Фактор вознесения - Рэнсом Билл (первая книга .TXT) 📗

– Да. Но я всегда думал…

– Вот-вот! – перебил его Флэттери. – Все думают именно так. Мы все прекрасно знаем, что келпы сверхчувствительны. А тут еще добавь к этому всякие там религиозные заморочки и суеверия… – От возбуждения Флэттери заговорил быстро, почти захлебываясь и сопровождая свою речь бурной жестикуляцией. – Я должен достичь двух целей: первая – обрести полный контроль над течениями и вторая – я должен найти способ пробудить в келпах сознание. И мне вовсе не обязательно, чтобы они были умницами, мне достаточно будет, если они просто проснутся. И если кто будет разевать рот, мы их заткнем. Пора делать высшие ставки! Мы и так уже потеряли десятки отличных келпопроводов за годы пустой болтовни.

– Так вы таки подобрали к ним ключик?

– Огонечки! – жестом экскурсовода Флэттери указал сквозь огромное плазовое окно на раскинувшуюся внизу опытную станцию. – Когда келп начинает подмигивать, это вовсе еще не значит, что он проснулся. Он в этот период больше похож на неразумное дитя и знает только то, что ему скажут взрослые дяди. А язык общения с ним – химия плюс электричество.

– И вы уже с ними говорили?

– Конечно. Но самым первым делом надо оградить «ребеночка» от общения с его дикими и невоспитанными собратьями. Это необходимо. Иначе они начинают общаться через соприкосновения и обучать друг друга. А для этого у них есть келпопроводы. И они – ты только представь себе! – по километру в ширину. Эта чертова трава общается посредством оторванных и посланных друг другу по течению листьев. Но информация с листочков облетает по пути слишком быстро, а благодаря километровому келпопроводу она не так выдыхается.

– Но как вам… Каким образом вы можете научить их тому, что вам от них надо?

– А я их и не учу. Я ими манипулирую. Это очень древний метод, господин Неви. Все очень просто: я применяю метод кнута и пряника. Сначала поглажу, потом побью…

– И как же они относятся к подобному… предательству?

Флэттери расхохотался:

– Ну да, предательство – это же по твоей части. Профессиональный интерес. Ну хорошо, одного мы подрезаем и держим на свету. Поэтому он не способен запомнить много. По последним исследованиям, можно считать доказанным, что способности келпа к запоминанию начинают развиваться после того, как он вступает в стадию спорообразования. Да ты и сам только что видел, до чего эта водоросль сумела додуматься. Но мы не будем ей позволять заходить так далеко. А еще мы недавно выяснили, что и споры тоже могут стать переносчиками информации от особи к особи.

– Нет, вы меня разыгрываете! Я не могу поверить в то, что вы всерьез можете называть их разумными.

– О, еще как могу! Вы что-то позабыли, господин Неви, что я капеллан-психиатр. И если я не молюсь каждые пять минут, это еще не значит, что меня не интересуют проблемы сознания. Да меня интересует абсолютно все, что оказывается у меня на пути. Вот и выходит, что к келпам у меня двойной интерес.

– «Двойная опасность» – так прикажете вас понимать? – вновь ухмыльнулся Неви.

– О нет, чепуха, – рассмеялся Флэттери в ответ. – Пока ничего подобного. Если исходить из того, что я уже о нем знаю, он должен меня очень сильно удивить, чтобы я начал его расценивать как «двойную опасность». Это не более чем очередная интересная проблема, требующая оригинальных решений.

Неви поднялся. Цивильный пиджак не мог скрыть рельефность его мускулатуры.

– Что ж, решайте свои проблемы, а мне пора решать свои. Пошел искать девчонку и Озетта.

Флэттери чуть было сам не встал, чтобы проводить гостя, но тут же опомнился и важно благословил его движением руки (впрочем, не ощущая ничего похожего на благочестие).

– Да-да, дела, дела… – пробормотал он и, уже не глядя на уходящего, снова включил головизор: вот-вот должна была начаться сводка новостей Беатрис Татуш. Ей предстоит также освещать следующий рейс челнока на орбиту, поскольку событие предстоит поистине историческое: наконец-то органический мозгопроцессор доставят в космос и подключат к безднолету. В последнее время Флэттери привык думать об ОМП как о вещи. Он больше не называл его «она». «Она» – это Алиса Марш. А ОМП – это «это».

И все же настроение у Флэттери было поганое. Он весь кипел. Вовсе не того он ожидал от разговора с Неви. Ему хотелось его… одобрения, что ли? Директор не любил демонстрировать свои слабости, а тут не просто продемонстрировал – разошелся вовсю!

– Все, что тебе понадобится… – буркнул он уже в спину выходящему помощнику, так и не окончив фразу.

Но Неви, видно, пока ничего не было надо – он лишь поклонился и молча вышел. Флэттери вздохнул с облегчением, но тут же машинально проверил причину подобного проявления эмоций. Оказалось, что это чувство облегчения вызвано тем, что он начинает доверять Спайдеру Неви. А уж кому, как не ему – капеллан-психиатру, знать, что доверие рано или поздно заканчивается кинжалом у горла. Ну уж свое-то горло он никому не подставит!

Тропа заваатан пролегала по пляжу в километре от Теплицы. Ее протоптали ноги праведников во время постоянных паломничеств к морю, где они собирали листья келпа для обрядов, проводимых в их высокогорной пустыне. Тропа была кое-где укреплена, а кое-где огорожена – заваатане все делают на совесть. На некоторых площадках были даже установлены скамьи для отдыха, с которых открывался изумительный вид на панораму необъятной Теплицы Флэттери и Калалоча. А от акватории порта до самого горизонта море буквально кишело кораблями, лодками, яхтами, и то тут то там мерцали пятнышки акваферм. Но сегодня взгляд на пейзаж внизу вызывал скорее тревогу, нежели мирную благостность: над портом колыхалось несколько черных султанов дыма, сверкали вспышки взрывов, и вопли боли и страха доносились даже сюда – на овеваемую ветром площадку высоко в горах.

Два монаха-заваатанина молча смотрели на царящую в городе сумятицу. Старший из них был высоким, худощавым и с очень длинными руками. Второй был низок даже для обычного пандорца и коротконог, из-за чего был вынужден все время бежать трусцой, чтобы не отставать от своего рослого спутника. Оба были одеты в форму своей клана дирижабликов: полувоенного образца довольно свободные хлопчатобумажные куртки и штаны, оранжевый цвет которых символизировал цвет их духовных наставников дирижабликов.

Огонь всегда привлекал дирижабликов, и сейчас целая их стайка, как зачарованная, медленно плыла в сторону города, над крышами которого мерцали разряды лазерников и в нескольких местах разгорались пожары. Они покачивались на ветру, величаво раздувая свои огромные паруса, а длиннющие щупальца волокли обычные балластные камни. Но если в это накачанное водородом чудо природы попадет хоть малейшая искра, то дирижаблик немедленно взорвется, оставив в воздухе лишь облачко мелких синих спор. Заваатане собирают их для своих самых сокровенных ритуалов, на которые допускаются только просветленные братья. Некоторые не могли добиться этой чести и за десять лет упорного служения.

– Это ужасно, что они не понимают… – прошептал младший монах. – Если бы мы могли научить их, объяснить им…

– Справедливость – тоже своего рода якорь, – предостерег его старший. – Им нет необходимости знать ничего. Ни-чего. Ни чего-то одного, ни чего-то другого … Ни чего-то вообще. Это освобождает сознание от постороннего шума и очищает эмоции.

Он простер над миром свои длинные руки мутанта, а затем тихо повернулся и уселся на скамью, подставив лицо ласковым лучам обоих солнц.

Старший монах Твисп любил ощущение солнечного тепла на коже. В молодости он был рыбаком и искателем приключений, а потом ушел к заваатанам. И вовсе не из за того, что это сулило спокойную старость. Он видел, что служение открывает ему прежде неведомые возможности. Как и большинство монахов, он был очарован творящимся на его глазах мифом о земле, поднимающейся из океанских глубин. Стремясь оградить свою общину от бушевавших по всей Пандоре страстей – политических дрязг, экономических кризисов и борьбы за кусок хлеба, монахи выстроили тайную сеть нелегальных ферм.