Солнца Скорпиона - Балмер Генри Кеннет (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Им все же требовалось убедить меня.
Наш спор прекратило появление Сизи с тремя кожаными кружками зондского вина — пряного, темного и крепкого. Мы осушили их залпом. Потом Нат рыгнул, вытер рот тыльной стороной ладони и откинулся назад.
— Матерь Зинзу Благословенная! Именно это мне и требовалось!
Мы болтали, пили и спорили, а потом включились в азартную игру с несколькими приехавшими в город на рынок фермерами-поншоводами и благодаря сверхъестественной способности Ната к манипулированию костями удача повернулась к нам лицом — пока не вспыхнула драка. Кажется, после манипуляций Ната с костями драка следовала непременно. Мы изрядно побесчинствовали в таверне, хохоча, ревя и разбрасывая патлатых поншоводов направо-налево. Когда я говорю, что Золта был самым маленьким из нашей четверки гребцов и потому, когда мы надрывались на веслах, сидел у самого борта, не подумайте, что он действительно был маленького роста Подхватить своего противника и швырнуть его через стойку он умел в лучшем виде.
Подбежала, громко крича, Сизи, и лиф её красного платья чуть не лопался от праведного гнева. Но Золта сгреб её в объятья и наградил звучным поцелуем, изрядно уколов при этом щетиной — а потом мы, гогоча, выкатились из «Стриженого поншо». Ополченцы, что-то вроде санурказзских полицейских, толстые веселые ребята, чьи мечи уже заржавели в ножнах, ввалились, видимо, по чьему-то вызову, на маленькую, украшенную цветами площадь перед таверной, покуда мы, приплясывая, удалялись в другую сторону. Нат смеялся и пританцовывал с бутылкой в руке, а на физиономии Золты цвела широченная глупая усмешка — он наверняка вспоминал Сизи. Я невольно рассмеялся, глядя на своих расхулиганившихся спутников. Но мы вместе тянули лямку на галерах, и это связало нас неразрывными узами товарищества. Нас было четверо. Теперь осталось трое. Думаю, цивилизованный человек не назвал бы мой смех смехом.
Мы стремглав понеслись по залитому лунным светом переулку.
— Мы должны найти другую таверну, и притом поскорее, — провозгласил Золта. — У меня настроение продолжить.
— А как насчет Сизи, о маловерный? — спросил Нат, одним рывком выдергивая пробку из бутылки.
— Она никуда не денется и останется такой же сочной и пышной. Говорю тебе, ты, вошь на шкуре калсания, у меня настроение продолжить.
— А вот что до этого, — Нат остановился, опрокинул бутылку и сделал четыре звучных глотка — буль, буль, буль, — и буль, — то у вшей величина самая подходящая для тех, кто гребет ближе всех к тыльному траверзу, правда?
Тут он вскрикнул когда Золта двинул его носком сапога, а затем они с криками и воплями помчались по переулку. Нат размахивал бутылкой, а заразительный громовой хохот Золты был способен разбудить и мертвого. Я вздохнул. Что и говорить, хулиганы эти ребята ещё те, но они мои товарищи по веслу.
Со стороны «Стриженого поншо» послышалась размеренная поступь обутых в сапоги ног. Шаги эти сопровождал звон; шли по меньшей мере четверо, в кольчугах. Санурказзцы не носили кольчуг с той же привычной истовостью с какой разгуливали в них магдагцы. Местные ополченцы носили только колонтари. Прошу заметить: эти стражи порядка были такими толстыми ленивыми ребятами, всегда предпочитавшими стычке — бутылку, что меня сильно удивило, их столь скорое прибыли на место происшествия.
Шаги приблизились, и я укрылся в тени от балкона, где росли крупные цветы, закрывшие свои внутренние лепестки и открывшие внешние навстречу лунному свету.
— Этот раст побежал сюда, — произнес скрипучий голос.
Я оставался неподвижен. И даже не попытался вытащить висевший на боку меч. Для этого время ещё найдется.
— Тогда — за этими двумя крамфами, — Нат и Золта подняли достаточно шума, чтобы разбудить весь квартал. — И нам лучше поторопиться.
Четверка в кольчугах заспешили по переулку. Они вышли в полосу розового лунного света, двигавшуюся вместе с неторопливым орбитальным движением двух малых лун. Их лица казались розовыми пятнами, перечеркнутыми свирепо топорщившимися усами. В разрезах белых сюркотов поблескивали кольчуги. Эти сюркоты показались мне странными, а затем я увидел, что на них нет обычного нашитого на груди и на спине герба. По этой приличного размера эмблеме всегда можно было выяснить, чей перед тобой вассал.
Думается, я тогда сразу понял, что все это значит. Но мне хотелось убедиться наверняка. В конце концов у меня, Дрея Прескота, были на Крегене дела и поважнее, чем мелочная вражда с избалованным мальчишкой, будь он хоть трижды отпрыском богатой и знатной семьи.
В лунном свете блеснули клинки.
Эти люди прошли бы мимо. Меня надежно укрывали тени под балконом. Помнится, в воздухе стоял сладковатый аромат тех больших цветов, упивающихся светом лун.
Но я шагнул в переулок.
Меч все ещё оставался у меня в ножнах.
— Вы хотели поговорить со мной?
Это был вызов.
— Ты тот, кто зовется князем Стромбора?
— Да.
— Тогда ты покойник.
Бой продолжался недолго. Они прилично работали мечами, но не представляли собой ничего особенного, ничего такого с чем не справился бы любой из моих диких кланнеров. Хэп Лодер, например, приканчивая их ещё и орал бы со всем свойственным ему щегольством, требуя вина.
Вернувшись на «Сиреневую птицу», я сказал Зенкирену, что хочу повидать отца Хезрона.
— О?!
За это время мы с Зенкиреном стали немного лучше понимать друг друга. Как-то я спросил у Золты, что может означать слово «крозар». Тот замялся, а потом посоветовал спросить у Зенкирена. А тот ответил просто:
— Подожди.
Когда же я нажал на него, он сказал мне:
— Это Орден… Но об этом не следует говорить между делом в пивной, — и сделал жест в сторону своей такой простой, такой аскетической каюты. Я его не понял.
И теперь, когда я рассказал ему о происшествии в переулке возле «Стриженого поншо», он посмотрел на меня и коснулся пальцем губ.
— Это может иметь серьезные последствия, маджерну Стромбор. Харкнел из Хир-Хейша — человек могущественный, богатый и влиятельный. Как ты вполне можешь догадаться, в Санурказзе постоянно плетутся интриги.
Я сделал нетерпеливое движение, и Зенкирен заговорил настойчивей.
— Мальчишка нанял убийц, а те провалили задание. Если ты расскажешь об этом его отцу, тому придется отрицать, будто он что-то об этом знал, а потом наказать сынка — но за провал, заметь, за провал! И после этого твоей крови будет жаждать уже не сопливый щенок Хезрон, а сам старый Харкнел. Подумай, Стромбор. И… есть ещё кое-что.
— Уже подумал, — тут же отозвался я. Я не мог допустить, чтобы надо мной висела угроза убийства, когда мне надо выполнять задание Звездных Владык — или Савантов, — или, что особенно важно, если я хочу найти способ вернуться из Ока Мира в Вэллию или Стромбор к моей Делии на-Дельфонд. — Я встречусь с любым, с кем понадобится, чтобы только обуздать этого щенка. Вот и все.
Зенкирен поджал губы. Он пытался быть справедливым, этот пур Зенкирен, капитан «Сиреневой птицы». И тогда он протянул мне листок бумаги — при виде которой я мгновенно напрягся. Но затем убедился, что сорт этот мне не знаком — и моя настороженность рассеялась, будто её и не было.
— Я получил письмо, Стромбор. И хотел бы, чтобы ты отправился в небольшое путешествие — в Фельтераз.
— В Фельтераз!
— Да, маджерну Стромбор. Тебе нужно встретиться с маджерной Майфуй. С джерной Майфуй — супругой Зорга ти-Фельтераза.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
О Майфуй и свифтерах
На следующее утро на борт подняли двоих омерзительного вида представителей вида морских паразитов. Пока их волокли по тыльному траверзу «Сиреневой птицы», они раскачивались, стонали и жаловались, после чего были с хлюпающим звуком свалены на палубу, и каждый мог полюбоваться на их позеленевшие физиономии.
Доставившие их на борт ополченцы, в броской одежде и с поржавелыми мечами, стояли на молу, уперев руки в бока, и откинув головы хохотали во всю глотку, прочищая свои могучие легкие. Оба солнца Крегена находились сейчас ранним утром близко друг к другу. В воздухе звенели веселые звуки порта, где рабочие проснулись и начали работать — перекличка голосов, звон инструментов, плеск воды, крики чаек. Служители маяка, зевая и протирая глаза, сменялись с вахты. Маяк вздымался на противоположном конце мола, за первой из его стен, защищавших порт от моря, высокий, с темными и неподвижными сейчас фонарями при зеркалах. Внизу у рыбного базара уже выложили улов, торговки спорили и дрались, и порой толстая рыба в серебристой чешуе издавала громкий шлепок по щеке какой-нибудь кумушки. Полузакрыв глаза и прислушиваясь к звукам, я мог представить себе, что снова нахожусь где-нибудь в Плимуте — ну, почти.
