Бокал звезд - Янг Роберт Франклин (читать книги регистрация .txt) 📗
Выждав немного, я тенью проскользнул обратно к лифту, вернулся в нижний город и направился в гетто, где меня ждал Актус.
III
Радиоактивные осадки, выпавшие по всему миру в 1969 году, доказали бессмысленность ядерных ударов. Воевать никому больше не хотелось. Западная диктатура, которая установилась вслед за катастрофой, настолько слабо отличалась от диктатуры на Востоке, что и причин драться не осталось.
Диктатура стала неизбежным следствием военного положения, объявленного после осадков. Военные узурпировали власть, сбросив термоядерную бомбу на Вашингтон, когда Конгресс собрался на заседание, а президент находился в Белом доме.
После двух продуманных политических убийств в собственных рядах военные аристократы, как они теперь себя называли, объявили, что отныне как морские, так и воздушные вооруженные силы будут подчиняться командованию сухопутной армии. Воинская повинность приобрела чудовищные масштабы, пожирая каждого гражданского старше шестнадцати лет. Заводы и фабрики превратились в военизированные формирования с рабочими-рядовыми, мастерами-сержантами и директорами-офицерами. Физически ущербных граждан, не сумевших устроиться в мелком городском бизнесе, отправляли на коллективные фермы, подчиненные ближайшей военной комендатуре.
Однако и мелкие предприятия обернулись каторгой, когда элита понизила общественный статус гражданских, сделав их столь же бесправными, как рядовые солдаты. Последние не выиграли от нового порядка вещей, зато штатские обнаружили, что за пребывание в городах теперь придется платить унижениями, честью своих дочерей и уничтоженной собственностью. В результате за пределами каждого военного полиса выросли беспорядочные скопления наскоро построенных лачуг.
К 2030 году школы и университеты еще действовали, и Актус был доктором метафизики в одном из последних. А затем, как всегда внезапно, власть предержащие решили, что им не нравятся образованные калеки — к тому времени в аудиториях Лиги Плюща не осталось других учеников — и армейский сапог опустился с сокрушительной силой. Все гражданские учебные заведения были объявлены вне закона, а их сотрудники — подвергнуты гонениям.
Впервые я увидел Актуса в сточной канаве гетто, где его бросили умирать подручные Дестейла. На мощном запястье еще прощупывался пульс, и я как-то сумел затащить громадное тело к себе в хижину. Была поздняя ночь, и здешнего доктора пришлось вытаскивать из постели. Неандертальская голова и обезьяноподобное тело кровоточили от многочисленных побоев, однако, закончив обрабатывать раны, доктор уверил меня, что пациент выживет.
Актус и впрямь выздоровел быстро. За считанные дни его длинные руки и короткие толстые ноги вновь налились силой. К концу недели он уже мог ковылять по комнатушкам без моей помощи. Его рассказ подтвердил то, о чем я и так догадывался: Актус был одним из немногих потомков тех, кто пострадал от радиоактивного загрязнения, мутант в третьем поколении, и входил в штат одного из последних университетов, ощутивших тяжесть военной машины.
Первым же делом он изложил мне свою онтологическую теорию…
Хотя жителям гетто приходилось калечить собственных детей, чтобы уберечь от призыва в армию, они продолжали плодиться — как бы то ни было, дети не только причина, но и смысл человеческого существования. Однако мутанты в третьем поколении были поголовно стерильны и вынуждены искать другие способы наполнить жизнь смыслом. Философия — один из таких способов, и шаг от философии к метафизике естественен. Ну, а если вы мутант, отчаянно жаждущий лучшего мира, то сделаете и следующий, последний шаг. Онтология — изучение фундаментальных принципов бытия — была для моего друга единственным raison d'etre [7].
Актус сидел за столом, уставившись на собственные руки.
— Ну, как все прошло, Алан? — спросил он, глянув на меня.
— Она любовница Дестейла.
Он снова опустил глаза. По его крупному телу прокатилась дрожь.
— Вот как… Дестейл, значит. — Он резко встал. — Ты уже принял свое неприятное знание, теперь моя очередь.
Схватив фонарь и махнув мне следовать за собой, Актус затопал в соседнюю комнату, которую в шутку называл «своей лабораторией». Именно здесь он занимался онтологией, суть которой, по его определению, заключалась в свободе от механических приспособлений. Единственной его «аппаратурой» были книжные полки, достаточно просторные, чтобы вместить пухлые записные книжки, койка, достаточно крепкая, чтобы выдержать его вес, и небольшой стол.
На столе лежала только что нарисованная астрономическая карта. Цветная, безупречно выполненная, она изображала двойную звезду — бело-голубой гигант и крошечный белый карлик. Вокруг них на орбитах находились девятнадцать планет — вряд ли многим крупнее точек, но каждая старательно закрашенная сообразно преобладающей флоре либо ее отсутствию.
Актус поставил фонарь на ближайшую полку и нагнулся над картой, словно волосатый бог, созерцающий свое последнее творение. Обезьянобог над чертежами проекта новой реальности.
Он поднял на меня глаза.
— Хочу вкратце повторить свою теорию… Разум человека создает субъективную реальность при участии других разумов. Двух одинаковых реальностей не бывает, как не существует и двух абсолютно идентичных разумов. Однако общее сходство всегда прослеживается, кроме тех случаев, когда из-за различных жизненных обстоятельств у индивидуума возникает настоятельная потребность создать для себя дополнительную субъективную реальность. Если можно так выразиться, шизо-реальность, от греческого — «раскол». Однако сама приставка «шизо» уже намекает на несовершенство этой реальности: она недостаточно полна, чтобы подменить собой ту, из которой хочет убежать шизофреник, вследствие чего он вынужден жить сразу в обеих.
Субъективную реальность можно сравнить с силовым полем идей, которое генерирует человечество. То есть, это массовая реальность или, если продолжить концепцию Беркли [8], массовое esse est percipi: «существовать значит быть воспринятым как идея» всем человечеством. Мы не в состоянии постичь материальную вселенную, однако все же должны признать ее существование и допустить, что та реальность, частью которой мы являемся, состоит не только из субъективного силового поля, но и из лежащей в ее основе «вещи в себе». Познать истинную природу последней мы не можем из-за априорного [9] фактора своей интуиции. Как сказал Кант, «что касается формы… многое можно сказать а рriori, но никогда ничего нельзя сказать о вещи самой по себе, которая могла бы лежать в основе этих явлений».
Возьмем, к примеру, этот стол. Никто из нас не способен воспринимать его без привязки к определенной точке пространства-времени. Однако как вещь в себе он лишен пространства и времени. Это наше априорное знание наделяет его и тем, и другим.
И наоборот, никто не мыслит пространства и времени отвлеченно от объектов или событий. Если не веришь, закрой глаза и попробуй сосредоточиться на чистом пространстве и чистом времени. Обнаружишь, что не в силах представить ни то, ни другое. Уже одно это доказывает, что они не часть вещи в себе, а плод нашего разума.
Следовательно, можно предположить, что вещь в себе нам откроется, только если мы сумеем освободить свой разум от влияния априорного фактора. И хотя мы не сможем обычным способом перемещаться из одной точки в другую, ибо как пространство, так и время будут отсутствовать, нам, возможно, удастся переместиться совершенно иначе: изменив свою индивидуальную субъективную реальность.
Иными словами, если мы создадим настолько достоверную индивидуальную реальность, что она заменит собой массовое силовое поле идей, то сможем передвигаться из одной субъективной точки в другую, из одного субъективного мира в другой или из одной субъективной солнечной системы в другую. А если мы сделаем эту новую реальность достаточно жизнеподобной, у нас получится забрать с собой и других — возможно, все человечество.
