Сборник 8 ВОСПОМИНАНИЕ ОБ УБИЙСТВЕ - Брэдбери Рэй Дуглас (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Были сумерки – жаркий летний вечер. Рауль задыхался от удушливой вони, исходившей от животных цирка. Он тяжело и неторопливо ступал по траве, окрашенной светом заката. Непривычно было передвигаться одному, свободно, не оглядываясь постоянно назад, чтобы убедиться, что Роджер от него не отстает.
В небе загорелась первая вечерняя звезда. Впервые в жизни Рауль понял, что на него никто не обращает внимания! Ведь прежде, стоило появиться ему с Роджером, как вокруг них собирались толпы, где угодно и в любое время. А теперь люди смотрели лишь на завлекательную рекламу, порой страшноватую. К тому же Рауль заметил – и при этом у него екнуло сердце, – что рекламный холст, на котором были изображены они с Роджером, давно исчез. Между холстами образовалось пустое пространство – будто зуб выдернули из самой середины. Раулю очень не понравилось это неожиданно пренебрежительное отношение к их былой известности. Но одновременно его охватило новое ощущение обретенной индивидуальности.
Он мог бежать! Не требовалось говорить Роджеру:
«Повернем здесь!» или: «Осторожно, я падаю!» И не требовалось мириться с разными язвительными замечаниями Роджера, вроде: «Какой ты неповоротливый! Нет, нет, нам в другую сторону. Я хочу идти сюда. Пошли!»
Из какой-то палатки показалось раскрасневшееся мужское лицо.
– Не может быть! Черт возьми, Рауль! Это ты? – Человек устремился навстречу вновь прибывшему. – Рауль, ты вернулся! Я не сразу тебя узнал, потому что… – Он заглянул за спину Рауля. – В общем, черт возьми, добро пожаловать домой!
– Здравствуйте, отец Дэн!
Затем они сидели в палатке отца Дэна и чокались стаканами с бренди. Отец Дэн был огненно-рыжим горластым ирландцем небольшого росточка.
– Ты молодец, что приехал, я очень рад тебя видеть. Но извини, мне нужно готовиться к представлению. Не хочется с тобой расставаться. Да, вспомнил! Дейрдре тут сильно тосковала по тебе и все время ждала. Не волнуйся, ты скоро ее увидишь. Пей тут бренди…
Отец Дэн причмокнул губами. Рауль допил обжигающий напиток.
– Я никогда не думал, что вернусь к вам, – сказал он. – Легенда гласит, что если умирает один из сиамских близнецов, то такая же участь ждет и второго. Но, полагаю, доктор Кристи провел отличную хирургическую операцию. А что, отец Дэн, полиция сильно вас беспокоила?
– Наведывались к нам несколько дней подряд. Не нашли никаких улик. А к тебе они цеплялись?
– Перед отъездом на Запад пришлось беседовать с ними целый день. Они разрешили мне отправляться куда угодно. Но вообще-то я не очень люблю общаться с полицейскими. То, что случилось, касается только Роджера, меня и убийцы. А теперь…
Рауль откинулся на спинку стула.
– А теперь?.. – повторил за ним отец Дэн, судорожно сглатывая.
– Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Рауль.
– Я? – Отец Дэн неестественно громко захохотал, фамильярно ударяя Рауля по колену. – Ты же знаешь, что я никогда ни о чем не думаю.
– Дело в том, папа Дэн, что вы об этом знаете и знаю об этом я. Мы оба знаем, что я больше не сиамский близнец, – сказал Рауль. У него дрожали руки. – Меня зовут Рауль Чарльз Декейнз, и я безработный. Нет у меня никаких особых талантов. Немного выпиваю, плохо играю на саксофоне и иногда рассказываю какие-нибудь глупые истории. Для вас, папа Дэн, я могу ставить палатки или продавать билеты, или сгребать навоз. А в один из вечеров я мог бы спрыгнуть без страховочной сетки с самой высокой трапеции. Тогда бы вы подняли цену билетов до пяти баксов. Ведь вам приходится для этого трюка приглашать каждый раз нового человека.
– Замолчи! – крикнул отец Дэн, багровея. – Что ты тут раскудахтался? Жалко стало самого себя? Я тебе скажу, Рауль Декейнз, на что ты можешь у меня рассчитывать… На тяжелую работу! Ты прав, тебе придется убирать дерьмо за слонами и верблюдами. А потом, когда ты окрепнешь, возможно, я позволю тебе работать на трапециях вместе с семьей Кондиэльяс.
– С Кондиэльясами! – Глаза у Рауля широко раскрылись – этому трудно было поверить.
– Может быть, я сказал. Возможно! – фыркнув, резко произнес отец Дэн. – И надеюсь, что в этом деле ты сломаешь себе шею. А пока пей, парень, пей!
Вход в палатку с тихим шорохом приоткрылся, и внутрь вошел темнокожий слепой индус, ощупывая руками предметы, попадавшиеся ему на пути.
– Отец Дэн?
– Я здесь, – ответил отец Дэн. – Входи, Лал.
Лал словно бы заколебался, втягивая в себя воздух ноздрями.
– Здесь кто-то есть? – спросил он, застывая на месте. – А… – Глаза его влажно заблестели. – Они вернулись. Я ощущаю запах их обоих.
– Вернулся только я, – с громко бьющимся сердцем сказал Рауль, внезапно холодея.
– Нет, – мягко, но настойчиво произнес Лал. – Я ощущаю запах вас обоих.
Лал, одетый для выступлений в потертый шелковый халат, с блестящим кинжалом, у пояса, осторожно шагнул вперед, чуть вытянув перед собой руки.
– Придется забыть о прошлом, Лал.
– После всех оскорблений, которые нанес мне Роджер?! – негромко выкрикнул Лал. – О нет. После того, как вы оба украли у нас представление, обращались с нами, как с какими-то отбросами, так что нам пришлось объявить забастовку? Ты забыл?
Незрячие глаза Лала превратились в узкие щелочки.
– Тебе, Рауль, лучше покинуть нас. Если ты останешься здесь, ничего хорошего не выйдет. Я расскажу в полиции про разорванную рекламу на холсте, и тогда тебе придется несладко.
– Про разорванную рекламу?
– У входа в цирк висел холст, на котором были нарисованы вы с Роджером – желтыми, красными и розовыми красками. Мимо идущие зрители видели на холсте надпись: «СИАМСКИЕ БЛИЗНЕЦЫ». Четыре недели назад, однажды вечером я услышал треск рвущейся ткани. Я побежал на этот звук и запутался в разорванном холсте. Тогда я позвал своих товарищей. Они мне сказали, что это холст с твоим и Роджера изображением. Холст был разорван точно посередине. Оторвали как раз ту часть, где был ты. Если я расскажу об этом полиции, ничего хорошего для тебя не будет. Я сохранил оторванный кусок холста. Он у меня в палатке…
– Какое это имеет ко мне отношение? – рассердился Рауль.
– Ответить способен только ты, – тихим голосом произнес Лал. – Может, я тебя шантажирую. Если ты уедешь отсюда, я никому не скажу, кто в тот вечер разорвал холст надвое. Если же ты останешься, мне придется объяснить полиции, почему ты иногда желал Роджеру смерти и хотел от него избавиться.
– Пошел вон! – неожиданно крикнул отец Дэн. – Убирайся отсюда! Начинается представление!
Лал исчез. С шорохом закрылись створки входа в палатку.
Когда Рауль и отец Дэн допивали бренди в бутылке, началась суматоха. Сначала разошлись львы: они начали рычать, бросаться на стенки своих клеток, да так, что трещали их железные прутья. Слоны трубили, верблюды высоко подпрыгивали в облаках поднятой ими же пыли, электричество погасло. Кругом метались люди. Лошади срывались с коновязей и носились вокруг палатки владельца цирка, усиливая всеобщее замешательство. Львы начали рычать еще громче, так что казалось, что у всех не выдержат барабанные перепонки.
Отец Дэн выругался, случайно сбросил недопитую бутылку из-под бренди на землю и выскочил из палатки наружу. Он изрыгал ругательства, размахивал руками, хватал за что попало помощников и громовым голосом отдавал приказания прямо им в уши. Кто-то громко вскрикнул, однако голос кричавшего потонул в невероятном шуме, стуке копыт животных и всеобщей неразберихе. Ужас охватил толпу, стоявшую у касс и покупавшую билеты на представление. Люди с криками бросились врассыпную. Дети визжали от страха!
Рауль схватился за столб, поддерживавший палатку, и повис на нем. Тут же мимо него пронеслось несколько обезумевших лошадей.
В следующее мгновение опять загорелся свет. Не прошло и пяти минут, как помощники собрали вместе всех лошадей. Вспотевший, раскрасневшийся, не перестававший всех клясть папа Дэн подвел итог этого переполоха, определив общий урон как незначительный. Все вокруг успокоилось. И все были в полном порядке, за исключением индуса Лала. Его нашли мертвым.
