Врач-убийца - Уайт Джеймс (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
– Селдаль работает очень быстро, и у вас может возникнуть недопонимание, Лиорен, – пояснил худларианин. – Тем более что вы раньше не видели, как оперируют мельфиан-ЭЛНТ. Смотрите, шесть конечностей и все тело мельфианина имеют внешний скелет. Жизненно важные органы спрятаны под толстым костяным панцирем и настолько хорошо защищены, что травмы встречаются крайне редко. Но сами органы, к несчастью, подвержены ряду дисфункций, для лечения которых требуется хирургическое вмешательство.
– Ты, – оборвала его Тарзедт, и шерсть ее от раздражения встала иголочками, – заговорил, как Креск-Сар.
– Прости, пожалуйста, – смутился худларианин. – Но я же только хотел пояснить, чем именно занят Селдаль. Я вовсе не хотел вызвать у вас обоих неприятные воспоминания о нашем преподавателе.
– Не стоит извиняться, – успокоил худларианина Лиорен. Он знал, что хотя ФРОБы и считаются чуть ли не самыми сильными существами в Галактической Федерации и хотя они на редкость толстокожи, толстокожими в эмоциональном отношении назвать их никак было нельзя. Тарланин добавил:
– Продолжайте, прошу вас.
– Я просто хотел объяснить, почему при оперировании мельфиан так важно действовать быстро, – пояснил худларианин. – Главные внутренние органы у мельфиан плавают в амортизирующей жидкости и весьма нежно закреплены на внутренних стенках панциря. Когда перед операцией эту жидкость на время откачивают, органы теряют опору, начинают наползать друг на друга, из-за чего возникает их сжатие и деформация и, кроме того, нарушение кровоснабжения. Могут иметь место необратимые изменения, и если затянуть такое состояние на несколько минут, пациент может скончаться.
Лиорен вдруг пожелал невероятного. И это желание, словно тяжелая травма, поразило его органы чувств – тарланину вдруг захотелось вернуться в прошлое, ему захотелось разделить интерес этого гиганта-практиканта к многовидовой хирургии. Но в то же время Лиорену совсем не хотелось копаться в сознании хирурга – это занятие казалось ему бессмысленным, бесцельным. Тарланину стало больно, и даже мысль о том, что, как бы больно ему ни было, это все равно мало по сравнению с тем, что он заслужил, не принесла ему утешения.
– Обычно при проведении операции ЭЛНТ требуется большое операционное поле и много ассистентов, – с энтузиазмом продолжал худларианин. – Эти ассистенты должны специальными лопатками поддерживать внутренние органы больного, органы, которые лишены возможности плавать, а хирург в это время осуществляет нужные манипуляции. Эта методика не лишена недостатков: во-первых, требуется очень большая операционная рана, и панцирь вскрывается обширным отверстием – оно нужно для того, чтобы была возможность ввести поддерживающие лопатки. Такая операционная рана впоследствии очень медленно заживает, часто происходит грубое рубцевание и обесцвечивание панциря в том месте, откуда удалялся его кусок. Это может вызвать у пациента тяжелое эмоциональное потрясение, поскольку панцирь – его красота, яркость окраски и ее индивидуальность – играет важную роль в процессе ухаживания. А когда операцию проводит один-единственный налладжимец, это дает большие преимущества: операция проходит быстрее, и раневая поверхность намного меньше по площади.
– И это правильно, – вмешалась кельгианка, и ее шерсть выразила одобрение. Кельгиане-ДБЛФ столь же ревностно пеклись о своей дивной шерсти, как мельфиане-ЭЛНТ о своем панцире. – Но все-таки как он тюкает пациента – ведь порой безо всякого инструмента сует свой клювище в рану, – словно кровожадный слепой стервятник!
Набор хирургических инструментов Селдаля был подвешен в вертикальном положении прямо над операционным полем – так, что хирург легко мог дотянуться до него клювом. В каждом отделении был закреплен инструмент с полым коническим наконечником, и налладжимец имел возможность быстро нацеплять инструменты как на нижнюю часть клюва, так и на верхнюю, а то и на зажатый клюв. С потрясающей скоростью хирург хватал инструменты, использовал их, заменял или отбрасывал. Порой Селдаль углублялся в операционное поле одним только клювом и при этом не был вооружен ничем, кроме длинных прозрачных цилиндров – корректирующих линз, – налладжимец был похож на птицу и, как птица, страдал врожденной дальнозоркостью. Линзы надевались до конца операции. Тремя когтистыми лапами хирург цепко сжимал насест, присоединенный к операционной рамке. Его короткие крылья время от времени подрагивали, сообщая их владельцу дополнительную устойчивость, когда тот орудовал клювом.
– В древние времена, – продолжил пояснения худларианин, – хирург имел право поедать и яйца, и взрослых насекомых, успевших вывестись из яиц. Если налладжимец при операции потребит немного тканей мельфианина, то не принесет ему вреда – ведь вы помните из начального курса, что никакие патогенные микроорганизмы ЭЛНТ не вредны для существ с других планет. Однако в таком месте, как Главный Госпиталь Сектора, где пребывает множество существ различных видов, поедание частей тела пациента, пусть даже самых крошечных частей... сами понимаете, такое могут счесть неэстетичным, поэтому обратите внимание: все удаляемые при операции ткани выбрасываются. Сама же операция состоит в том, чтобы удалить...
– Меня удивляет то, – прервал его Лиорен, в очередной раз попытавшись перевести разговор с работы хирурга на его личность, – что операцию не поручили представителю того же вида – например, Старшему врачу Эдальнету, а предоставили делать существу, которому пришлось просматривать и прослушивать мельфианскую мнемограмму...
– Так у тебя получится, – вмешалась Тарзедт, – что диагносту Конвею в этом госпитале положено лечить только людей-ДБДГ. Не пори ты чушь, Лиорен. Оперировать больного, относящегося к другому виду, куда интереснее, чем своего сородича, – и чем больше физиологических отличий, тем больше требуется профессионального мастерства. Но ты и сам знаешь, что я тебе рассказываю! Ты же на Кромзаге лечил...
– Не надо напоминать мне о результатах лечения, – резко проговорил Лиорен. Он обиделся, хотя прекрасно понимал, что кельгианка вовсе не хотела обидеть его. – Я имел в виду, что у Селдаля, обладающего клювом, но не имеющего настоящих рук, не проявляется никаких признаков помрачения рассудка, а ведь его разум частично находится под контролем существа, привыкшего действовать шестью конечностями, каждая из которых способна к разнообразным манипуляциям. Вероятно, должно иметь место значительное психологическое и эмоциональное давление, не говоря уже о воздействии непроизвольных сокращений мускулатуры партнера по разуму.
– Верно, – согласился худларианин. – И видимо, Селдаль неплохо владеет и своим, и чужим сознанием. Но вот что мне интересно: как бы чувствовал себя я – шестиногое существо, если бы мне перекачали налладжимскую мнемограмму. У меня не то что клюва, даже рта нету.
– Чего зря болтать-то, – возмутилась Тарзедт, вернее, ее шерсть. – Мнемограммы дают только тем, кто жутко умен, страшно профессионален и эмоционально устойчив – в общем, тем, кто метит на пост Старшего врача, а то и повыше. А Креск-Сар нас вечно так склоняет, что сам подумай – кто нам когда мнемограмму предложит?
Лиорен промолчал. В Главном Госпитале Сектора происходили и более странные вещи – изучая личные дела, он узнал, что главный ассистент Торннатора – землянка-ДБДГ, патофизиолог Мерчисон, – пришла в госпиталь медсестрой-практиканткой. Однако строжайшее правило Отделения Психологии гласило, что вопросы продвижения по служебной лестнице с практикантами обсуждать запрещалось – разве что только в самых общих чертах, а уж тем более запрещалось разговаривать о системе мнемографии.
Главная проблема, от которой отпочковывались все остальные, заключалась в том, что госпиталь имел оборудование для лечения любого разумного существа, но при этом ни одно существо не могло удержать у себя в мозгу даже малую толику сведений по физиологии, необходимых для лечения такого числа разнообразных форм жизни. Мастерство хирурга основано на таланте, обучении и опыте, однако сведения о физиологии конкретного больного можно получить только благодаря мнемограмме, то бишь записи памяти какого-нибудь медицинского светила, относящегося к тому же виду, что и больной.
