, уравнения потоком льются из того участка мозга, который поражен меньше центра речи. Уравнения, объясняющие туннель, объясняющие абстрактным, стерильным образом. Это нечто вроде многомерной трубы, которая проходит через предательские мели гиперпространства. Но, к сожалению, формулы не позволяют вернуть к жизни воспоминания.
В них нет предательского следа страха.
Невредимым остается и его никогда не обманывающее ощущение направления. Эмерсон знает, что туннель с гладкими стенами должен пройти под рекой, но вода не просачивается. Туннель — удивительное создание галактической технологии, построенное так, чтобы выдержать века и эпохи — пока не наступит время демонтажа.
На этой планете такое время давно наступило. И, когда Джиджо была объявлена невозделанной, это место должно было исчезнуть вместе с большими городами. Но кто-то недосмотрел, и машины — огромные разрушители, — и живые ядовитые озера сюда не пришли.
И вот теперь отчаявшиеся изгнанники пользуются этим туннелем, чтобы избежать взглядов с враждебного неба, неожиданно заполнившегося кораблями.
Деталей он по-прежнему не помнил, однако Эмерсон уже знал, что когда-то летел в космическом корабле вместе с Джиллиан, Ханнесом, Тш'т и экипажем «Стремительного».
Боль, которую сопровождало мгновенное мелькание лиц после каждого имени, заставила его хмыкнуть и закрыть глаза. Лица, по которым Эмерсон тоскует и отчаянно надеется никогда не увидеть вновь. Он знает, что каким-то образом принес себя в жертву, чтобы помочь остальным улететь.
