Книга семи печатей (Фантастика Серебряного века. Том VI) - Зайкин П. (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
— Не первый случай! Много таких видывали…
Пришлось как-то Кролю на вечерние занятия пойти — много срочной работы накопилось. Поцеловал он свою Инушку, наказал ей пораньше лечь спать.
— Засижусь я сегодня… Ревизор к нам едет, надо бумаги все пересмотреть.
Поздно ночью вернулся домой. Подходит к дому, видит: во всех окнах свет. Что за напасть такая? Глаза даже протирать от удивления стал. Отворил двери ключом, входит в квартиру. Все лампы зажжены и свечи в канделябрах горят. Задрожал бедняга от страшного предчувствия и бросился искать Инушку. А она выходит к нему навстречу, одетая в подвенечное платье. Вид у нее гордый-прегордый, глаза горят, как звезды, а прекрасна она, как никогда не была.
— Инушка, родная, что с тобой? — закричал Кроль не своим голосом.
Инушка остановилась, посмотрела на него с недоумением и спросила:
— Кто вы такой? Я вас не знаю!
— Инушка, Бог с тобой, я твой муж, твой Саша! Опомнись!
— Я не знаю никакого Саши, а мужа у меня нет. Я — царица Земли, и сегодня лишь я венчаюсь с Великим Духом, который должен сейчас прийти.
— Инушка, Инушка, родная моя! — заплакал Кроль, бросаясь к жене и хватая ее за руку.
— Прочь от меня! — вскричала она, вырывая руку. — Прочь из моего дома!
Кроль потерял голову. Он с ужасом глядел на красивое лицо своей жены и даже не узнавал его. И вдруг его мозг пронзила дикая мысль:
— Она ли это или не она? А, быть может, я не туда попал…
Он стал оглядываться кругом себя. Странно… незнакомая обстановка… Какие-то невиданные столы без ног… На них нагромождены диковинные предметы. Потолки разрисованы чудесными картинами. И всюду потоки света, тысячи люстр и ламп.
Он дико озирался кругом себя и вдруг сообразил… Ведь он не Саша, не Кроль! Он Великий Дух, которого ждет вот эта Царица Земли, вся в белом, с черной распущенной косой, с глазами, горящими, как два солнца… Подойдя к ней, он захохотал и крикнул:
— Привет тебе, Царица Земли! Я — Великий Дух, избранник твоего сердца!
И на лице Царицы Земли сверкнула молния радости.
— Привет тебе, Великий Дух, Царь Земли! Приди в мои объятия!
На другой день Кроль не пришел на службу и больше никогда уж не приходил…
А старики Прасовы, сгорбленные и седые, долго-долго ходили на окраину города, где в больших каменных домах, за железными решетками, их родные птенцы томились разлученными и ждали каждый день чуда: она, что к ней придет Великий Дух со смелым смеющимся лицом и блуждающими глазами; он, что к нему явится Царица. Земли, вся в белом, с длинной распущенной косой, с очами, горящими, как два солнца.
Б. Реутский
СОСЕД
(Из записок психиатра)
Небольшая тетрадка аккуратно исписана мелким почерком. Слова часто незакончены, оборваны на какой-нибудь букве, точно рука писавшего была остановлена грубо и внезапно…
10 августа.
Наконец-то я подыскал комнату, которая вполне отвечает моим требованиям: тихая, спокойная, уединенная. Хозяйка страдает мигренью, не переносит шума и бранит прислугу крепкими словами, если та уронит полено или хлопнет дверью. Усиленно готовлюсь к экзаменам и чувствую себя превосходно.
25 августа.
Великолепно. Тишина и уют. Соседи мои — словно глухонемые. Один из них ученый, а другой — изобретатель. Целый день проводят над работой и даже не кашляют. Успел за эти дни пройти множество. Хозяйка продолжает страдать мигренью и мне это на руку. Когда везет, так все устраивается хорошо.
27 августа.
Тихо… Спокойно… Но это покой могилы, покой тюрьмы, покой виселицы! То, что происходит со мной, не поддается описанию. Вчера ночью, когда я сидел у самовара и допивал стакан крепкого чая, чтобы отогнать сон, в комнате, которая приходится направо от моих окон и где живет ученый, вдруг раздался глухой стук, словно от падения человека на пол. В мертвенно тихой обстановке нашей квартиры этот стук прозвучал особенно зловеще. Я стал прислушиваться, и мне показалось, что кто-то стонет. Я бросился в коридор и, подойдя к двери ученого, постучал. Никакого ответа. Я спросил: «Что с вами?» Молчание. Тогда я приоткрыл дверь и в ужасе отшатнулся. На полу лежал мой сосед, вытянувшись, с посиневшим лицом. Я подбежал к нему и, наклонившись, стал прислушиваться. Он дышал. Тогда я начал приводить его в чувство, влив ему в рот возбуждающих капель и спрыснув его холодной водой. Через несколько минут он приоткрыл глаза и с удивлением оглянулся. Вдруг лицо его изобразило испуг, он привскочил- наклонился к столу и взял в руки какую-то длинную рюмку, наполненную желтой жидкостью. Поставив рюмку в большой шкаф, стоявший у стены, он подошел ко мне и застенчиво улыбнулся:
— Простите, что я побеспокоил вас! Я упал в обморок… Но все хорошо, что хорошо кончается.
Он на минуту задумался и затем продолжал:
— Что же я не прошу вас сесть? Позвольте представиться — Хлопушкин.
Я пожал ему руку и уселся в кресло.
— Вы, кажется, студент? — спросил он. — В таком случае, вам небезынтересно будет узнать, почему я лишился чувств?
Он хитро прищурил глаза.
— Это от паров нитроглицерина…
На лице моем, выразилось, очевидно, изумление, потому что он сказал шепотком:
— Да-да, нитроглицерина… Знаете, я сделал величайшее открытие, которое вскоре опубликую. Я нашел способ взрывать любое взрывчатое вещество на любом расстоянии… Вы понимаете все значение этого открытия? Нет более броненосцев! Нет арсеналов! Нет истребляющих орудий! Всеобщее разоружение вынуждено и неизбежно. Ведь не перейдет же человечество слова к холодному оружию, не правда ли? А мои исследования приходят скоро к концу и мне остается сделать еще лишь несколько опытов…
Но главное уже достигнуто! Вы представить себе не можете, сколько мне пришлось испытать разочарований и сколько одолеть препятствий, пока я осуществил свою заветную цель. Ведь я был лаборантом в институте, читал студентам химию, а свободное от занятий время посвящал своим исследованиям. И должно было случиться такое несчастье, что сторож, убиравший мою лабораторию, с пьяных глаз стал шарить в шкафу. Полка сорвалась, банки и реторты с грохотом полетели вниз, и одна из них, содержавшая неонитроглицерин (это — жидкость моего изобретения), взорвалась. Взрыв был страшной силы. Окна, двери и вся мебель в лаборатории превратились в пыль, а злосчастный сторож буквально рассыпался, и отдельные частицы его были глубоко вкраплены в цементированный потолок. Счастье, что жидкости-то было всего с полчайной ложки! Иначе весь дом взлетел бы на воздух. В результате, я должен был оставить службу, так как мне поставили в вину небрежное обращение с опасными веществами. И вот я остался без средств и без лаборатории… Понимаете ли весь ужас моего положения? Накануне великого открытия быть вынужденным положить зубы на полку? Но я решил не сдаваться! Я голодал, отказывал себе во всем, перебивался кое- как уроками и продолжал свою научные труды. Еще один шаг — и победа за мной!
Я слушал с недоумением и не знал, что думать. Кто этот странный человек с суетливыми движениями и хитроватой улыбкой — гений или безумец? Говорит ли он правду или бредит наяву? Весь его рассказ дышал искренностью и правдивостью, но в глазах перебегали огоньки, которые сильно смущали меня.
— А где же вы производите свои опыты? — перебил я его.
— Как — где? Здесь, у себя в комнате…
— Опыты С взрывчатыми веществами?
— О, я очень осторожен, — усмехнулся он. — Вы не верьте слухам, будто я работаю небрежно. Если бы это было так, меня давно не было бы на свете. Ибо, во-первых, мой неонитроглицерин чрезвычайно ядовит и задохнуться от его паров — сущие пустяки. А во-вторых, — у меня здесь есть его с полфунта, то есть столько, сколько нужно, чтобы взлетел на воздух целый квартал… А я живу здесь около года — и ничего. Всего лишь раз пять падал Б обморок, но быстро приходил в себя.
