Наша старая добрая фантастика. Цена бессмертия (антология) - Днепров Анатолий (читать книги без .txt) 📗
Тьма.
Стена тьмы.
Хенк так и говорил себе — Стена. Понятно, никакой стены там не существовало. Просто с одной стороны мерцали, сливаясь в тусклые шлейфы, мириады далеких звезд и галактик, а с другой же не было ничего.
Мрак.
Пустота.
Абсолют мрака и пустоты.
Но этот мрак, эта пустота воспринимались Хенком именно как Стена, и ничего с этим представлением Хенк не мог поделать.
Стена?
А почему нет?
Хенк счастливо топал по космодрому, не поднимая глаз к небу. Впрочем, если бы он их и поднял, никакой тьмы над собой он все равно не смог бы увидеть. Конечная станция располагалась на северном полюсе Симмы.
Трое суток, повторил про себя Хенк. Трое земных суток, и я получу карту курса.
Домой!
К Земле!
Стеной пусть любуются обероны.
Слабые электрические разряды легко покалывали ноги Хенка. Разумеется, ему так лишь казалось. И, кстати, ничуть не раздражало. Он ступал пусть по металлической, но траве, он ощущал пусть чужие, но запахи. Сам воздух, поступающий не из каких-то ограниченных резервуаров, а просто извне, радовал и веселил Хенка.
Он радовался: он среди людей. Он радовался: он, наконец, покажет Шу настоящую шляпу.
Свой бортовой компьютер Хенк всегда называл древним женским именем — Шу. Слов нет, тахионные корабли сделали достижимыми любые, даже самые отдаленные точки Вселенной, но без машин типа Шу это оказалось бы попросту невозможно. Он, Хенк, дошел до Нетипичной зоны, он, Хенк, видел Стену — благодаря Шу. Он, Хенк, плавал в энергетических безднах квазара, был огненным шаром, разумным огненным шаром — благодаря Шу. Он, Хенк, дрейфовал в звездных течениях Нетипичной зоны, принимал формы, невозможные в любом другом случае — опять же, благодаря Шу. Если он, Хенк, у первого встречного на Симме попросит шляпу для Шу, его, наверное, поймут. Впрочем, и недоумение, и даже усмешку предполагаемого первого встречного он, Хенк, снесет без усилий.
Ради Шу!
Хенк был счастлив.
Шу его ждет, «Лайман альфа» всегда готова к вылету, все необходимые данные отправлены диспетчером в Расчетчик Преобразователя. Через трое земных суток он, Хенк, получит разрешение на выход из Нетипичной зоны, а, значит, явится на Землю как раз к началу очередного редакционного Совета Всеобщей энциклопедии (том «Протозиды»). Неважно, что по часам Симмы этот Совет завершил свою работу несколько столетий назад — курс «Лайман альфы» будет вычислен по такой кривой пространства—времени, которая в любом случае приведет Хенка к точно назначенному времени, ни минутой раньше, ни минутой позже. Самая грубая ошибка никогда еще не превышала десятых долей секунды. А для сотрудников Всеобщей энциклопедии все будет выглядеть так, будто он, Хенк, отсутствовал два с половиной месяца, что в пересчетах Межзвездного сообщества эквивалентно израсходованной им энергии, и вот вернулся с необходимыми дополнениями к одному из самых сложных томов Всеобщей энциклопедии — к тому, посвященному протозидам. Основная статья этого тома принадлежала пока что ему же, Хенку, — обширные компиляции, составленные по мифам и наблюдениям Цветочников, Арианцев, океана Бюрге и тех немногих звездных рас, что когда-либо соприкасались с протозидами.
Увлекательные, обширные, но... компиляции.
Были ли они верны, соответствовали ли действительности? Можно ли вообще, изучая некую отчужденную расу, опираться на мифологию и наблюдения рас, никогда не относившихся к протозидам с симпатией? То, что протозиды никогда не заглядывали во Внутреннюю зону Вселенной, то, что они упорно не хотели замечать своих звездных соседей, все это, по мнению Хенка, еще не давало оснований относить протозид к тем цивилизациям, что в принципе неспособны к контакту. Цивилизация — понятие вообще довольно туманное, его не так-то легко точно сформулировать или истолковать, тем более что пути развития звездных рас мало где были достаточно схожими, к тому же истолкователи таких понятий, как цивилизация, как правило, сами живут внутри вполне определенных цивилизаций, что конечно же не может не вносить в их суждения ту или иную долю предвзятости.
Туп как протозид. Темен как протозид. Жесток как протозид.
Он, Хенк, никогда не соглашался с подобными формулировками, хотя мифы Цветочников, Арианиев, океана Бюрге были по завязку набиты именно такими формулировками.
Протозиды.
Они же — первичники.
Они же — истребители звезд.
Время от времени, собираясь в гигантские скопления (а масса каждого отдельного протозида часто намного превосходила массу таких планет, как Сатурн или Юпитер), протозиды пытались уйти из Нетипичной зоны к какой-либо одинокой звезде. При этом им было все равно, обитаемы ли миры, в пределы которых они вторгались. Мифология Арианцев, Цветочников, океана Бюрге сохранила память примерно о пяти подобных, никем еще не объясненных вторжениях, после которых и Цветочникам, и Арианцам слишком многое приходилось начинать сначала. Сжигая себя в звезде, доводя ее до чудовищного взрыва, протозиды гибли, а вместе с ними в океане раскаленной плазмы, заливающей Крайний сектор, гибли солнца, планеты, населенные станции, радиобуи и, разумеется, разумные существа. Являлось ли все это осмысленными, рассчитанными ударами не объявленной, но настоящей войны с соседями? Никто этого не знал, ибо протозиды ни с кем не шли на контакт. Редкие попытки землян (Арианцы, Цветочники, океан Бюрге давно отказались от таких попыток) установить связь с протозидами пока что не дали никаких результатов, вот почему члены Межзвездного сообщества смотрели сквозь пальцы на совершаемые время от времени вылазки объединенных флотов Цветочников и Арианцев в Нетипичную зону. Ходили слухи, что Цветочники и Арианцы занимаются рассеиванием замеченных ими скоплений...
Что ж... Они защищались...
Но тот тезис, что пока у цивилизаций есть антиподы, конфликт неизбежен, Хенку всегда не нравился.
Сейчас Хенк был счастлив. Он добыл кое-что действительно новое. Его личные наблюдения в Нетипичной зоне многое дадут членам Межзвездного сообщества. Они с Шу неплохо поработали.
Хенк машинально провел ладонью по обезображенному шрамом лбу, будто снимая с него невидимую паутину. Широкий некрасивый шрам, вертикально опускающийся к переносице, был привычен для него, как морщина. Еще один шрам, только шире, страшнее, прятался под рубашкой — зазубренным треугольником он спускался от шеи под левую лопатку и чуть ниже. От этого левое плечо Хенка всегда казалось немного опущенным.
Впрочем, сам он никогда не помнил об этом. Да и занимала его сейчас вполне конкретная мысль. Он думал — найдется ли на Симме самая обыкновенная шляпа?
Радуясь сам, он хотел обрадовать Шу.
2
Хенк был счастлив.
Трое суток — это не просто карантин. Трое суток — это прекрасная возможность вернуть себе хоть какие-то навыки землянина. Не так-то просто после долгого одиночества дружески похлопать по плечу первого встречного, а Хенку этого хотелось. Впрочем, то, что за стойкой бара стоял длинный жилистый усач с объемистым миксером в руках, а перед ним на высоком табурете откровенно скучал крупный плечистый субъект в желтой майке звездного перегонщика, вовсе еще не означало, что Хенк видел настоящих людей. Обероны, скорей всего, хотя в штате Конечной станции непременно должны были состоять и земляне. Межзвездное сообщество строго следило за соблюдением определенных пропорций. Но если ты и похлопал по плечу крупного плечистого субъекта в желтой майке звездного перегонщика, это отнюдь еще не означало, что ты действительно похлопал по плечу именно человека, а не китообразное, скажем, существо с Тау или аморфное разумное облачко с Пентаксы.
Хенк бросил на стойку плоскую коробку с кристаллами памяти (Астрофизика Нетипичной зоны, Заметки к текстам о протозидах и прочее) и не без некоторой опаски воззрился на высокий табурет: он не был уверен, что после столь долгого отсутствия не совершит какой-нибудь неловкости.
