Страна багровых туч, Путь на Амальтею, Стажеры - Стругацкие Аркадий и Борис (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
- Не знаю, не знаю. Все-таки проявление внимания, так сказать… Люди идут на риск…
- Не хвастайся, - сказал Дауге строго. Быков сконфузился. - На риск… Думаешь, эти министерские понимают, что такое риск? Проявление внимания… - Дауге сплюнул. - Это же сплошная казенщина. И никакого чувства такта. Обязательно найдется какой-нибудь ишак, который будет превозносить до небес «аргонавтов вселенной», а заодно и самого себя за мудрое руководство упомянутыми аргонавтами.
- Гм…
- Причем, заметь, настоящие, ценные работники аппарата министерства сюда не поедут специально на проводы. Ни Кокорышкин, ни Привалов, ни Стручинский… Во-первых, они заняты по горло, во-вторых, они достаточно тактичны, в-третьих, отлично понимают, что это все комедия. Впрочем, это каждый понимает.
Некоторое время они шли молча. Быков спросил:
- Так почему же так делается?
- А черт его знает почему. Думаю, это еще с первых лет после революции… Тогда еще, наверное, нужно было воодушевлять людей, напомнить им об их долге, разъяснить им значение предстоящей работы… Вот с тех пор и повелось так, и не могут отказаться от дурацкого обычая. Ведь кому лучше нас понимать значение того, что делает сейчас с нашей помощью Краюхин? Вот увидишь, они будут делать вид, что только благодаря им… и так далее. А Краюхину потребовалось битых пять лет, чтобы отвоевать проекту «Хиуса» место под солнцем.
Дауге помолчал, затем добавил:
- Конечно, формально министерство должно иметь акт комиссии о состоянии «Хиуса» перед стартом. Но уж эти банкеты…
Быков не стал возражать. Спорить не хотелось, и, кроме того, он чувствовал, что Иоганыч во многом прав.
Они повернули назад, и тут он заметил, что встречные прохожие почтительно сторонятся их, давая им дорогу, а некоторые в знак приветствия прикладывают руку к головному убору. Он обратил на это внимание Дауге. Тот рассмеялся.
- Мы живем здесь уже месяц, и все в городе знают, кто мы такие. Знают они и то, что послезавтра мы… прыгнем.
Снова пошел дождь, и они поспешно вернулись в гостиницу. У входа в столовую Дауге остановился, попятился и толкнул Быкова локтем:
- Тихо!..
Столовая была освещена неярким вечерним солнцем. На диване, склонившись друг к другу, сидели Богдан Спицын и Вера Николаевна. Они молчали, глядя в окно, и лица их были так серьезны и необычайно грустны, что у Быкова сжалось сердце. Большая белая рука Богдана обнимала узкие, хрупкие плечи женщины. Дауге потянул Алексея за рукав, и они на цыпочках прошли на второй этаж.
- Вот, Алексей, как бывает… - проговорил Дауге. - Встречаются только на неделю, на две, и снова в разные стороны. Она старше его на пять лет… Любовь, ничего не поделаешь. Настоящая, большая любовь…
Он задумался. Быков осторожно спросил:
- Чего же они не поженятся?
- Что? Почему не поженятся? - не сразу отозвался Дауге. - Да при чем здесь это? Они встречаются раз, много - два раза в год, понимаешь?
- Понимаю, - пробормотал Быков, но затем сказал решительно: - Нет, ни черта не понимаю! Женились бы, жили бы вместе, вместе и летали…
- Вместе… Вместе им нельзя, Алексей. Они встречаются раз-два в год. Летать им вместе нельзя - ведь Богдан ходит в такие экспедиции, куда женщин не берут. Какая же это будет семья?
- Нет, - твердо сказал Быков, - могли бы как-то устроить, если бы захотели.
- Может быть, конечно. Может быть, они просто выдумали себе эту любовь?
- Ну вот ты…
- Я бы, Алексей… - голос Дауге дрогнул, - я бы жизнь за любимую женщину отдал! Я, друг мой, слабый человек.
На следующий день прилетели гости из Москвы. К удивлению и удовольствию Быкова, ужин прошел весело. Были речи (и неплохие, как показалось ему), и тосты (только шампанское), и пожелания, межпланетники держались чинно и благопристойно, вежливо вставали и кланялись и даже смеялись, когда кому-либо из гостей случалось сострить. Краюхин рассказал несколько комических эпизодов из раннего периода межпланетных сообщений, а Юрковский вдруг разразился стихами Багрицкого. Он прочитал своих любимых «Контрабандистов» и, когда смолкли аплодисменты, сказал грустно:
- Вот… сколько хороших стихов о море и моряках, а о нас совсем нет. Сплошное «ты лети, моя ракета».
- Поэты знают море тысячи лет, - заметила Вера Николаевна, - а пространство они совсем еще не знают. Потерпи, Володя, будут отличные стихи и о нас.
Юрковский поцеловал ее руку:
- Терплю, Верочка. А пока у нас только и остается:
Когда гости разошлись, Крутиков вздохнул и заметил:
- Слава богу, хорошо посидели. Только…
- Да, - кивнул Дауге. - В своем кругу прощальный обед был бы лучше.
Краюхин поднялся, с шумом отодвинул свое кресло.
- Прошу внимания, друзья мои, - сказал он. - Одну минуту внимания. Сейчас мы в своем кругу, и мне хочется сказать вам несколько слов. Алексей Петрович, налейте, пожалуйста, всем вина… По капле, Анатолий, не беспокойся… Вот так, благодарю вас. Друзья! Я здесь самый старый межпланетник… да. Страшно вспомнить, на каких гробах мы начинали дело! По сравнению с «Хиусом» это были колымаги, чтобы не сказать хуже. Но я не из тех самодовольных дураков, которые ворчат, что нынешней молодежи-де не в пример легче, чем было нам. Ибо я знаю, как сложна ваша задача. Задача всегда определяется средствами, и насколько мощнее ваши теперешние средства, настолько сложнее и ваша задача. Вам будет не легче, чем нам… и даже труднее, ибо на вас больше ответственности. Друзья, если вам будет очень трудно, нестерпимо трудно, прошу вас, вспомните, для кого и во имя чего вы это делаете! Я знаю вас всех достаточно хорошо, чтобы быть уверенным: если вы об этом вспомните, сил у вас будет больше. Ну… вот и все. За вас!
Он поднял свой бокал, выпил и быстро вышел из комнаты. Некоторое время все молчали. Затем поднялся Юрковский и сказал негромко:
- Что ж, аргонавты… за старика!
В этот вечер Быков долго не мог уснуть.
Он встал, зажег свет и сел за стол, уставясь на лампочку, и так сидел долго. Взгляд его упал на газету, которую он так и не удосужился просмотреть сегодня.
«Смелее внедрять высокочастотную вспашку» - передовая. «Исландские школьники на каникулах в Крыму», «Дальневосточные подводные совхозы дадут государству сверх плана 30 миллионов тонн планктона», «Запуск новой ТЯЭС мощностью в полтора миллиона киловатт в Верхоянске», «Гонки микровертолетов. Победитель - 15-летний школьник Вася Птицын», «На беговой дорожке 100-летние конькобежцы».
Быков листал газету, шелестя бумагой.
«Фестиваль стереофильмов стран Латинской Америки», «Строительство Англо-Китайско-Советской астрофизической обсерватории на Луне», «С Марса сообщают…»
Быков просмотрел газету, подумал и, сложив, сунул в карман куртки. Это надо взять с собой. Это дыхание Земли, могучий пульс родной планеты, который хочется ощущать и в далеком рейсе. Символ… Алексей вздохнул и погасил свет.
Утро старта было ясное. В пять часов никто уже не спал, все собрались в гостиной, сидели или слонялись из угла в угол. За завтраком ели мало и неохотно, и Ермаков делал вид, что не замечает этого. Краюхин и гости о чем-то переговаривались вполголоса. Подали машины. Несмотря на ранний час, улицы были полны людей. Никто не выкрикивал лозунги и приветствия, никто не подбегал с цветами, люди просто стояли и смотрели, но смотрели так, как смотрят на родных и близких, уходящих в далекий и опасный путь. Машины выехали за город.
И тут с Быковым произошло то, о чем он долго вспоминал потом с недоумением и стыдом. Какое-то странное оцепенение охватило его. Он как бы раздвоился и с безучастным любопытством смотрел на себя со стороны, не в силах сосредоточиться. Обрывки мыслей метались у него в голове, но ни за одну из них он не мог ухватиться и заставить себя вполне последовательно реагировать на то, что происходит вокруг. Они проехали мимо стартовых установок, и Быков долго и упорно старался представить себе, о чем думает ворона, сидящая на одной из них.
