Победоносец - Жулавский Ежи (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Элем остановился у окна. Жадным взглядом ловил автоматизм перестроений, быстрые движения рук, управляющихся с оружием, а после каждого выстрела впивался глазами в стену, крошащуюся под ударами пуль.
— Нынче вечером выступят, — пробормотал Элем.
Он глянул на солнце — оно стояло высоко, еще очень высоко — и вдруг ощутил нетерпение. В течение многих лет, проведенных в Полярной стране, не знавший, что такое время, дни, восходы, закаты, он теперь маялся при мысли, что вечер нескоро и не сию минуту замерзнет море, становясь буерам Победоносца мостом в таинственную страну шернов. Хоть бы уж он начался, наконец, этот поход! Вслух Элем сам себя убеждал, что жаждет скорейшего разгрома извечного супостата, но в глубине души-то знал, что ждет не дождется, когда же наконец Победоносец отправится воевать, оставив ему, первосвященнику, нераздельную, ничем не омрачаемую власть.
А когда Победоносец вернется…
Элем не замышлял, не хотел замышлять никаких козней. Он твердо верил, что пришелец — это тот самый Спаситель, которого сотни лет высматривали Братья в Ожидании, которого предсказывали пророки и священные книги. Он верил, что приход Победоносца означает великие перемены и становление нового порядка в лунном мире, но помимо собственной воли представлял себе этот новый порядок как нескончаемость своего самовластного господства.
А когда Победоносец вернется из-за Великого моря…
Ничего дурного Элем не замышлял. Виделось, как чудесная, сверкающая машина Победоносца уносится в межзвездное пространство обратно на Землю. На Землю, которую не кто иной как Элем, ее первосвященник, благословит, оплакивая уход прославленного Победоносца, вознося благодарность тому, кто огненным боем поразил шернов и истребил их семя на Луне, где отныне народ сможет жить в мире и счастье под нерушимой властью Элема, основателя новой династии первосвященников.
А что, если…
Нет, он мысли не допускал, что Победоносец вознамерится поселиться на Луне и впредь править ею по собственному разумению, оставив первосвященнику лишь призрак власти. Ни один пророк никогда не глаголил, что Победоносец останется на Луне, верить в такое никто и никого не учил.
Дальнейшего Элем отчетливо не представлял. Сознательно взнуздывал воображение, которое все-таки подсовывало неясные образы Хомы, Роды и даже старика Крохабенны, который в свое время на паперти собора еретическими речами повстречал радость взоров человеческих, светлого и благословенного пришельца с Земли.
Элем быстренько прогнал эти видения, даже лоб потер, как бы изничтожая самый след невольных помышлений, но не смог удержаться, глянул в окно и окинул тревожным взглядом Ерета, который в ту минуту о чем-то разговаривал с Победоносцем. И удовлетворенно усмехнулся, видя, как почтительно, но без восторга смотрит на вождя молодой воитель…
А Ерет и впрямь с того самого дня, когда на крыше собора взмолился, чтобы Победоносец не отбирал у него возлюбленную, в своих беседах с Марком старался не выходить за пределы служебной надобности. Марк, которому полюбился этот молодой, пылкий смельчак, с болью переживал это отчуждение, время от времени старался вовлечь его в живую беседу, но не удавалось. На вопросы Ерет отвечал кратко и уважительно, приказы исполнял без проволочек, но никогда не улыбался и никогда не шел на разговоры о чем бы то ни было не касающемся войны с шернами.
В конце концов Марк сдался. В течение нескольких долгих лунных дней, а по земному счету — больше полугода, они все время были рука об руку, встречались чуть ли не раз в два часа, вместе устраивали мастерские по изготовлению огненного боя, вместе подбирали умельцев, вместе обучали стрелков, и Победоносец должен был согласиться, что мечтать не приходилось о лучшем помощнике, чем этот сметливый и преданный делу человек. Но непреодолимо чуждый и с каждым днем все более далекий.
Нынче шли последние учения перед походом. Сидя на паперти, Марк не без удовольствия наблюдал за удивительной меткостью стрелков, которые почти без промаха стреляли пулями по глиняным тарелочкам, как вдруг перед ним появился Ерет.
— Победоносец, все готово, — сказал Ерет. — Если тебе впору, можем выступить нынче, как только зайдет солнце и море покроется прочным льдом.
— Добро! — ответил Марк, невольно впадая в немногословность, которую Ерет установил для их бесед.
Не сказав больше ни слова, коновод лунной молодежи продолжил путь к берегу, где в ожидании ночного льда стояли в ряд буера, но, сделав несколько шагов, внезапно обернулся:
— Ты звал меня, владыка, или мне показалось?
— Нет, тебе показалось.
Ерет направился было дальше, но тут Марк и впрямь окликнул его:
— Постой-ка, Ерет, давай поговорим.
Встал и двинулся вдогонку парню, который мгновенно остановился в сосредоточенном ожидании приказа или вопроса. Но Победоносец не приказал, не спросил, а всего-навсего, подойдя, сел на камень, — такой он завел обычай разговаривать с малорослыми лунными людьми, — взял Ерета за руку и долгим, ясным, грустным взглядом посмотрел ему в глаза. Ерет выдержал этот взгляд спокойно, только брови сошлись в две жесткие дуги, разделенные глубокой морщинкой.
— Ерет, с тех пор как я оказался здесь, — начал Марк, помолчав, — лишь троих людей я встретил, с которыми хотел бы дружить. Один из них, старик Крохабенна, куда-то запропал, едва мы познакомились, второй — это ты…
Марк примолк, словно подыскивая нужные слова.
Ерет быстро вскинул взгляд, у него зашевелились губы, и, хотя вслух он не произнес ни слова, Марк понял это движение губ, означавшее: «Владыка, а третья — это Ихазель».
— Ихазель, вот именно, — подхватил Марк, словно сказано было вслух.
Молодой воин невольно отшатнулся:
— Владыка, а зачем говорить о том, что и так в полнейшем порядке?
— Разве?
— Да, Победоносец. Ихазель служит тебе точно так же, как и я, как должны служить все люди на Луне.
— Но ты из-за нее в обиде на меня. Тебе кажется, что я ее у тебя отбираю.
— Владыка, чего ты от меня хочешь?
Вопрос прозвучал с такой внезапностью и прямотой, что Марк не нашелся с ответом. Действительно, а чего он хочет, чего еще ждет от человека, у которого, сам того не желая и не рассчитывая, отнял самое любимое? Жалостное зрелище — заискивание перед тем, кого обидел, и Марка охватила злость при мысли о собственном унижении в глазах Ерета. Он нахмурился и собрался было отдать какой-нибудь приказ, властный, краткий, не подлежащий обсуждению, лишь бы покончить с ложным положением, четко обозначить, кто он, Марк, и кто Ерет, но вдруг Ерет продолжил странно изменившимся голосом, такого Победоносец из уст помощника еще не слышал:
— А обида — что толку обижаться на судьбу? И не я установил людям запрет служить двум господам. Кто отдался высшему служению, тот для мирского потерян. — Примолк, помолчал и добавил: — Иное дело, если бы ты, владыка, был человеком…
— А кто же я, по-твоему? — безотчетно спросил Марк, поскольку Ерет не договорил.
— Ты бог, Победоносец.
И прежде чем Марк, ошеломленный этим от веку всеподавляющим словом, успел возразить, откреститься, Ерет оказался дальним темным подвижным пятнышком на желтом песке взморья возле буеров и людей, хлопотливо занятых последними приготовлениями к походу в самое сердце ужасной и неведомой страны шернов.
Марк встал и неспешным шагом направился в сад, круто ниспадающий от задней стены собора к морскому берегу. Там, оберегаемый от врожденной ненависти лунных людей, с того самого дня, как предложил Победоносцу быть проводником у войск вторжения в страну шернов, жил Нузар. Охрана в саду была слабенькая, часовые у ворот скорее преграждали вход убийцам из каких-нибудь фанатиков, чем стерегли пленника, который мог идти куда захочет. Выворотень и впрямь мог в любую минуту удариться в бега и, пробравшись крутым и скалистым берегом на север, исчезнуть в джунглях у подножия Отеймора, где его никто и никогда не сыскал бы. Однако он и не помышлял о побеге. Дважды он был свидетелем ужасного разгрома шернов, своими глазами видел, во что превратился некогда всемогущий правитель Авий, видел в руках Победоносца огненный бой, а, напав на него, сам убедился, насколько эти руки сильны. И в темном разуме выворотня, до сей поры загроможденном картинами битв и резни, совершилась решительная перемена. Он счел Победоносца самым сильным существом на Луне, а стало быть, достойным наивысшего почета и обожания. Если бы Нузар хоть на миг оказался способен поверить в то, что его новый властелин смертен или способен потерпеть поражение, он наверняка бросился бы на Марка с ножом еще раз — попросту затем, чтобы, пусть и ценой собственной жизни, пусть ненадолго, но перед самим собой предстать выворотнем Нузаром, который победил того, кого считали непобедимым. Но подобная мысль ему даже в голову прийти не могла.
