Спектр - Лукьяненко Сергей Васильевич (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Если бы кто-то спросил сейчас Мартина, зачем он готовится к длительному пребыванию на Прерии-2, то внятного ответа бы не добился. Мартин покаялся бы в пристрастии к комфортной жизни, невозможной без набитого кошелька, рассказал бы о деловой этике частного детектива, требующей проверить все контакты Ирины Полушкиной в Нью-Хоупе, признался бы в интересе к жизни самой крупной человеческой колонии, которую за один-два дня никак не изучишь.
Но настоящая причина была куда прозаичнее.
Ирина Полушкина никак не шла у Мартина из головы! Он вспоминал девочку и возвращаясь с Библиотеки, и угощая дядю пельменями, и распивая с братом виски, и отправившись на Прерию-2. Первый и последний раз такое было с Мартином в юности, когда, будучи очень хладнокровным и глубоко разочарованным в жизни молодым человеком (как и положено в девятнадцать лет), он вдруг влюбился. И как влюбился – со страданиями, слезами в подушку, ночными блужданиями вокруг дома мирно посапывающей девицы, нудными многочасовыми разговорами по телефону и сладостными мечтами о самоубийстве! Вот тогда-то он и понял, с диким удивлением и растерянностью, что думает о предмете своей любви непрерывно – отсиживая задницу на скучных лекциях, попивая с друзьями пиво, передвигаясь в метро и отходя ко сну.
Всё проходит. Мартин, как полагается, стал думать о предмете своих страданий реже и реже, завёл несколько лёгких, ни к чему не обязывающих романов, на жизнь начал смотреть ещё более скептически и подозрительно, но с любовью на всякий случай больше не шутил. Теперь Мартин старался слишком уж бурных чувств избегать, женщин-вамп любого возраста чурался, молоденьких девчонок, готовых влюбиться бурно и самозабвенно, опасливо сторонился.
Были, конечно, у Мартина душевные привязанности, иные из которых длились годами, а иные – часами. Влекли Мартина женщины серьёзные, средних лет, знающие толк в жизни и в сексе, семейной жизнью удовлетворённые, но любовника считающие таким же непременным атрибутом семьи, как мужа, ребёнка и уютную кухоньку с цветочными горшками на подоконнике. Не то чтобы Мартин решил пойти по стопам дяди и остаться холостяком, но с постоянной семьёй не спешил и на роль жены своих подруг не намечал. Наоборот – стоило лишь очередной пассии начать наводить уют в его жилище, слишком уж часто жаловаться на непутёвого мужа или подарить к очередному празднику красивый шёлковый галстук (предмет, бесспорно, очень интимный), как Мартин отношения быстро и деликатно сворачивал.
И уж конечно, не собирался Мартин по примеру многих мужчин найти молоденькую девушку и воспитывать из неё будущую жену. Такие эксперименты оканчиваются удачно лишь для маститых писателей и прославленных дирижёров, бизнесменов крупного калибра и популярных шоуменов. Здравомыслящему мужчине пятнадцатилетняя разница в возрасте должна внушать оправданный страх и сомнение в своих силах.
Но факт оставался фактом, пусть даже Мартин его не признавал. Он всё время вспоминал Ирочку. Вспоминал с той назойливостью, что начинала тревожить. И самым разумным способом эти воспоминания изгнать было продолжение расследования.
Мартин отправился в отель «Дилижанс», рекомендованный юным помощником шерифа, и остался им доволен. Номера оказались небольшие, но уютные, в стиле «кантри», с крепкой мебелью местной работы, чистым постельным бельём, радиоприёмником – телевидения в Нью-Хоупе, к счастью, ещё не появилось. Время уже близилось к полудню, но Мартина накормили бесплатным завтраком – вкусной яичницей, свежим ноздреватым хлебом, мягким жёлтым маслом и горьковатым «чаем» из местных трав. Напиток этот понравился Мартину больше всего – чудилось в нём что-то просторное, необузданное, свободное. Мартин решил, что надо будет захватить на Землю этих травок, сколько хватит денег.
Подкрепившись, Мартин отправился на прогулку. Погода стояла хорошая, напоминающая бабье лето в Подмосковье: может быть, ласковым, нежарким теплом, а может быть, обилием оранжевого и жёлтого вокруг. Кое-где, конечно, были гордо высажены земные деревья, а перед коттеджами зеленели непременные газоны. Но местные растения от такого соседства не смущались и сдавать позиции не торопились.
Шёл Мартин неспешно и словно бы бесцельно. На самом же деле он вживался в образ Ирины Полушкиной. Подобно тому, как он выбрал из списка Библиотеку, Мартин выбирал среди городских достопримечательностей интересные для Ирины места. Прогулялся к пароходу, посмотрел на расписание – тот отплывал завтра утром. Но в душе ничего не ёкнуло, и Мартин решил, что речные прогулки Ирине неинтересны.
Несколько маленьких магазинов тоже были отвергнуты, варьете тем более отпадало. К тому же у Мартина возникло сильное подозрение: под невинным названием скрывался обыкновенный публичный дом.
А вот у бара «Предпоследний приют» на окраине городка Мартин задержался. Что его остановило – то ли забавное название, то ли неожиданное для бара оформление огромного витринного стекла – там была выставлена целая коллекция плюшевых медведей? Мартин в размышления вдаваться не стал, а вошёл внутрь.
С некоторой натяжкой бар тянул на ковбойский салун. Деревянная мебель «кантри», тёмные от времени столы и крепкие, не развалишь, стулья. Бутылок над стойкой маловато, но есть кое-что приличное. Работал телевизор. Мартин вытаращился было на него: откуда здесь может транслироваться бейсбольный матч, откуда забитый народом стадион? – но тут же понял, что крутят запись – для настроения, дело в колониях обычное… Народу было немного, но несколько колоритных личностей в широкополых шляпах и с револьверами на поясе имелись, пожилой бармен оказался в меру мрачен и небрит. Мартин подошёл к стойке и доброжелательно улыбнулся:
– День добрый.
– Добрый, – согласился бармен, без особого интереса приветствуя Мартина. – Кладбище метрах в ста, за околицей.
– Я так плохо выгляжу? – удивился Мартин.
Бармен вздохнул:
– Вы в городе новичок. Сейчас вы попросите пива, а потом спросите, почему у бара такое странное название. Объясняю – дальше по дороге городское кладбище. А здесь предпоследний приют.
– Логично, – согласился Мартин. – Пиво?
Бармен молча нацедил из крана внушительных размеров кружку. Посмотрел на Мартина – в глазах его стояла стыдливая тоска.
– Только лагер. Через месяц начнут варить тёмное.
– Я люблю светлое пиво, – легко согласился Мартин. – И меня ничуть не смущает экзотический вкус.
С любопытством естествоиспытателя бармен наблюдал за Мартином, делающим первый осторожный глоток.
– Вкусно, – сказал Мартин через несколько секунд.
Бармен приподнял бровь.
– Ячмень местный? – спросил Мартин. – А хмель, похоже, с Земли…
Лицо бармена чуть-чуть просветлело.
– Хмель у нас будет месяца через три. Мы растили хмель, но индейцы… – Он махнул рукой.
– Напали и сожгли урожай? – поразился Мартин.
– Сожрали, – мрачно сказал бармен. – Они кочуют, понимаете? Шла очень большая орда… город они обошли стороной, тут всё в порядке. А поля… не укладывается у них в голове, что растущее может кому-то принадлежать. Никакого понятия о земледелии.
Мартин сочувственно покивал. Пиво было средненьким, но за пределами Земли редко встретишь и такое.
– Что-то сожрали, что-то потоптали… – продолжал сокрушаться бармен. – От полей пшеницы и ячменя мы успели их отогнать. Картошку они не заметили. А хмель, кукурузу и помидоры мы потеряли. Теперь ставим изгородь.
– Как выглядят-то туземцы? – спросил Мартин. Бармен молча кивнул головой, и Мартин обернулся.
Туземец сидел в дальнем углу бара. С виду – почти человек. Желтокожий, узкоглазый, с длинными волосами, заплетёнными в косички. Из одежды на нём был ярко-зелёный саронг и плетённые из кожаных ремешков сандалии. Взгляд Мартина туземец выдержал стоически, как настоящий индеец. Перед ним стояла почти пустая кружка пива и какая-то простецкая закуска вроде чипсов.
– Это Джим, – сказал бармен. – Он у нас давно живёт. Хороший индеец, цивилизованный. Помогает по хозяйству, я его кормлю и пою. Если сбегать куда-то надо, подать, принести – тоже можно положиться. Они вообще-то ребята работящие.
