Клуб любителей фантастики, 2009 - Вахтангишвили Ираклий (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Сейчас шёл седьмой десятилетний цикл. Как я понял, был выбран именно такой короткий промежуток, чтобы псевдолюди не замечали отсутствия старения.
— Ты хочешь сказать, что одно и то же повторяется в восьмой раз?! И сейчас на самом деле 2079 год? — у меня голова пошла кругом.
Но пустыми вопросами я только пытался заслониться от главного — кто же тогда мы? И что с этим делать теперь?
Порфирий не стал отвлекаться на «мелочи» и закончил:
— Конечно, незначительные отклонения в поведении отдельных особей происходят всегда, но принципиальных, как в нашем случае, ещё не было. После планового момента смерти мы не имеем дальнейшего «расписания», поэтому придётся самим решать свою судьбу. И решать надо быстрее, иначе, — в очередном 2012 году отправимся вместе со всеми на следующий виток…
За дверью послышались громкие голоса, топот и смех. Туристы возвращались с экскурсии. Я глянул на часы.
— Скоро отправляемся. И я что-то проголодался. Пойдём в ресторан?
— Ты что, до сих пор не понял? Утоление голода, жажды, других инстинктов и потребностей — это рудиментарные функции «организма», а вернее их имитация, мы вполне можем обходиться без них. — Порфирий удивлённо посмотрел на меня и поднялся. — Я, пожалуй, выйду здесь. Дальше плыть не имеет смысла. А ты?
Я помотал головой. Надоело мне всё до чёртиков. После такой лекции не хотелось больше думать ни о чём и говорить.
— Что ж, дело хозяйское, счастливо оставаться. А мне что-то не верится, что настоящих людей совсем не осталось, хотя бы из «золотого миллиарда». Будет что новое, сообщу. Номер твоего мобильника у меня есть, забей мой.
Порфирий вынул телефон, нажал вызов. Я машинально загнал входящий звонок в телефонную книгу. Потом вспомнил о деньгах.
— Бабки нужны тебе?
— Нет, — отказался компаньон и протянул руку на прощанье. — Бывай.
Я заставил его забрать нетбук, проводил к сходням и потопал в ресторан.
«Рудиментарные функции, говоришь. Ну, ну… Проверим, как они работают…»
Наутро голова моя пудовой гирей прилепилась к подушке, глаза ни в какую не хотели открываться. С трудом поднялся с постели, растолкал невесть откуда взявшуюся полуголую дамочку и выпроводил её из каюты. Порфирий оказался прав — ничего, кроме отвращения, ко всем рудиментарным функциям своего организма я сегодня не испытывал. И плыть дальше мне тоже расхотелось. Выглянул в иллюминатор — теплоход стоял у пристани. Десяти минут хватило с лихвой, чтобы привести себя в мало-мальски приличный вид и покинуть гостеприимное судно.
В одной руке я нёс сумку, в другой держал книжку, которую забыл или оставил специально Порфирий. На её обложке были нарисованы растопыренные пальцы, замысловато оплетённые тонкой верёвочкой. Вновь что-то смутно знакомое мелькнуло в памяти, когда рассматривал картинку из далёкого-далёкого детства. Вот так же забытый маленький друг показывал мне свои пальцы, накрепко перевязанные тонкой бечевой. И я вспомнил — кажущаяся сложность верёвочной паутины распутывалась одним лёгким движением, стоило только потянуть в нужном месте…
Плана у меня никакого не было, да и не хотелось пока его иметь. Вчерашний разговор с Порфирием снова всплыл в гулкой черепушке и не давал мне покоя, пока я шёл к видневшемуся невдалеке мосту-развязке на пригородном шоссе. Остановился на середине пролёта и долго смотрел вниз. Солнце висело за спиной, и моя исполинская тень лежала на сером зернистом асфальте. Машины безостановочно утюжили моё тело, разглаживая его по полотну дороги. Ветер свистел из-под моста, словно в аэродинамической трубе, и закручивал по обочинам маленькие пыльные вихри.
Подняв сумку на перила, я отстегнул клапан и высыпал содержимое прямо на ветер. Тысячи бессмысленных клочков резаной бумаги поднялись в воздух, закружились разноцветным листопадом и посыпались сверху на снующие автомобили. Сначала в их движении не было беспорядка, но вот остановилась одна машина, за ней другая, и скоро на автостраде образовалась пробка. Водители и пассажиры ринулись ловить вертлявые купюры, с радостными воплями гоняясь за ними вдоль дороги.
Особо привлекла моё внимание маленькая сухонькая старушка в спортивном костюме и кроссовках. С завидной прытью она выхватывала бумажки прямо из-под носа менее расторопных сограждан. Я невольно усмехнулся, наблюдая за поведением этих «людей» — похоже, они тоже получили сбой в программе, — отвернулся и зашагал куда глаза глядят.
Нет никакой разницы, куда идти и что делать, если знаешь, что ты уже давно не человек. Ты — робот.
А может, это не просто сбой, и как раз тогда, когда возникает право выбора, и можно попытаться снова стать человеком? Новым человеком в новом мире…
Ты — робот, или ты — человек?
Павел Алин
МОЛЧАЛИВЫЙ ОТВЕТ
Сорок пятое тайное заседание комитета по вручению секретных Нобелевских премий началось. По давней традиции, открыл его Король. Сняв с головы жокейскую кепочку и положив её на стол, он начал речь.
— Дорогие друзья, — произнёс монарх, оглядывая небольшой подвал, где на кособоких скамейках, ящиках и просто на полу сидели около сорока немолодых уже мужчин — цвет мировой науки. — Извините за конноспортивный наряд, пришлось сказать жене, что на лошади покатаюсь в горах.
Мужики понимающе загудели. Большинство из них, не обременяя себя вычурными выдумками, отпросились из дома кто на рыбалку, кто на охоту. Поэтому у стен подвала стояли и лежали удилища, спиннинги и ружья различных систем. И одеты были все соответственно.
— Мы собрались сегодня, чтобы воздать должное профессору Сайленсу из Института генных исследований, — продолжил король. — Ему удалось установить контроль над одним из главных разрушителей семейного покоя.
Учёные мужи одобрительно загудели. К монарху подошёл невысокий мужчина.
— Прошу Вас, профессор Сайленс, — просиял Король, — Нобелевский комитет готов заслушать Ваше сообщение.
— Коллеги, друзья, мученики, да что там мученики, страдальцы, — заговорил Сайленс и смахнул внезапные слёзы. — Мы с вами, как и наши предшественники, неустанно, но, к сожалению, без особого успеха боролись с этим врагом. Имя его всем хорошо известно. Это женская эхолалия, подкреплённая элоквенцией. Проще говоря, неконтролируемый словесный поток, который каждый вечер извергается на каждого женатого мужчину на нашей планете.
Профессор закашлялся. Достав из кармана рыбацкой куртки стальную фляжку, он сделал несколько глотков и продолжил выступление.
— Мне и моим коллегам удалось обнаружить и найти воздействие на женский ген, который повинен в этой беде. И сейчас есть панацея от болтливости, которая иссушает мужской мозг и убивает половое влечение! Человечеству не грозит более навязанный женщинами мужской идиотизм и приобретённая от этого импотенция! Мы отныне можем контролировать деятельность этого гена. Любому женатому мужчине теперь достаточно вечером сказать своей жене «миракулюм-мираколо» и дёрнуть её за затылочный пук волос. И сразу же произнести число. После чего жена в течение восьми часов сможет выговорить только столько слов, сколько было обозначено числом. Два, так два, сто, так сто. Полевые испытания, доложу я вам, прошли блестяще. Сейчас я, мой свояк и наш тесть уже четыре месяца наслаждаемся вечерней тишиной.
В зале раздались рыдания. Суровые мужи, закалённые в битвах познания сущего, плакали, как дети. Они обнимались, хлопали друг по спинам, доставали фляжки и пили веселящие напитки. Король, поднатужась, выставил на стол две коробки с шампанским.
— Братья, — профессор поднял руку. — Мы предусмотрели даже отклонения от нормы. Если жена не имеет волос, то ей можно просто дать лёгкий щелчок по затылку. А тем стервам, которые любят притворяться глухими, когда вы их о чём-либо просите, достаточно просто показать бумагу с этими написанными, не побоюсь слова, волшебными словами. Выпьем же, друзья, за это заклинание, полученное строго научным путём. Знания помогли нам побороть вековой недуг! За процветание человечества, друзья!
