Т. 08 Ракетный корабль «Галилей» - Хайнлайн Роберт Энсон (книги без регистрации .TXT) 📗
Последние немедленно устроили шумную склоку из-за помещений и секретарей. Волна бюрократии захлестнула Большой и Южный острова, Восточную косу и остров Могильного камня. Началась грызня за дома и участки, и цены на землю подскочили до головокружительной высоты. Вслед за государственными мужами и чиновниками, занявшими выборные посты, ринулись куда более многочисленные прихлебатели — клерки, которые что-то делали, и специальные помощники, которые не делали ничего, разнообразные спасители мира, люди, несущие в мир Послания, лоббисты «за» и лоббисты «против», люди, заявлявшие, что представляют интересы местных драконов, но так как-то и не удосужившиеся выучить язык свиста, и драконы, которые вполне могли представлять свои интересы сами — что они и делали.
Как ни странно, Губернаторский остров не утонул под такой тяжестью. К северу от столицы, на острове Бьюкенена, вырастал новый город — учебные лагеря Воздушных сил и Наземных войск республики. Генеральные штаты выражали озабоченность этим фактом: мол, устройство военной базы под самым боком столицы есть ни что иное, как приглашение к национальному самоубийству, поскольку одна водородная бомба может стереть в пыль и правительство, и большую часть вооруженных сил — и тем не менее все оставалось по-прежнему. Военные выдвигали тот довод, что личному составу необходимо обеспечить досуг, а если построить лагеря на безлюдье, солдаты дезертируют и разбегутся по своим фермам и шахтам.
Многие и вправду подались в дезертиры. А тем временем Нью-Лондон прямо-таки кишел солдатней. В «Ресторане Двух Миров» было не протолкнуться с утра до ночи. Старый Чарли метался от плиты к кассе, а Дон обжигал руки горячей мыльной водой. Как только освобождалась минутка, он бежал в пристройку набить топку котла маслянистыми поленьями дерева чика, которые приносил дракон по имени Маргаритка (несмотря на такое имя, дракон был самец). Греть воду электричеством вышло бы, конечно, дешевле: электроэнергия была побочным продуктом атомного реактора, расположенного от города к западу, и доставалась практически задарма. Но электрооборудование стоило бешеных денег, да и достать его было практически невозможно.
Такие обычные для фронтира контрасты встречались в Нью-Лондоне на каждом шагу. Грязные, неасфальтированные городские улицы освещались электроэнергией от атомных станций. Самоходки на реактивной тяге связывали город с другими поселениями, но в городской черте жители большей частью передвигались на своих двоих, а транспорт — такси и метро — заменяли гондолы. Некоторые из них были механизированы, но в основном приводились в движение с помощью человеческих мускулов.
Нью-Лондон был уродливым, неудобным, недостроенным городом, но чем-то все-таки он бодрил. Дону нравилось кипение уличной жизни — нравилось гораздо больше, чем оранжерейная роскошь Нью-Чикаго. Жизнь здесь была оживленной, словно возня щенков в корзинке, и энергичной, как удар в челюсть. В самом воздухе витали новые надежды и проблемы…
Проработав в ресторане неделю, Дон ощущал себя так, будто работает здесь всю жизнь. Несчастным он себя не чувствовал, нет. Конечно, работа была нелегкой и он по-прежнему рвался на Марс, хотя думал об этом нечасто, но он хорошо спал, хорошо ел, не болтался без дела… К тому же вокруг было полно собеседников, с кем можно было поговорить, поспорить — космонавты, гвардейцы, политики, те что помельче, словом самый обычный люд, которому были не по карману заведения другого ранга. Заведение Чарли вскорости превратилось в клуб, где кипели политические дебаты, оно стало агентством городских новостей, фабрикой слухов. Сплетня, родившаяся за тарелкой приготовленного Чарли кушанья, частенько уже назавтра появлялась на первых полосах нью-лондонской «Таймс».
Дон пользовался вытребованным у Чарли правом на послеобеденный отдых, даже если у него не намечалось никаких особенных дел. Когда Изобел была не слишком занята, он водил ее в кафе напротив выпить по стаканчику кока-колы; девушка до сих пор оставалась его единственным другом вне ресторанных стен. Как-то раз Изобел сказала:
— Давай-ка зайдем ко мне. Я хочу познакомить тебя с управляющим.
— Зачем?
— Это насчет твоей радиограммы.
— Да, конечно, я и сам собирался, но сейчас это не имеет смысла. Денег у меня все равно нет. Придется недельку подождать, а там я, может быть, попрошу в долг у Чарли. Думаю, Чарли даст, чтобы я не бросил работу — другого-то на мое место он еще набегается искать.
— Ничего у тебя не получится — лучше найди другую работу. Пойдем.
Девушка пропустила Дона за стойку, провела в заднюю комнату и представила пожилому человеку с озабоченным лицом.
— Это Дон Харви, тот самый молодой человек, о котором я говорила.
Мужчина протянул руку.
— Да-да, что-то насчет радиограммы на Марс. Кажется, дочь мне об этом говорила.
Дон обернулся к Изобел.
— Дочь? Ты мне не сказала, что управляющий — твой отец.
— Ты меня не спрашивал.
— Но… впрочем, неважно. Рад с вами познакомиться, сэр.
— Взаимно. Так вот насчет этой радиограммы…
— Я и сам не понимаю, зачем Изобел привела меня сюда. Я не могу заплатить. У меня только деньги Федерации.
Мистер Костелло озабоченно рассматривал свои ногти.
— Мистер Харви, в соответствии с правилами мы осуществляем межпланетную связь только за наличный расчет. Я был бы не прочь взять купюры Федерации, но не имею права: это нарушение закона, — он уставился в потолок. — Разумеется, на черном рынке деньги Федерации имеют хождение…
Дон печально усмехнулся.
— Знаю. Но пятнадцать-двадцать процентов — слишком низкий для меня курс. Мне не хватит, чтобы расплатиться за радиограмму.
— Двадцать процентов? Текущий курс — шестьдесят!
— Правда? А я чуть было не свалял дурака.
— Это неважно. Я вовсе не собирался советовать вам отправиться на черный рынок, мистер Харви. Во-первых — потому, что сам нахожусь в непростом положении, представляя компанию, принадлежащую Федерации и до сих пор не экспроприированную. И вместе с тем я вполне лояльный гражданин республики. Если вы сейчас уйдете и вернетесь с деньгами республики, я должен буду сообщить в полицию.
— Папа!
— Помолчи, Изобел. Во-вторых, молодому человеку негоже впутываться в такие дела, — он помолчал. — Но мы, возможно, найдем способ выйти из создавшегося положения. Ведь ваш отец не отказался бы оплатить такую радиограмму?
— Еще бы!
— Но я не могу отправить ее наложенным платежом. Что ж, пишите переводной вексель на имя вашего отца, и я приму его в качестве оплаты.
Дон ответил не сразу, а сначала обдумал предложение. Казалось, это то же самое, что отправить сообщение наложенным платежом — против этого он ничего не имел, — но делать долги от имени отца без его согласия Дону не хотелось.
— Послушайте, мистер Костелло, ведь вы еще очень долго не сможете предъявить вексель к оплате — так почему бы мне не оставить долговую расписку, по которой я расплачусь как можно быстрее? Может быть, так будет лучше?
— И да, и нет. Принять вашу расписку попросту означает отправить ваше межпланетное сообщение в кредит, а это запрещено. С другой стороны, переводной вексель на имя вашего отца представляет собой финансовый документ, который равноценен наличной сумме, даже если я не могу получить деньги немедленно. Согласен, все это тонкости космического права, но ими и определяется разница между тем, что я могу и что не могу сделать, следуя правилам корпорации.
— Спасибо, — медленно произнес Дон, — но мне кажется, что нам надо обождать. Может быть, мне удастся где-нибудь подзанять.
Мистер Костелло перевел взгляд с Дона на Изобел и беспомощно пожал плечами.
— Ладно, пишите расписку, — отрывисто сказал он. — Пишите на мое имя, а не на компанию. Заплатите, как только сможете, — он еще раз глянул на дочь, которая в ответ одобрительно улыбнулась.
Дон составил расписку. Как только они с Изобел отошли достаточно далеко, чтобы отец девушки их не услышал, Дон сказал:
