Завтра Была Война - Зеликов Иван Николаевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗

— Издеваетесь, ну издевайтесь, пока есть время… А вы и так ничего не скажете. Впрочем, не хочется вас запугивать, угрожать, всё это достаточно пошло. — «Знал бы ты, как это на самом деле пошло,» — подумал Раджан, которому вдруг самому захотелось сделать какой-нибудь дешёвый жест, например плюнуть в лицо говорившему, но он вовремя взял себя в руки. — Мы ведь с вами умные люди, понимаем, что каждому нужно своё и, во всяком случае, мы попытаемся этого достигнуть. Знаете, господин Раджан, вы нам действительно, нужны ли мы вам — это ни нас, ни наше начальство не интересует, так что, как это ни прискорбно, придётся достигать цели хоть как-нибудь. Подождите отвечать, подобно античному герою, что вы мужественны, способны выдержать что угодно ради собственных или чьих-то там принципов. Не спешите класть руку на огонь, чтобы это доказать, к тому же вы даже и руки сейчас поднять не можете. Жаль, это была вынужденная мера, но мы на неё пошли довольно легко, а вот есть другие действия, которые мне бы очень не хотелось производить. — Тут собеседник перешёл на хинди, так что Раджан всерьёз задумался, трюк ли это, или тот действительно хочет договориться с ним так, чтобы товарищи не разобрали смысла сказанного. — Понимаете, есть способы заставить вас сделать всё что угодно, вне зависимости от ваших желаний и от ваших способностей к самоконтролю и самовнушению. Пытки, причинение боли — это всё прошлый век, к тому же, вы сами прекрасно знаете, что часто под действием шока от пытки и допроса у человека проявляется так называемая истерическая анальгезия и человек абсолютно перестаёт чувствовать боль. А вы к тому же, как я знаю, можете усилием воли подавить в себе любые ощущения. Так вот, достаточно давно были разработаны технические способы внушения, но до недавнего времени они были достаточно малодейственны, в основном внушали различные чувства, например, страх, или болевой шок, достаточный для смерти. За последние же пару десятков лет американская наука шагнула очень далеко в расшифровке того, как именно записывается информация в мозгу и, что более важно, как действует связка головной мозг/спинной мозг/мышцы и научилась подменять головной мозг машиной. Если бы вы знали, сколько учёных расписались в собственном бессилии, работая над устройствами по контролю над человеческим разумом. И всё дело было не в том, что они ничего не могли сделать, скорее наоборот, слишком много могли и не хотели, чтобы кто-то научился воровать человеческие души, когда понимали, что их исследования зашли слишком далеко. Вы ведь знаете, гений и злодейство понятия несовместимые, да что я вам это говорю, вы мне всё равно не верите.

— Не верю, — холодно подтвердил Раджан.

— Можете не верить, но сначала выслушайте, у нас есть время. Несмотря на такое дружное и повальное упорство учёных, исследования сейчас практически закончены, во всяком случае, нам выдали некоторые опытные образцы, чтобы мы могли опробовать их в деле. Как сказали при инструктировании, пока нельзя полностью контролировать чужое тело, как своё собственное. Однако приказать исполнить несложное действие, заученное до автоматизма, чётко прописанное в спинном мозгу, на данном этапе исследований вполне возможно. Роспись на клочке бумаги — как раз в таком духе, то, что нужно. Так что, если вы не согласитесь сделать, как мы просим, ваша подпись всё равно окажется там, где требуется, причём это будет не подделка, а именно ваша подпись.

— И зачем тогда этот разговор, эта лампа, эти запугивания, когда вы без лишних рассуждений уже час назад, если не больше, могли сделать своё дело, даже так, чтобы я ничего не знал.

— Господин Раджан… И всё-таки вы так ничего и не поняли из того, что я хотел донести до вас, — вроде бы голос должен был выразить сожаление, но мужчина сообщал всё это с какой-то наглой ухмылочкой и нотками угрозы, как будто действительно хотел скрыть истинный смысл разговора от товарищей, так что Раджану приходилось в основном ломать голову над проблемой, кого обманывает собеседник, а не пытаться осознать смысл его слов. — Да, мы многое могли сделать, к тому же всё это не противоречило бы данным нам инструкциям, за исключением разве что того, что вы должны были находиться в сознании, когда подписывали документ. Но поймите же меня, как человек человека, а не как допрашиваемый палача. Я, в общем-то, не знаю вас, я человек, давным-давно похоронивший свои чувства, убивший их ради карьеры, можете это и так назвать. Я применю к вам любые санкции, не противоречащие инструкциям, чтобы выполнить задание. Не сомневаюсь, что мои помощники скажут вам то же самое. Но… Я, в конце концов, человек, и как бы я не отрекался от собственной души, она всё-таки есть и с годами я это ощущаю всё чаще и чаще. А раз я не бездушен, то другие тем более, а такое воровство душ, которому я бы потакал, применяя изложенные методы, например, на вас — преступление против всего человечества. Дьявол! Я сейчас сказал какую-то чушь. Запутался и сам себя обманул, ещё уменьшив ваше доверие. Давайте на чистоту, я не хочу собственными руками вить себе верёвку. Может, мои товарищи этого пока не замечают, но подобные разработки отразятся в первую очередь на нас. Они думают, что наше начальство люди, что они будут использовать свою власть над другим человеком, только если он враг. Ерунда всё это, начальство — звери, и чем выше, чем ожесточённее, мы и сами со временем такими станем, но уж лучше быть лютым зверем, чем бездушным зомби. Понимаете хотя это— то, господин Раджан? Я не хочу, чтобы потом мною управляли, как хотели, да при том, чтобы я осознавал, что сам участвовал в ускорении процесса. Уж если это суждено, то пусть произойдёт попозже, чтобы я к тому времени занял как можно высшую ступень, чтобы управлять самому, а не быть управляемым.

— И всё равно я вам не верю, господин. По моему, вы уже стали лютым эгоистичным зверем и ещё смеете надеяться на мою помощь, причём в ущерб мне. Наверное, слишком уж верите в свой дар убеждения, зря, право дело, зря.

— Может быть и зря. Вполне возможно, я уже не человек, впрочем, это ваше личное мнение. Дело не в этом, просто я сейчас хочу склонить вас к наиболее выгодной мне линии поведения, если же не получится, то не судьба. Я плакать по этому поводу особо не буду, просто запишу на свой личный счёт ещё один промах, а вы будете подвергнуты соответствующему воздействия соответствующего устройства. Не думаю, что вам будет очень приятно видеть, как собственное тело выходит из под контроля и начинает жить собственной жизнью. Достаточно необычные ощущения, признаться, я не хотел бы испытать их никогда в жизни и делаю всё возможное, чтобы этого не произошло. А вы своим отказом, возможно, посылаете тысячи людей на подобную пытку. Вам их не жалко, господин Раджан?

— Теперь я ещё и виноват. Ваша демагогия заходит в тупик. Можно подумать, что я сам пришёл и попросился принять участие в исследованиях нового устройства в качестве подопытного. Знаете, похоже, вы выбрали не правильную тактику, или неправильный объект допроса. Вы сказали у нас много времени, но я вас разочарую, наше время вышло, больше я вам ничего не скажу.

— Хорошо, господин Раджан, как это ни прискорбно мне говорить, но сейчас всё произойдёт по вашему желанию. Что же, такова судьба, такова ваша карма, как вы сами наверняка сказали бы. Впрочем, есть у меня ещё один последний аргумент, даже скорее предложение. Вы не желаете подписывать заявление о сотрудничестве с нами, не желаете становиться на сторону врага, превращаться в предателя. Что же, это вполне нормальное поведение для человека и чопорного гражданина, кичащегося своим патриотизмом. Тогда предлагаю совершить вам сугубо патриотичный поступок. Сейчас мы отпускаем вам руки, и вы подписываете следующий документ. Что я, Даярам Манимурти (известный под псевдонимом Раджан) чистосердечно признаюсь в том, что занимался военным шпионажем против Соединённых Штатов Америки для стран Восточного Альянса, дата (завтрашнее число) и подпись. Вам даётся двадцать четыре часа, чтобы скрыться. Выбирайте, господин Раджан, компромисса, к сожалению, не существует.