Точка невозвращения - Вольнов Сергей (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗

– Я-я-а бы предпочла «серую гончую»… – оглядев панораму, вдруг протянула одна из пассажирок, невысокая хрупкая девушка с явственной монголоидной примесью в чертах лица. – Кто-нибудь знает, здесь есть автобусы? – хрипловато спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Вряд ли, – отозвался рыжеволосый толстячок, типичный коммивояжер с виду. – Ихние предки построили дорогу, чтобы кататься по ней. И катаются вовсю! Традиция, мисс. Великое дело привычка. Вот у нас, на Нью-Айрланде, испокон веков варят пиво из натурального хмеля, никаких синтезированных веществ не призна…

– Спасибо. Я предпочитаю квас, – перебила словоохотливого нью-айрландца девушка; натянула на глаза козырек неизменной в веках «бейсболки» и мрачно из-под него зыркнула на поезда надземки, что в эту секунду как раз появились из обоих торцов вокзального ангара и скользнули по эстакаде.

– Куаз?.. Что такое куаз? – удивился коммивояжер.

– Это сорт кока-колы, – пояснила дородная тетка, сидевшая с ним рядом, – этническая разновидность.

Девушка фыркнула и что-то неразборчиво пробормотала.

– Юноша не ошибается, – вступил в разговор другой пассажир, тщедушный старик, однозначно абориген: длинные пряди седых волос свисали по бокам его головы, а макушку прикрывала маленькая круглая шапочка. – Наши предки клали первую рельсу не для того, чтобы рядом с ней болтались автобусы всякие.

Старичок ощутимо картавил и на спейсамерикане говорил правильно, но с сильным акцентом. Чувствовалось, что практиковаться в произношении ему приходится нечасто.

– Ничуть не ставя под сомнение правоту ваших уважаемых предков, – заговорила девушка, – должна все же отметить, что у человека всегда должна быть альтернатива…

– Твоими бы прелестными губками да мед кушать, – пробормотал вдруг спутник автобусолюбивой девушки. – Должна, должна… А разве она есть? У человеков-то?

И все посмотрели на него. Людей иных рас среди прибывших не было, только НАШИ, и люди прекрасно поняли, какие ЧЕЛОВЕКИ подразумевались этим молодым парнем, высоким, нескладным, с длинными руками и ногами, чем-то похожим на куклу-марионетку в мешковатом комбезе без знаков корпоративной принадлежности.

Автобусолюбивая приезжая не смотрела на спутника. Она подняла голову и проводила взглядом темный прочерк, что выметнулся из восточного торца ангара и промелькнул между шеренгами вздутий на верхушках «гвоздей». Ее смуглое личико осветилось солнцем, а по действительно прелестным, чуть пухлым губкам блуждала загадочная улыбка. Примерно такая, как у древнего землянина Гаутамы Будды.

И совершенно не ясно было, что эта улыбка означает: то ли несогласие с наличием отсутствия альтернативы, то ли подтверждение оного наличия…

– И эта белесая сочлененка способна передвигаться? – с отчетливым сомнением в голосе спросила она, когда они остановились перед входным порталом, разомкнутым в боку хвостового вагона номер 91. Скептически посмотрела вдоль тянущейся к востоку, вагон-секция за вагон-секцией, «змеи» состава. – Это… гм, чудо-юдо ужасно напоминает линялую змею при последнем издыхании.

Перрон сверхземки тянулся под боком у летучего поезда, готового к отправлению, ждущего лишь команды стартовать. Состав стоял внутри «трубы» верхнего уровня, расположенной под самым потолком ангара. Каждые двенадцать минут сюда на посадку подавался очередной поезд – как только улетал предыдущий, так и сразу. На другой колее происходило то же самое, только в обратном направлении и с шестиминутным смещением.

– Надеюсь, на ходу не развалится… – ответил он ей, и голос его уверенным назвать было никак не возможно. – Я до сих пор не понимаю, на кой черт мы сюда приперлись, что мы в этой чудо-юдо-саванне забыли, это ведь была твоя идея, Маленькая, и ты…

– Шалом! Бе ма эфшар лаазор лахем? – выглянул изнутри немолодой и нехудой человек в голубовато-серой униформе.

– Ты понял, чего он сказанул? – спросила она. Между собою они общались на косморусском; потому неудивительно, что не усвоили смысл обращения местного профессионального железнодорожника. Хотя на самом деле тот всего лишь произнес: «Здравствуйте! Чем я могу вам помочь?»

– Не-а. Я как-то до сих пор ухитрился носителей космо-иврита не… гм… не знавать близко.

– Канире, атем ло мекомиим! («Как видно, вы не местные!») – понимающе кивнул местный. – Игатем ми рахок… («Издалека прибыли…»)

Тем временем изнутри вагона появился еще один пейсато-кипатый пожилой дядя и вопросительно уставился на пассажиров влажными черными глазками-маслинами.

– Мужики, вы кто? Жэдэ Патруль? – с неподдельным интересом вопросил мосластый, худющий, как дистрофик, парень. Глаза его искрились искренним весельем.

– Иванта, Моня, хьем гоим!!! – сказал напарнику дядя номер один. («Ты понял, Моня, они гои!») Сиим фактом был он по меньшей мере удивлен, но виду старательно не подавал.

– Елки-палки, я что, слепой! Они такие же йегудим, [4] как ты блондин! – на чистейшем круссе сказал вдруг мужик по имени Моня. – Беня, ты уже потрогал ихние ксивы? Мы таки дождались наших единственных пассажи… – Он запнулся, сообразив, на каком наречии говорит, и рявкнул: – Нос’им! Картисим! («Пассажиры! Билеты!»)

– А-картисим, бевакаша! – спохватился дядя по имени Беня. («Ваши билетики, пожалуйста!»)

– А… чего они хотят потрогать? – растерянно спросила нос’аат, она же «пассажирка».

– Я ж говорил, жэдэ-патруль. Охотники на зайцев. Проинформировал ее нос’е, он же «пассажир»; и обратился непосредственно к старшему «патрульному»: – Глубокоуважаемый Моня, разве умные люди не договорятся между собой? Размеры нашей благодарности будут безграничны! В разумных пределах, конечно…

– Таки моментально слышно умного человека, – кивнул глубокоуважаемый и радушно разулыбался. – Милости просим, молодые люди! Сигайте на борт, полуминутная готовность…

Пассажиры едва-едва успели утонуть в недрах мягчайших кресел, как рокевет, она же «поезд», ожил и покинул тахана мерказит, он же «центральный железнодорожный вокзал», точно по расписанию.

…за холонот (они же «окна») вагона уносилась назад Мишор А-гдола, она же «Великая Равнина». Сплошная, бескрайняя, кругосветная степь. Как такового катара, то есть «паровоза», «локомотива», у поездов сверхземки не было. Похожая на один длинный гибкий вагон, эта рокевет (на местном наречии слово «поезд», как выяснилось, было ЖЕНСКОГО рода!) пронизывала воздух в полусотне метров от поверхности, поддерживаемая и влекомая на восток силовыми полями. Ближние окрестности по причине скорости, превратившей их в размазанные полосы радужного окраса, практически не улавливались взглядом. Зато саванна, по причине преимущественной однородности своей, казалась поверхностью буро-желтого океана, несущего волны к северному и южному горизонтам. В двухместном ТА (оно же «купе») звучала тихая музыка, в которой солировал тонкий скрипичный голосок. Дяди-проводники, удовлетворившиеся чисто символической мздой, обслужили своих единственных пассажиров по высшему разряду и тактично оставили их в покое. Как поняли парень и девушка из ответа на вопрос, Центральный Вокзал никогда не заполнял пассажирские рокеветы сверхземки. На дальние расстояния отсюда по большей части отправлялись грузы, а для размещения, увеселения и охмурения приезжих бизнесменов, бродяг и туристов имелись припортовые кварталы на сотню-другую километров в обе стороны. Но уже первые таханот, они же «остановки», «станции», исправляли положение. В тысяче километров от космических врат мира залетными пришельцами практически и не «пахло»… То-то изумился дядя Беня появлению гоев у входа в вагон сверхземки!

Девушка отвела взгляд от океанической саванны за иллюминатором. Ее спутник с закрытыми глазами, вытянувшись во весь рост и прижав руки к бокам, лежал на диване, в который трансформировалось кресло; казалось, он спал. Пассажирка долго смотрела на него, не двигаясь, затем подняла руку, окольцованную браслетом личного компа, и в полуметре над дистрофическим телом повесила демопроекцию. Белый прямоугольник размером не больше страницы доисторической бумажной книги. Простые плоские буковки на нем…