Фантастика 1981 - Курочкин Николай (читать книги онлайн регистрации txt) 📗

Разгадка, сколько Конкин ни думал, ускользала. Он знал, что в таких случаях надо сделать. Забыть, переключиться! Тогда ответ будет искать само подсознание и, возможно, найдет.

Или не найдет, так тоже бывает: человек для себя все еще самая большая загадка.

А начать следует с обычной разминки, сегодня рна особенно кстати.

Сообразив, кто именно сейчас бодрствует, Конкин ткнул кнопку вызова.

– Приятного пробуждения, брат-моллюск! - тотчас плеснулся из динамика веселый голос Зеленина.

– Старо, - ответил Конкин, одеваясь. - Было.

– Где? Когда? - встрепенулся голос, и Конкин живо представил, как над изумленным глазом приятеля косо взметнулась бровь, как дрогнула рука с неизменно зажатым в ней миниатюрным компьютером.

– Впервые образ корабля-скорлупы и, следовательно, людей-моллюсков возник в одном фантастическом рассказе двадцатого века, - отчеканил Конкин. - Было, старо, лежит на поверхности, как всякая явная ассоциация.

– Эрудит несчастный… - сокрушенно вздохнул голос. -Ладно, твой ход.

– Слово “Конкин”. Неявные ассоциации, пожалуйста.

– Двугорбый верблюд! - мгновенно выпалил голос.

– Кон-кин, - медленно повторил Конкин. - Пауза посередине, перегиб, верблюд. Лежит на поверхности.

– Да, пожалуй, - нехотя согласился Зеленин. - Тогда утюг!

– Как?

– А-а! Не видишь ассоциации?

– Нет…

– Конкин - конка… Улавливаешь?

– Не припомню такого слова…

– Значит, есть эрудиты получше тебя. Кроме Киба, само собой… Конка - это такой древний, на лошадях влекомый по рельсам транспорт. Нечто архаичное, движимое мускульными усилиями, неповоротливое. Как утюг.

– Здорово! - восхитился Конкин. - Второе ассоциативное производное, это не банально…

– Тем и живем, - с гордостью сказал Зеленин и отключился.

Конкин покачал головой. Подобная вроде бы несерьезная гимнастика ума была для него, как и для всех, в той же мере развлечением, в какой и жесткой, привычной, как дыхание, необходимостью, ибо давно прошли те времена, когда избавление кораблей от ракушек почиталось проблемой, но мало кто задумывался, сколь опасна в быстроизменчивом мире прогресса короста въевшихся стереотипов.

Однако тайная надежда, что эта зарядка, раскачав подсознание, заставит всплыть причину внезапного пробуждения, не оправдалась.

“Забыть, забыть!” - напомнил себе Конкин.

Мысли Конкина, когда он переступил порог обсервационной, были - так ему, во всяком случае, казалось - обращены исключительно на дело.

Сигнал о появлении в зоне видимости неизвестного тела он заметил тотчас. Быстро вгляделся в роспись цифр на табло.

Из-за колоссальной удаленности объекта их точность оставляла желать лучшего, и все же сомневаться не приходилось: обыкновенный метеорит! Правда, крупный и, очевидно, железный, так отражать радарные импульсы мог бы, предположим, чугунный утюг.

“Почему утюг? - удивился шальному сравнению Конкин. -” Ах да! Зеленинская ассоциация застряла…” Он улыбнулся. В Пространстве можно было, чего доброго, наткнуться на выход в иное измерение, на причинно-следственную флюктуацию, но только не на утюг. Зато метеорит был в кем такой же банальностью, как змея в лесу. Конкин слегка скосил взгляд. Ну конечно! Как ни далеко находилось тело от корабля, как ни расходились их траектории, Киб держал его в прицеле аннигилятора. На всякий случай… Такие вопросы безопасности Киб решал сам. И мигом занимал оборонительную позицию.

“Как питекантроп при малейшем шорохе. Еще бы! Мы тоже находимся в довольно враждебной среде…”

– Что за объект? - на всякий случай спросил Конкин.

– Метеорит класса Z-2, достоверность определения 95 процентов. - Голос Киба, как всегда, зазвучал так, словно невидимый собеседник находился рядом. - Параметры…

– А вдруг это змея? - неожиданно для себя пошутил Конкин и тут же отметил, что это скорей всего дань тому, утреннему…

– Со змеей объект не коррелируется ни по одному параметру, - прозвучал бесстрастный ответ.

Нет, юмором Киб не обладал. Зато он знал, что такое “змея”.

И что такое “конка”, он тоже наверняка знал. Чего только не знала, не могла, не умела эта новая модель искусственного интеллекта! Пожалуй, ее способности не были до конца ясны самим создателям, поскольку эта машина обладала чем-то вроде подсознания.

Вздохнув, Конкин вместо того, чтобы забыть о метеорите и заняться текущей работой, спросил: - Через какое время ты потеряешь метеорит из вида?

– Через семнадцать минут сорок девять секунд, - ответил Киб.

– Ничего нового о нем, конечно, узнать не удастся…

– Только в случае изменения курса. Будет такой приказ?

Еще чего! Изменить курс звездолета ради какого-то метеорита все равно, что остановить поезд из-за придорожного цветочка. А жаль. Как хорошо сейчас было бы прогуляться по шершавой, в матовых вздутиях поверхности космического странника, нарушив однообразие будней, покружиться над изломами темных скал, рукой в перчатке тронуть незнакомую твердь…

У Конкина даже ноги заныли от томительного и сладкого предвкушения прогулки.

Сведи к необходимости всю жизнь, И человек сравняется с животным, - внезапно подумал он словами Шекспира.

Что с ним такое сегодня?

– Зеленин…

– Да? - отозвался голос.

– Не хочешь ли ты прогуляться по утюгу? Он в пределах видимости.

– Но утю… А, понял! Очередной метеорит, что ли?

– Размерами скорей даже астероид. Я вот что подумал: если можно изменить место заложения очередного вакуум-полигона, то…

– Исключено. - Голос друга сразу обрел жесткость. - Здесь мы не получим нужных результатов.

– Нет так нет. Жаль.

– Мне тоже, - голос смягчился. - Вот если ты обнаружишь в Пространстве, допустим, консервную банку…

Конкин с сожалением отключил связь. Железный метеорит.

Железный график. Железные люди. Все кругом из сплошного железа.

– Интересно, можно ли, хотя бы теоретически, натолкнуться в Пространстве на консервную банку?… - пробормотал Конкин, придвигая к себе груду листков с незаконченными расчетами поведения фридмонов в магнитополяризованном вакууме.

– Докладываю, - внезапно проговорил Киб. - Обнаруженное в Пространстве тело может оказаться аналогом консервной банки…

– Что-о?!

– …С вероятностью 0,3.

Спятил!!! Секунду-другую Конкин ошарашенно соображал, кто именно спятил - он или Киб.

– Что?… - переспросил он наконец слабым шепотом. - Откуда… откуда такая вероятность?

– Значение реальной, выявленной гравилокатором массы меньше той, которую при данном объеме мог бы иметь метеорит любого типа, что с вероятностью 0,3 в данный момент наблюдения и указывает на пустотелую природу объекта, следовательно, на его сходство с любой металлической емкостью.

– Не вижу. - У Конкина пересохло горло, он быстро обежал взглядом хорошо знакомый ряд цифр. - Не вижу расхождения!…

– Показываю.

Мелькнула серия преобразований, и теперь Конкин понял, в чем дело. Расхождение масс, того значения, которое ей давал гравилокатор, и вычисленной по объему, предполагаемой плотносТи вещества было минимальным, на грани погрешности.

В сущности, таким расхождением в столь неопределенных условиях наблюдения можно было и пренебречь.

Киб этого не сделал. Почему?

Да потому что любознательность тоже страсть, а она осталась неудовлетворенной! Киб желал сближения с метеоритом не менее Конкина, вот и все.

Но если объект действительно пустотелый, то…

Нет в Пространстве и быть не может огромной консервной банки. Зато в нем может оказаться чужой корабль, тело, в физическом смысле весьма схожее с жестянкой. Правда, нужен человеческий юмор, чтобы прибегнуть к такому сравнению, а Киб юмором не обладал.

– Вероятность 0,3, - хмурясь от внезапной мысли, проговорил Конкин. - Ты мог ею пренебречь…

– Мне был задан вопрос.

– Риторический!

– Сожалею, если ошибся. Параметры риторической интонации не всегда отличимы от параметров прямого вопроса.