Другие миры (сборник) - Тан Шон (полная версия книги .txt) 📗

– Ты еще больший придурок, чем я думал, – поделился Оушен, увидав Таннерову сумку. – Таскать жратву Босолеям! Да Моренин дедуля даже приземления не переживет! Зачем тратить на него хорошую еду?

Оушен, подобно всем чистоплюям, придерживался философии элитизма. Проще говоря, считал, что выживут лучшие из лучших. Кто не всплыл на поверхность, достоин утонуть, полагали они.

– Знаешь что, – сказал Оушен, перекидывая мяч одному из своих, – забудь про Босолеев. Я тебе продам немного воды за эти овощи.

Таннер слишком хорошо знал Оушена. Он возьмет овощи, обоссыт ему ботинки и скажет: «Вот тебе вода!»

– Спасибо, не надо. – Таннер стал протискиваться сквозь толпу нехорошо ухмыляющихся друзей Оушена.

– Эй, Берджесс, – сказал один из них, – если не моешься, так хотя бы сходи домой, надень радиационный скафандр – только избавь нас от твоей вони!

Таннер припустил почти бегом, стараясь не обращать внимания на их хохот.

Входная дверь оказалась не заперта. Мистера Босолея Таннер нашел на полу – тот плакал и звал на помощь. Шок, но видимых повреждений нет. Таннер кое-как загрузил старика в кресло.

– Завалился по дороге в ванную, – объяснил тот. – На кой черт тебе ноги, если им больше нельзя доверять?

– А где Морена?

– На базаре. Нашла кой-чего в сарае, решила, что можно продать. Я ей говорил, за такое барахло она ничего не выручит, но она и слушать не стала. Господи боже, что это так воняет? Это ты, малыш?

– Извиняюсь. – Таннер живо опустил руки.

– Хватай скорее кувшин с водой и оботрись ради всего святого!

– Да у вас едва на питье хватает, – напомнил ему Таннер. – Немного вони я переживу.

– Ты-то да, а я – нет!

– Ну, не так уж плохо он пахнет, – внезапно донеслось сзади.

Он обернулся к Морене. Ей стукнуло столько же, сколько и ему, – четырнадцать. Как и Таннер, она лишилась обоих родителей. И ее тоже не любили лучшие из лучших.

– Ну, удалось что-нибудь продать? – спросил старик, и Морена покачала головой. – Это все мое поколение виновато. Когда твои родители были детьми, мы столько времени потратили, пытаясь научить их выживанию… а вот состраданию научить забыли.

– Это просто ужас, как они с вами обращаются, – ввернул Таннер. – Вы же последний из тех, самых первых колонистов! Они обязаны вас уважать!

Мистер Босолей помолчал, устремив взгляд на свои морщинистые руки.

– Не все всегда получается, как мы рассчитывали, – сказал он, наконец. – А уж прожить так долго я точно не собирался.

– Я рада, что ты все-таки это сделал, деда. – Морена принесла одеяло и закутала старика. – Спасибо за еду, Таннер. Я пойду что-нибудь нам приготовлю.

После ужина, когда солнечный свет начал меркнуть, они сидели на стальном крылечке и пробовали себе представить, каким он будет, новый мир, до которого оставался всего какой-то месяц. Только вот как представить мир, который загибается вниз, если твой собственный всю жизнь загибался вверх? Учителя в школе показывали фотографии Земли, но совсем чуть-чуть, и многого там все равно не разглядишь.

– Ты думаешь, они должны были дать нам больше? – сказала Морена. – Больше картинок, больше музыки, больше искусства?

– Может, они хотели, чтобы мы создавали свое собственное искусство, – высказал догадку Таннер.

– Или, может, – встрял старый мистер Босолей, – они просто не считали все это важным.

Голос его был печален. В нем звучало сожаление, разгадать которое у Таннера не получилось.

– Почему не считали? – спросил Таннер.

– И правда, почему?

Старик надолго замолчал, но мальчик знал, что он еще не закончил.

– С нами полетела горсточка изначальных Строителей, – сказал он, наконец. – Вы об этом знали?

– Нет, – Морена придвинулась к нему поближе.

Так она оказалась поближе еще и к Таннеру. Тот подумал, что можно, наверное, обнять ее рукой за плечи, но решил не рисковать.

– Те, кто присоединился к миссии, были все как один старше меня – достаточно стары, чтобы понимать одну простую вещь: до Примордия они не доживут. Все остальные за несколько лет обзавелись семьями, но только не они. Никто из Строителей так никогда и не завел детей. Мне это всегда казалось странным.

А Таннеру казалось, что они вот-вот подберутся к чему-то важному. Это важное, вполне возможно, годами прыгало где-то на периферии сознания, размахивая руками, но они никогда не обращали на него внимания, никогда не говорили о нем. Вот до этого самого момента.

– Знаете, что еще странно? – продолжал мистер Босолей. – Дефицит воды. М-Бик – закрытая система, здесь все перерабатывается. Мы похожи на бутылку. Из закрытой бутылки вода никуда не девается.

– Может, есть течь? – предположила Морена.

– Ну да! – подхватил Таннер. – За эти годы в нас несколько раз попадали метеоры…

Старик покачал головой.

– Да ну, это просто царапины.

Он перешел на шепот.

– Сейчас большинство колонистов компьютерами не интересуются, но в мое время люди знали, как ими пользоваться – я был тот еще дока в этом деле и до сих пор не все забыл. Несколько недель назад я кой-чего проверил. Система утверждает, что никакой утечки воды в М-Бике нет… но если сравнить количество воды, которое нам доступно сейчас, и то, с которым мы вылетали, окажется, что где-то одной пятой не хватает. Это миллионы галлонов. Внимание, вопрос: где эта вода?

У Таннера в голове что-то щелкнуло.

– Клингсмиты! Об заклад бьюсь, они ее прячут! Они же отвечают за распределение воды!

Мистер Босолей поджал губы и как следует обдумал его слова.

– Может быть, – сказал он. – А может быть, и нет. Возможно, у Строителей были на эту воду какие-то более важные планы.

– Что может быть важнее, чем вода для питья и полива земли? – Таннер попробовал загрузить эту мысль себе в голову, но, подобно вившейся через поля дороге, она укусила себя за хвост. Что же до мистера Босолея, он откинулся на спинку кресла и больше ничего не сказал.

Неделю спустя все народонаселение собралось на городской площади на Ритуал Ветра. За все шестьдесят семь лет пути подобное случалось лишь дважды. Первый раз – когда М-Бик покинул земную орбиту и на переднем его конце распустился гигантский парус, тут же наполнившийся солнечным ветром и разогнавший посудину до скорости почти в четверть световой. Сегодня он развернется снова – на этот раз в хвостовой части, ловя фотоны их нового солнца и замедляя корабль, будто исполинский тормозной парашют.

Таннер притулился рядом с Мореной и мистером Босолеем, который держался на ногах нетвердо, но все равно решил стоять во время церемонии.

Губернатор Бейнбридж возвышался на платформе перед громадной статуей в честь Строителей. Могучие фигуры навеки застыли, устремив взгляд в небо.

– Сегодня мы празднуем выход на финишную прямую, – объявил губернатор четырем сотням собравшихся. – Наше путешествие близится к концу. И подобно тому, как тела наши суть лишь сосуды души, так и этот великий дом – лишь временное вместилище, призванное доставить нас – телом и душой – в исполненное славы завтра в блистающем новом мире.

– Меня сейчас вырвет, – поделился мистер Босолей.

– Деда, пожалуйста, – усовестила его Морена, – я, между прочим, слушать пытаюсь.

Таннер отметил несколько пылающих гневом взглядов: соседи негодовали. Кое-кто даже отодвинулся от них. Впрочем, дело могло быть и в аромате Таннера: никогда не знаешь, что у людей в голове.

– Нам поручили великую миссию – принести жизнь к далеким звездам, – надрывался губернатор. – И сегодня мы вновь даем клятву верности этой высокой задаче.

Он даже руки распростер, словно желая обнять всех и каждого в толпе.

– Вы, сограждане, – драгоценнейший груз нашего многострадального судна. Да прибудете вы в новый ваш дом в мире и безопасности! И, узрев первый рассвет благословенного Примордия, знайте: ничто из совершенного вами не пропало втуне!