Не убоюсь я зла (с илл.) - Хайнлайн Роберт Энсон (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗

Саломон долго молчал.

— Иоганн… — промолвил он наконец.

— Что, Джейк?

— Вы женщина.

Иоганн Смит некоторое время лежал молча, затем сказал:

— Слава Богу, теперь я знаю наверняка. По крайней мере я не сошел с ума. Если, конечно, «женщина» и «сумасшедший» не синонимы. Джейк, как это случилось?

— Я знал об этом все время, Иоганн. Мне было очень трудно… видеть вас и не выдать себя. Вы правы: ваши врачи боялись эмоционального шока. Поначалу вы были очень слабы.

— Но они меня не знают… гораздо больше я, помнится, удивился, когда узнал, что девочки отличаются от мальчиков. Мне тогда лет шесть было, и девочка, что жила этажом ниже, показала мне. Но как это случилось, Джейк? Ведь договор ничего такого не предусматривал.

— Предусматривал.

— Да?

— Вы не оговорили ни расу, ни пол. Вы написали «здоровое тело, от двадцати до сорока лет, с группой крови АВ-отрицательная». И больше ничего. Иоганн задумался.

— Да, но я и подумать не мог, что меня упрячут в женское тело.

— А почему нет? Врачи же каждый день пересаживают женские сердца в мужские тела и наоборот.

— Да, верно. Я лишь говорю, что никогда об этом не думал. Но даже если бы я и подумал об этом, вряд ли я бы рискнул наполовину урезать свои шансы, сделав оговорку насчет пола. К тому же я никогда не плачу над пролитым молоком. Хорошо, теперь, когда я все знаю, от меня можно не прятать зеркало. Пожалуйста, позовите доктора и скажите ему, что я хочу видеть себя сейчас же и не желаю слушать никаких отговорок.

— Хорошо.

Саломон вызвал сестру, а сам вышел. Его не было минут пять. Он вернулся вместе с докторами Хедриком, Гарсиа и Розенталем и со второй сестрой, которая несла большое ручное зеркало.

— Как вы себя чувствуете, мисс Смит? — спросил Хедрик.

Он криво улыбнулся.

— Значит, теперь я «мисс» Смит, вот как. Намного лучше, спасибо. Теперь я спокоен. Вы могли бы сказать мне об этом еще несколько недель назад, Я не такой уж слабый, как вы думаете.

— Возможно, мисс Смит, но я обязан делать лишь то, что наверняка не повредит пациенту.

— Я не в претензии. Но теперь, когда секрета больше нет, пожалуйста, велите сестре показать, как я выгляжу.

— Конечно, мисс Смит.

Доктор Гарсиа подозвал сестру и сел; Хедрик встал с одной стороны постели, Розенталь — с другой. Только тогда Хедрик взял у сестры зеркало и дал пациенту взглянуть на себя.

Иоганн Смит посмотрел на свое лицо сначала с заметным интересом, затем с недоверием… а потом — с неподдельным ужасом.

— О Боже мой! Боже мой! Что они с нами сделали? Джейк, вы все знали?!

Лицо юриста конвульсивно дергалось — он пытался сдержать слезы.

— Да, я знал, Иоганн. Поэтому я и не мог найти ее для вас… она ведь все время была здесь. Прямо здесь… и мне приходилось… говорить с ней!

Он не смог больше сдерживать себя и зарыдал.

— Джейк, как же вы позволили им сделать такое? Юнис… о-о… Юнис, моя дорогая, прости меня… Я не знал!

Ее рыдания перекликались с его, только на октаву выше.

— Доктор Гарсиа! — крикнул Хедрик.

— Начинаю, доктор!

— Доктор Розенталь, позаботьтесь о мистере Саломоне. Сестра, помогите ему. Он сейчас упадет! Дьявол! Где этот чертов аспиратор?!

Через пять минут в комнате стало тихо. Пациента усыпили. Доктор Хедрик, убедившись, что с мисс Смит ничего не случилось, передал дежурство доктору Гарсиа и покинул комнату.

Он нашел мистера Саломона лежащим на кушетке в комнате с мониторами, доктор Розенталь сидел рядом.

На шее у него висел стетоскоп. Хедрик вопросительно взглянул на психолога, тот одними губами ответил:

«О'кей», затем вслух добавил:

— Посмотрите сами.

— Хорошо, доктор.

Хедрик сел на место Розенталя, подвинул стул поближе к кушетке, взял Саломона за запястье и сосчитал пульс.

— Как вы себя чувствуете?

— Со мной все в порядке. Извините, я, наверное, выглядел глупо. Как она?

— Спит. Вы любили ее?

— Мы оба любили ее, доктор, она была ангелом.

— Не сдерживайте себя, плачьте. Слезы — смазка для души. Мужчинам было бы легче жить, если бы они плакали так же легко, как женщины. Не правда ли, Розенталь?

— Правильно, доктор. Там, где мужчины плачут, меньше нужды в моей профессии. — Он улыбнулся. — Мистер Саломон, я оставляю вас в надежных руках. Мне пора идти на охоту, состричь несколько голов для моей коллекции. Конечно, если я вам больше не нужен, доктор Хедрик.

— Идите, Розенталь. Приходите утром, когда мы разбудим пациента. Скажем, в десять часов.

— До свидания, доктор Розенталь. Спасибо вам. Спасибо за все.

— Ну что вы, советник. Смотрите не покупайте у этого ветеринара порошок от блох.

Он вышел.

— Мистер Саломон, — сказал Хедрик, — в этом огромном доме много постелей. Не хотели бы вы вздремнуть в одной из них? Часов в девять или в десять я могу вам дать таблетку, и вы проспите часов восемь без снов.

— Со мной и так все в порядке.

— Ну, раз вы так говорите… Я не могу лечить вас насильно. Но как человек, который успел хорошо узнать вас… я больше беспокоюсь за вас, чем за моего пациента. Когда вы назвали ее ангелом, вы имели в виду донора, а не мисс Смит?

— Да, конечно. Юнис Бранку.

— Я не знал ее, а ангелов встречал редко. Врачи, как правило, видят людей не в лучшем свете. Но ее тело сделало бы честь любому ангелу; я никогда не видел более здорового тела. По документам ей двадцать восемь лет, но физиологически она на пять лет моложе… я имею в виду мисс Смит. Мисс Иоганн Смит могла бы не перенести сильный удар и покинуть это тело. Но у нее крепкое молодое тело, и оно удержит душу. Но вы перенесли не меньший удар, и, простите, вы уже не молоды. Если вы не будете спать здесь, что было бы лучше всего…

— Я не хочу спать здесь!

— Очень хорошо. Тогда мне надо проверить ваше сердце, легкие и давление. Если показания мне не понравятся, я буду настаивать, чтобы вы отдохнули, и пошлю за вашим врачом.

— Он не выезжает на дом.

— Значит, он плохой врач; врачи должны быть там, где в них нуждаются. Это очень непрофессиональное замечание, поскольку профессиональная этика запрещает врачам дурно говорить о коллегах и отзываться о них иначе как о святых, даже если они бездельники, которые думают только о своем гонораре. Никому не говорите, что я сказал, а то меня могут исключить из профсоюза. А теперь я осмотрю вас. Вы не против?

— Нет. Валяйте. И я приму перед сном эту вашу таблетку, если вы разрешите взять ее домой. Обычно я не принимаю ничего такого, но сегодня — особый случай.

— Хорошо. Снимите, пожалуйста, рубашку…

Через несколько минут он снял фонендоскоп и сказал:

— Мистер Саломон, я не так силен в психологии, как доктор Розенталь, но, если вы хотите что-то сказать, я тоже могу вас выслушать. Я знаю, что все это сильно вас беспокоит. Я знаю, что самое страшное позади. Иоганн Смит теперь знает, что он мисс Смит, но сильнее всего его потрясло то, что у него теперь тело его бывшей секретарши. Кризис позади. Если вас еще что-нибудь беспокоит, скажите мне. В моей профессии, как и в вашей, конфиденциальная информация разглашению не подлежит.

— Я не прочь поговорить о Юнис, но я не знаю, что сказать.

— Ну, вы могли бы рассказать мне, как случилось, что такая красивая девушка погибла. Я ведь даже не знал имя донора, пока вы мне не сказали. В договоре был пункт о секретности. Поэтому мы ничего не спрашиваем; ведь документы, подтверждающие согласие донора, в полном порядке.

— Да, в договоре оговаривалась секретность. Мы никогда не узнаем почему, но я думаю, что у этого ребенка… я имею в виду Юнис, хотя она и женщина, и притом очень образованная… Я намного старше ее и всегда буду думать о ней, как о ребенке. Так вот, у этого ребенка могло возникнуть романтическое желание пожертвовать тело своему боссу, если бы ей оно больше не было нужно, и сделать так, чтобы босс поначалу не узнал об этом. Это смешно, но как раз в ее характере. Она была очень доброй. Я предупреждал вас, как это может подействовать на Иоганна.