Панорама времен - Бенфорд Грегори (Альберт) (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗

— А почему они не складываются?

— Волны взаимодействуют друг с другом. Они пересекаются и образуют сеть местных пиков и впадин. И когда пики и впадины от одной волны совпадают с пиками и впадинами другой, они усиливают друг друга. Однако в тех случаях, когда пики от волн, образованных падением первого камня, натыкаются на впадины от другого, они взаимно уничтожаются. А вода остается неподвижной.

— Интересно.

— Вилер и Фейнман показали, что остальная часть Вселенной, когда в нее ударяет опережающая волна, действует так, как действовала бы большая груда камней, брошенных в один и тот же пруд. Опережающая волна, двигаясь во времени в обратном направлении, создает другие волны. Они взаимодействуют друг с другом, и в результате получается нуль. Ничто.

— Понятно. Опережающая волна уничтожает сама себя. Неожиданно стереопроигрыватель “Причуды” взорвался музыкой: “А дьявол, он пустился в пляс с Жанной д'Арк”.

— Сделайте потише! — закричал Петерсон, затем наклонился к Маркхему и сказал:

— Ну хорошо, вы доказали мне, что опережающая волна не работает. Связь во времени невозможна. Маркхем улыбнулся.

— В каждой теории обязательно содержится хотя бы одно скрытое допущение. Все эти прыгающие и трясущиеся электроны во Вселенной, согласно модели Вилера и Фейнмана, не могли посылать в прошлое нужные волны. Это верно для радиоволн. Но на тахионы эта модель не распространяется. Дело в том, что Вилер и Фейнман не знали о существовании тахионов. Об этих частицах до 60-х годов даже не думали. Тахионы не поглощаются, как обычные частицы и электроны при столкновении с материей. Они взаимодействуют с материей не так, как радиоволны.

— Почему?

— Это частицы совсем другого рода. Кто-то назвал воображаемые частицы, теоретически предложенные Фейнбергом и Сударшаном, тахионами еще несколько десятилетий назад, но никто не смог их найти. Слишком невероятными казались их свойства. Например, они обладают воображаемой массой.

— Воображаемой массой?

— Да, но не воспринимайте этот термин серьезно.

— Мне трудно понять это.

— Отнюдь. Просто массу этих частиц нельзя зафиксировать, и, значит, мы не можем заставить тахионы находиться в состоянии покоя, поскольку именно их бесконечно малая масса заставляет перемещаться эти частицы со скоростью большей, чем скорость света. Поэтому существует и обратное положение: раз мы не можем в лабораторных условиях тахионы остановить, значит, мы не можем и измерить их массу покоя. Единственный способ определения массы — положить измеряемое вещество на весы и взвесить. Но если частица движется, то именно этого вы и не можете сделать. Все, что вы можете измерить у тахионов, — это момент движения, то есть силу удара.

— Вы жаловались на качество пищи, сэр? Я управляющий. Петерсон поднял голову и увидел высокого мужчину в сером костюме старомодного фасона. У мужчины была военная выправка, руки он держал за спиной.

— Да. Я отказался от заказа из-за того, что женщина отравилась на наших глазах.

— Я не знаю, что ела эта леди, но ваше поведение, сэр…

— Блюдо, которое она ела, очень смахивало на то, что заказал мой друг, и поэтому он испугался.

Манера, в которой Петерсон обращался с управляющим, заставила последнего отступить. На лбу у него выступила испарина, а взгляд стал менее уверенным:

— Мне непонятно, почему такое же блюдо вызывает у вас…

— А я прекрасно все понимаю.

— Боюсь, что мы вынуждены будем предъявить вам счет.

— Вы читали последние указания министерства внутренних дел насчет импортируемого мяса? Я, кстати, участвовал в разработке этого документа. — Петерсон сделал паузу, чтобы управляющий мог понять, с кем имеет дело, и продолжил:

— Мне кажется, вы получаете довольно много импортного мяса от вашего местного поставщика, правильно?

— Да, но…

— И вам, наверное, известно, что существуют строгие ограничения на срок хранения этого продукта?

— Да, конечно. — Но, посмотрев на Петерсона, управляющий запнулся и продолжил совсем другим тоном:

— Честно говоря, я не успел ознакомиться с этими постановлениями, потому что…

— Думаю, мне придется об этом позаботиться.

— Я не уверен в том, что леди ела именно импортное мясо.

— На вашем месте я бы постарался в этом разобраться. Под не терпящим возражений взглядом Петерсона управляющий сник.

— Хорошо, сэр, забудем об этом недоразумении со счетом.

— Разумеется. — Петерсон кивком показал управляющему, что он свободен, и повернулся к Маркхему. — Мы все-таки не разобрались до конца с парадоксом дедушки. Если тахионы могут нести сообщение в прошлое, то как вам удастся избежать этого? — Петерсон не стал упоминать, что он уже обсуждал проблему с Полом Дэвисом в Королевском колледже, но ничего не понял. Он вообще не был уверен, есть ли смысл в этих идеях.

Вообще-то суть объяснить достаточно сложно, — поморщился Маркхем. — Эту загадку уже пытались разрешить десятилетия назад, но никто не выработал определенной физической теории. В первой статье на эту тему, написанной Вилером и Фейнманом, имелась такая фраза: “Требуется только, чтобы описание не противоречило логически Само себе”. Под этим они подразумевали, что наше понимание течения времени только в одном направлении некорректно. Физические уравнения не разделяют нашего обыденного мнения — они симметричны относительно времени. Единственный эталон, который приложим к эксперименту, — это логическая непротиворечивость.

— Но ведь кажется совершенно нелогичным, что вы останетесь в живых, если убьете собственного дедушку. Я имею в виду его смерть до того, как он произведет на свет Божий вашего отца.

— В этом и состоит проблема. Мы думали, будто имеется переключатель только на два направления: ваш дедушка либо жив, либо мертв.

— Да, это так.

— Я бы сказал, что не совсем. — Маркхем покачал головой. — А если он только ранен и выздоровеет? Выйдет из госпиталя, встретит вашу бабушку? Все зависит от цели, которую вы перед собой поставили.

— Это до меня плохо доходит.

— Давайте вместо убийства вашего дедушки рассмотрим вопрос послания в прошлое. Будем исходить из предположения о том, что приемник — там, в прошлом, — может быть соединен, скажем, с переключателем. Если сигнал приходит из будущего, то на этот случаи переключатель запрограммирован так, чтобы отключить передатчик раньше, чем сигнал будет подан. В этом и заключается парадокс.

— Согласен, — Петерсон наклонился вперед. Он чувствовал себя вовлеченным в дискуссию, несмотря на все свои сомнения. Ему нравилось, как ученые формулируют проблему, мысленно продумывая эксперимент, укрепляя фундамент науки. Социальные же вопросы всегда более запутанны, а их решение приносит меньше удовлетворения. Может быть, поэтому они редко разрешались однозначно.

— Вся трудность в том, что нет переключателя на два положения — “включено” и “отключено” — без всяких промежуточных позиций.

— Знаете, давайте не будем. Что вы скажете о комнатном выключателе, с помощью которого я зажигаю свет?

— Хорошо. Вы переводите этот выключатель из одного положения в другое. При этом в течение какого-то времени он оказывается в промежуточном положении.

— Я могу переключить очень быстро.

— Правильно, но вы не можете довести время переключения до нуля. Кроме того, чтобы перевести выключатель из одного положения в другое, вы должны приложить к нему некоторый импульс. В самом деле, можно подобрать такое усилие, что он застрянет в промежуточном положении, можете попробовать. Иногда такое случается. Выключатель застревает на полпути между двумя конечными позициями.

— Отлично, согласен, — нетерпеливо сказал Петерсон. — Но какое отношение это все имеет к тахионам? Я хотел спросить, что в этом нового?

— Новое в рассуждении об этих процессах — посылки и получении сообщения — в том, что они рассматриваются как единый замкнутый контур. Например, вы посылаете в прошлое: “Отключите передатчик”. Теперь подумайте о переключателе, перемещающемся в положение “отключено”. Это напоминает волну, которая движется из прошлого в будущее. Передатчик переводится из положения “включено” в положение “отключено”. Ну а теперь это — будем называть его “волной информации” — движется из прошлого в будущее. В результате первоначальный сигнал не посылается.