Гражданин Галактики (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон (книга жизни txt) 📗

Но кое-что я все же знаю. Я думала, нам с Кларком можно ходить по Венусбергу куда захочется, хотя с нами всегда были либо Герди, либо Декстер. Ан нет! И его, и меня вне стен «Тангейзера» в любое время дня и ночи стерегла полиция Корпорации. Я об этом даже не подозревала, и Кларк — тоже, иначе ни за что бы не потратился на Хосе. Но дядя об этом знал и согласился принять такую любезность со стороны председателя. Благодаря этому он, вместо того чтобы присматривать за несмышленышами, один из которых (не я, разумеется) доверху напичкан разными прибабахами, как рождественский гусь — яблоками, мог заниматься тем, для чего, собственно, сюда и приехал.

Насколько я поняла, дядя обвинял в исчезновении Кларка господина председателя, хотя это, наверное, несправедливо. Узнай Кларк, что за ним следят, он бы оторвался от восемнадцати частных детективов, всего Космического Корпуса и своры лайкодавов. Или «волкодавов»?

В довершение всего, как мне рассказал Декстер, у них совершенно разошлись мнения насчет того, как искать Кларка. Сама я думала так: Кларк потерялся, потому что хотел этого. Он намеревался сделать так, чтобы корабль ушел без него, и остаться на Венере, где, во-первых, Герди, а во-вторых, столько замечательных возможностей поднажиться. Хотя, пожалуй, деньги у него стояли на первом месте.

Я и сейчас так думаю, но господин председатель уверен, что это похищение, и никак иначе, и что на Венере способов справиться с похитителями так, чтобы похищенный остался в живых, ровно один.

Да, похищение — единственное, чего боится венерианский акционер. Да как боится — все действия на случай похищения отработаны, точно ритуал. И если похититель играет по правилам и не причиняет вреда жертве, он не только не понесет наказания, но еще и получит от Корпорации гарантии, что сможет сохранить любой запрошенный выкуп.

Но если он нарушит правила и будет пойман, ничего хорошего ему впереди не светит. Декстер говорил об этом туманно, намеками, но, как я поняла, самый мягкий приговор — какая-то «смерть в четыре часа». В деталях он не описывал, только сказал, что есть такой препарат — вроде анестезии наоборот, от него боль гораздо сильнее.

Еще Декстер говорил, что Кларк будет в полной безопасности, если дядя Том не полезет в дела, которых не понимает. Тут он заикнулся насчет «старых идиотов», и я дала ему пощечину.

Ох-хо-хо-хо-хо, где же ты, счастливое, безоблачное марсополисское детство? Никак не могу понять здешней жизни. Ясно одно: я больше не могу выйти из номера без дяди Тома — и должна ходить вместе с ним, когда бы и куда бы он ни направился.

Так мне довелось, наконец, увидеть «коттедж» семейства Кунха, только все это было бы куда интереснее, если бы не исчезновение Кларка. Небольшой такой домик, чуть поменьше «Тангейзера», но гораздо роскошнее. А наш Розовый Дом, резиденция президента, поместился бы в их танцевальном зале. Как раз в этом зале я и поссорилась с Декстером, пока дядя с господином председателем ругались где-то еще.

Наконец мы с дядей поехали обратно в «Тангейзер». Никогда не видела дядю таким старым — словно ему лет пятьдесят, а если местных — то все полтораста. Мы пообедали в номере, причем ни я, ни он к еде почти не притронулись, а потом я пошла и села у «живого окна». Вид в нем был, по-моему, земной. Гранд-каньон какой-нибудь, а может, Эль-Дорадо или Эль-Колорадо, как его там… Гранд, гранд, ничего не скажешь, но я на этом зрелище только заработала приступ агорафобии и расплакалась.

А дядя сидел за столом, и вид у него был — вылитый Прометей перед самым прилетом орла. Я взяла его за руку и сказала:

— Дядя, ты меня выдери как следует, а?

— Чего? — он в недоумении покачал головой. — Крошка, с чего это ты?

— Все из-за меня…

— Почему, девочка моя?

— Потому что я за Кларка от… вечаю. Так всегда было. Он же вообще ничего не соображает. Когда маленьким был, сколько раз от канала его оттаскивала, чтобы не свалился…

Дядя отрицательно покачал головой.

— Нет, Подди. Отвечаю за случившееся я, а вовсе не ты. Я обоим вам loco. [11] То бишь, ваши parentis [12] были настолько loko, что вас мне доверили…

— Но я просто чувствую себя в ответе за… Он — моя семейная обязанность.

Дядя продолжал качать головой.

— Нет. Откровенно говоря, человек вообще не может полностью отвечать за другого человека. Каждый встречается с вселенной лицом к лицу, а вселенная есть то, что она есть, и поблажек никому не делает, и — рано или поздно — выигрывает все подчистую. Но этот факт ровно ничего не облегчает, когда кто-либо — вроде нас с тобой — пытается взять на себя ответственность за другого. И, оглянувшись назад, видит, что мог бы действовать куда как лучше… — дядя вздохнул. — Не следовало мне пенять на мистера Кунху, он ведь тоже хотел взять на себя заботу о Кларке. И о тебе, я знаю…

Дядя смолк, а потом добавил:

— Просто возникло у меня такое крайне недостойное подозрение, что он хочет нажать на меня через Кларка. Ошибся. Мистер Кунха в своем роде человек честный; не в его правилах использовать мальчугана как средство политического давления.

— Политического?

Дядя покосился на меня, точно был удивлен моим присутствием.

— Подди, мне следовало рассказать тебе обо всем раньше. Опять запамятовал я, что ты у меня уже не маленькая. Все время думаю о тебе, как о маленькой девочке, которая когда-то забиралась ко мне на колени и просила «Сказочку про Подди»… — он глубоко вздохнул. — Нет, я не собираюсь взваливать на тебя сразу все, однако перед мистером Кунхой просто обязан извиниться. Потому что это я использовал Кларка в политических целях. И тебя тоже.

— Что-о?

— Как прикрытие, девочка моя. Выживший из ума престарелый дядюшка сопровождает внучатых племянников в туристическую поездку… Прости меня, Подди, все обстоит совершенно иначе. Правда в том, что я являюсь чрезвычайным и полномочным послом Республики на межпланетной встрече в верхах. Но нам казалось, что это следует держать втайне до вручения верительных грамот…

Я молчала — очень уж было трудно сразу все это переварить. То есть я и раньше знала, что дядя Том не так уж прост и занимается очень важными делами, но ведь у него всегда находилось время на длинные, интересные истории, он единственный относился серьезно к проблеме выбора имен для моих кукол…

Но он продолжал:

— И я воспользовался тобой, детка. Тобой и Кларком. Потому что… Подди, ты в самом деле хочешь разбираться во всех этих политических игрищах?

Еще бы не хотеть! Но нужно было соответствовать своему «взрослому» положению.

— Ты расскажи, что сам посчитаешь нужным.

— Хорошо. Однако все это очень запутано, а временами — просто омерзительно, и объяснять придется долго. К тому же кое о чем я просто не имею права рассказывать. Кое-что из этого связано с обязательствами Бозо, то есть президента… Кое-что с данными им обещаниями. Ты знаешь, кто сейчас представляет нас в Луна-Сити?

Я покопалась в памяти.

— Мистер Суслов?

— Нет, он был при прежней администрации. Арти Финнеганн. Человек он неплохой, но вот вбил себе в голову, что должен был стать президентом. Он уверен, что лучше нынешнего знает межпланетную обстановку, а также знает, что лучше для Марса. Естественно, намерения у него самые благие.

Я промолчала, потому что сразу вспомнила имя Артура Финнеганна. Однажды, когда я будто бы была уже в постели и видела десятый сон, дядя Том много чего по его поводу папочке высказал. Самое мягкое было — «грязь в голове — как в помойке», «на руку нечист», «сорок пятого размера самомнение, втиснутое в душонку тридцать седьмого размера».

— Несмотря на всю свою благонамеренность, — продолжал дядя Том, — он смотрит на вещи несколько иначе, чем президент и, кстати, я; и вот эти-то самые вещи будут рассматриваться в ходе конференции. А, если президент не посылает на конференцию специального представителя — в данном случае меня, — то посол автоматически получает право представлять на этой конференции Марс. Подди, ты о Швейцарии что знаешь?