Голограф (СИ) - Мусин Шамиль (е книги .TXT) 📗
— Здесь мы купили все для нашего стола.
— А что они покупают у вас?
— В основном, произведения искусства: картины, фильмы, беллетристику. Платят очень щедро, не жадничают. Все платежи – перечислением на карту, золото здесь котируется как обычный металл, необходимый в электронике, и только. Драгоценные камни больше карата ценятся дороже, но не настолько высоко, как у нас. До одного карата здесь выращивают искусственно, основная стоимость бриллиантов – в огранке. Вероятно, очень давно изменилась система ценностей, и огромные запасы золота и камней были выброшены на рынок.
Закрывать дверь отчаянно не хотелось, но, в то же время, мне нетерпелось посмотреть и другие миры. Заметив мой взгляд на следующую дверь, Олег открыл ее. В пяти метрах от двери начиналась бирюзовая вода мелководья, в воде сверкали рыбки разноцветной чешуей, белый прибрежный песок отдавал жарой. Мне показалось, что я попал на Мальдивы. Справа в багровых отсветах заката заходило солнце, создавая сказочное ощущение покоя. Присмотревшись, вдали рассмотрел очертания каких-то ажурных сооружений, усиливающих это впечатление. Я оглянулся и увидел возле своего плеча сверкающие восторгом глаза Нади.
— Будем еще смотреть или на сегодня хватит? — спросил Олег, заметив, какое впечатление оказали на нас виды двух последних миров.
— Давай дальше, — попросил я, не в силах удержать себя от жадного любопытства.
За следующей дверью был лес, дремучий и непроходимый. Кроны деревьев смыкались где-то в вышине, между ними рос кустарник, среди которого в нескольких местах просматривались узкие тропинки. Здесь и там виднелись следы зверей. Ощущение отстраненности от живого мира настигло меня, и я попросил перейти к следующей двери. За этой дверью был тамбур, напоминающий кессонную камеру, за стеклом которого была мутная вода.
— Дальше, — попросил я Олега, не найдя здесь ничего интересного.
Мир за новой дверью словно всплыл из позапрошлого века. Дома вдоль улицы были не выше трех этажей, хотя и вызывали симпатию. За оградой проехала пара карет, всадник проскакал рысью, пешеходы, одетые по-старинке, чинно следовали по своим делам. Как интересно, надо будет выйти посмотреть. Я устал от впечатлений и, посмотрев на Надю, попросил Олега остановиться на этом, и рассказать об увиденных мирах то, что они успели узнать.
— Двери выводят в наиболее вероятные миры, маловероятные миры даже отследить невозможно. — начал он, вернувшись к столу. — Начнем с последнего. Этот мир соответствует нашему девятнадцатому веку, мы здесь покупаем только мясо и овощи, иногда подворачиваются неплохие картины, ими торгуют напротив парка в полкилометре слева от нас. Здесь все развивалось медленней, чем у нас, но мы не интересовались этим – есть миры гораздо интереснее этого. В лес дальше километра не ходили: там все одно и то же. Нас же было всего трое – все миры не исходишь. В пустыню и замерзшие миры даже не выходили. Зато в Цветочный мир и на Мальдивы, как мы их назвали, выходим часто, на Мальдивах купаемся и загораем, в Цветочном ведем бизнес и развлекаемся. Есть еще несколько миров, которые мы любим. Язык везде русский с небольшими отличиями.
— Здесь безопасно?
— Попасть сюда может только тот, кого мы сами приведем, теперь и вы, Алексей, это сможете.
— Есть какой-нибудь смысл вашего существования здесь? — задал я провокационный и, наверное, обидный вопрос.
— А какой смысл в жизни вообще? — спросила Ольга, — Мы просто живем, заняв пустующий дом. Первые полгода мы пытались исследовать миры, носились везде, совались, куда надо и не надо, потом стало неинтересно, потому что это не имеет ни цели, ни смысла.
— Что это за устройство, по которому можно наблюдать за мирами?
— Кресло и виртуальный пульт с меню, ничего необычного для вас, Алексей. Когда вы запустили установку в Заречном, система ввела вас в базу данных, и мы смогли отследить вас.
Поблагодарив, я привел Надю в свою комнату и, усадив на кровать возле себя, обнял:
— Ну, как ты? Затащил я тебя бог знает, куда, даже не спросив твоего желания.
— Я даже мечтать не могла когда-нибудь увидеть такое. — воскликнула она, сверкая глазами.
Я не мог оторваться от нее, любуясь ею, наслаждаясь тем, что она рядом, уверяя себя, что никто никогда не сможет ее у меня отнять. Почти до обеда мы обсуждали то, что сегодня увидели, воображая, как могли образоваться такие миры, и, наконец, почувствовав голод, пошли в столовую. Там собралась вся наша компания.
— В какие миры есть еще двери? — спросил я, садясь за стол.
— Есть выход в «Коммунизм», — огорошила меня Ольга, — но там ничего интересного. У них действительно все бесплатно, но в строго ограниченном количестве на каждого человека. Все на строгом учете, как потребление, так и обязательный труд. Строгие нормы ежедневной выработки, невыполнение строго карается, учет по трудодням. Там все очень бедно. Голода нет, но все так уныло, хоть в петлю лезь, вы бы там и дня не вытерпели. Есть еще пара миров, куда мы заглядываем через главный вход для ведения бизнеса, но там довольно опасно.
— Плохо, что здесь совсем нет оружия, — добавил Сергей, — полгода назад в одну из дверей к нам обманом пытались пролезть аборигены – еле отбились. Я боюсь даже представить, что будет с нами, если сюда заявятся хозяева. Если хотите, походите, посмотрите сами, почти все двери открываются, кроме самой дальней, черной, и еще нескольких, они заблокированы, попасть туда невозможно.
— С дверьми в зале все понятно, — подытожил я, — а куда выводит главный вход здания?
— Главный вход можно настроить на любой доступный мир. Но из тех миров здание не видно, оно немного смещено с мировой линии и как бы не существует. Выезжая с территории, вы попадаете на мировую линию и становитесь видимы. Наверное, это сделано с умыслом, чтобы избежать контактов с опасными аборигенами.
Если завтрак был чудесным, то обед – просто роскошь. Уха из стерляди с какими-то травами, мясо какого-то животного, тающее во рту, прекрасное вино, вкус которого никогда не пробовал – все восхитительно. После кофе, разомлев, я попросил Сергея рассказать об общественном устройстве в Цветочном, и об удивительном долголетии жителей.
Суть его рассказа была в следующем. В этом мире не было губительных войн. Может, гены их так сложились, может, еще, что, но народ здесь жил исключительно миролюбивый. Все их усилия были направлены не на истребление себе подобных, а на собственное развитие. Уровень цивилизации был настолько высок, что здесь можно было не работать, получая субсидии, достаточные для нормальной жизни. Но, как ни удивительно, таковых бездельников почти не было. Опять же, то ли гены, то ли воспитание было тому причиной.
Страны сохранились скорее как культурные ареалы, чем зоны конкуренции. Уровень развития отличался, но не критически. Например, здесь, в России работали приезжие из других стран, но они даже отдаленно не напоминали наших гастарбайтеров, имея почти те же права, что и у коренных жителей.
Благодаря последней генной революции, которую они совершили лет двести назад, они стали не только долгожителями, но и немного изменились внешне, во всяком случае, не стало откровенно некрасивых людей. Здесь было совершенно безопасно – никто уже не помнил, когда было совершено последнее умышленное убийство. Климат в этом мире изначально был теплее, чем в нашем мире, да и сами они что-то сделали, так что, зимы в нашем понимании этого слова здесь не было.
— Окунемся в наше прошлое? — предложил я Наде после бокала вина.
— Подождите, — остановил Сергей, — вот возьмите для начала. — и сунул мне в руки пачку денег.
Надя взяла меня за руку, и, открыв дверь, мы вышли в девятнадцатый век. За воротами – красивые двух-трехэтажные дома, мостовая и тротуары из брусчатки, мужчины, раскланиваясь и снимая шляпы друг перед другом, чинно проходят мимо. Дамы в длинных платьях, не скрывая интереса, посматривают на нас. Цокот копыт, крики возниц, запах конского пота – все словно всплыло из старины.
