Спираль времени. Книга 2 - Мартынов Георгий Сергеевич (бесплатные версии книг txt) 📗
— Уверен, господин! Этот яд мне известен.
— Кто мог отравить верховного жреца?
В голосе Роза звучал такой яростный гнев, что не поверить его искренности было невозможно.
— Я этого не могу знать, господин, — пролепетал перепуганный жрец.
Моа опустился на колени перед Гезой:
— Дозволь мне сказать, господин.
— Говори, — почти машинально ответил Геза. Он еще не в силах был осмыслить происшедшее.
— Я видел, господин. Видел, как в кубок твоего брата было что-то положено.
Роз мгновенно все понял.
— Почему же ты ничего не сказал, презренный? — гневно спросил он.
— Я не мог заподозрить того, кого господин поставил прислуживать властителю.
— Кто? — грозно спросил Геза.
— Вот он! — Рука Моа протянулась к Рени.
Геза отшатнулся.
Рени невероятным усилием воли сумел заставить себя спокойно сказать:
— Этот человек лжет.
Роз хорошо знал предусмотрительность Доба. Доказательство преступления Рени должно быть!
— Обыщите этого негодяя! — приказал он.
Три жреца набросились на Рени, как стая волков. Не прошло и минуты, как один из них с торжествующим криком вытащил из-за его пояса маленький сверток. В нем лежала крупица зеленого вещества.
— Яд! — сказал жрец.
— Кого еще задумал ты отравить? — спокойно спросил Роз.
Рени пошатнулся. Только бронзово-красная кожа его лица не позволила заметить, как вся кровь отхлынула к сердцу.
— Взять его! — приказал Роз.
Рени связали руки. Два раба встали возле него.
— Приказывай! — сказал Роз, обращаясь к Гезе. — Теперь ты верховный жрец.
Эти слова вывели Гезу из состояния столбняка, в котором он находился с момента, как у Рени нашли яд.
Верховный жрец! Да, Роз сказал правду, он, Геза, — верховный жрец! И именно он должен произнести приговор, осуждающий Рени на жестокую казнь. Нет возможности спасти его. Полученное доказательство бесспорно в глазах всех.
Ни на секунду Геза не поверил в виновность Рени. Сверток с крупицей смертельного яда кто-то ему подсунул. Кто? Конечно, Моа. Он выдал себя, сказав, что видел, как Рени положил такую крупицу в кубок Дена. Рени не мог этого сделать, — значит, сам Моа.
В это ужасное для него мгновение Геза до конца понял, насколько прав был Рени, подозревая заговор. Он правильно понял всё: вероломство Ланы, лицемерное поведение Боры — всё, всё! Не догадался только об опасности, угрожавшей ему самому.
А он, Геза, не послушался человека, который был во много раз проницательнее его самого. И вот расплата: он должен убить Рени, чтобы его смерть скрыла истинного виновника.
Весь замысел Роза стал ясен для Гезы. Он мог бы еще сомневаться, если бы сам Роз не затеял разговора о Рени. Цель этого разговора — держать Гезу в руках под угрозой разоблачения, заставить казнить Рени, не пытаясь найти настоящего убийцу Дена, была предельно ясна.
Всё это промелькнуло в уме Гезы за секунду. Бешеный, нерассуждающий гнев охватил его. Рени погиб, но это не спасет убийцу. Он, Геза, попался в ловко расставленные сети. Роз ответит за это в свое время.
Геза огляделся налитыми кровью глазами. Он был так страшен, что все, кроме Роза и Боры, невольно попятились.
Взгляд Гезы упал на короткий бронзовый меч, висевший на поясе одного из военачальников. Прежде чем кто-нибудь смог сообразить, что он хочет делать, Геза выхватил меч из ножен, и голова Моа слетела с плеч.
Расчет Доба оправдался полностью.
Словно ничего не произошло, Роз хладнокровно повторил:
— Приказывай! — И добавил так тихо, что его мог слышать только Геза: — Опомнись! На тебя смотрят.
Не столько эти слова, сколько укоряющий взгляд Рени вернул Гезу к сознанию действительности. Он вдруг понял, что его бешеный порыв сыграл только на руку Розу. От Моа теперь уже ничего не узнаешь!
Глаза Рени молили и требовали.
«Играй! — говорили они Гезе. — Играй свою роль» Заставь всех поверить тебе. Обо мне ты успеешь подумать».
Геза почувствовал, что совершенно успокоился. Если он не проявит жестокости по отношению к Рени, это удивит всех и неизбежно возбудит подозрения.
— Я убил твоего раба, — сказал он Боре. — Прости меня.
— Не имеет значения, — ответил тот. — Я дарю его тебе.
— Я рад, что ошибся и в приступе горя не обезглавил этого, — Геза указал на Рени. — Слишком легкая смерть! Уведите его! — приказал он жрецам. — Заточите его в подземной темнице храма!
Рени увели.
Геза знал, что его несчастный брат проведет несколько дней в ужасающих условиях, без пищи и воды!
Но что он мог сделать?!
Роз успокоился, видя жестокость Гезы к мнимому преступнику. Видимо, ему только показалось, что новый верховный жрец не поверил обвинению.
КАК СПАСТИ РЕНИ?..
Убежавшие из зала вместе со всеми гостями жрецы вскоре опомнились и вернулись. На их счастье, новому верховному жрецу было не до них. Геза даже не заметил их временного отсутствия. Такой поступок грозил каждому наказанием, вплоть до лишения сана.
Остальные гости ничем не рисковали, разве что гневом верховного жреца, который при случае мог отомстить за оскорбление, и страх не позволил им вернуться.
Но Геза и на это не обратил никакого внимания.
Надо было играть роль, и все душевные силы Гезы напряглись, чтобы не дать почувствовать Розу и старшим жрецам своего истинного состояния.
Единственная надежда на то, чтобы оказать Рени какую-нибудь помощь впоследствии, заключалась в том, чтобы все поверили, что виновность Рени не возбуждает в верховном жреце никаких сомнений.
Когда мнимого преступника увели, Геза приступил к обряду перенесения тела Дена в храм Моора.
Церемония была пышной и длительной.
С помощью солдат, вызванных по приказу Роза, согнали народ. Люди расположились от дома до храма сплошным живым коридором.
Озаренная пламенем сотен факелов, траурная процессия медленно проследовала в храм. Труп Дена несли на руках, высоко подняв его над головами. Несли Роз, Бора и два старейших жреца. Геза шел позади, делая вид, что плачет. Обычай надо было соблюдать даже в мелочах. Позади, громко стеная и оглашая ночь воплями, двигались все рабы его дома.
Постамент для тела был уже приготовлен, и на него положили Дена, возле которого встали жрецы. Они должны были стоять здесь до утра.
Двери храма закрылись, и возле них выстроился караул из солдат.
Геза наконец был свободен.
Он вернулся в свой дом и заперся в спальне.
Отчаяние, гнев, жалость к Рени наполняли его душу, поочередно уступая место одно другому. Геза то плакал, как ребенок, то в безудержной ярости крушил все, что попадалось ему под руку. Рабы дома с ужасом прислушивались к грохоту ударов и треску ломаемой мебели. Рабыни молили богов, чтобы господин не выходил из своей комнаты.
Весь дом не спал.
Пока Рени, хоть и связанный, находился у него на глазах, Геза на что-то надеялся. Теперь он предавался отчаянию, не находя никакого способа избавить любимого Рени от грозящей ему участи. Законы страны требовали необычной казни для убийцы жреца, тем более верховного жреца. Тут невозможно было воспользоваться правом помилования и присудить Рени к вечному заточению или ссылке на необитаемый остров, откуда его можно было вызволить спустя некоторое время. Такого приговора преемник убитого верховного жреца, да еще его родной брат, не мог вынести.
Смерть Дена не очень огорчила Гезу. Они так отдалились друг от друга после ухода пришельцев, что давно стали почти чужими.
Для Гезы смерть его брата означала только, что умер злобный, жестокий старик, вызывавший ненависть у всех, кто его близко знал. Но эта смерть влекла за собой гибель другого человека, единственного, кого Геза искренне любил.
Он хорошо помнил взгляд Рени там, в роковом зале. Этот взгляд был так красноречив, что Геза не мог сомневаться — Рени надеялся на его помощь, верил, что брат и друг найдет способ спасти его от жестокой смерти.
