Звереныш (Вестник смерти) - Кунц Дин Рей (читать книги онлайн без .txt) 📗
Вагончик вновь двинулся вперед и вновь подпрыгнул, отчего его снова отбросило назад на не сколько футов. Кабина закачалась словно маятник. Лео, сжавшись, откатился к краю пульта управления, недалеко от Хьюланна.
Наоли заметил, как алая кровь заструилась из угла рта мальчика. Лео протянул руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, зацарапал голыми пальцами гладкий холодный металл. Вагончик резко вздрогнул, и мальчик вновь заскользил по полу назад.
Колебания маятника-вагончика были настолько частыми и высокими, что у Хьюланна начала кружиться голова, как у ребенка на забавном аттракционе. Хотя ему было не до забав.
Лео, сгруппировавшись, чтобы предохранить самые уязвимые места от повреждения, отскочил после очередного удара от стены и вновь оказался рядом с пультом управления. На левой щеке его расплывался кровоподтек, который становился все темнее и темнее.
Хьюланн, держась за поручень, потянулся и зацепил куртку мальчика, пронзив ее всеми шестью когтями, пытаясь надежно ухватить ее. Вагончик наклонился в очередной раз, но Лео уже не пришлось катиться к передней стенке. Хьюланн использовал свои мощные, хотя и недостаточно тренированные мышцы, стремясь удержать его. Подтянув одной рукой мальчика к своей судорожно вздымающейся груди, он выпрямился, опираясь на другую руку. Затем крепко прижал его к себе, когтями удерживая за одежду. Лео ухватился за поручни и держался за них так крепко, что суставы на его руке побелели.
— Мы должны остановить вагон! — крикнул он Хьюланну. Лицо Лео сморщилось, он стал похож на маленького старичка. — Он может слететь в любую минуту.
Хьюланн кивнул. Теперь он вновь смотрел через окно и не мог отвести глаз от того, что видел, как человек, загипнотизированный крадущимся за ним львом. Посадочная станция то удалялась, то приближалась. Казалось, будто сами здания двигались перед ними, и одновременно плясали внизу сосны, исполняя какой-то жуткий ритуальный танец, а вагончик катался взад-вперед на канате. Небо также то приближалось, то удалялось вместе с серовато-голубыми облаками.
— Отключи его, — настаивал Лео. Мальчик боялся отпустить любую из рук, так как его снова могло отбросить и понести через весь салон.
Хьюланн потянулся к пульту управления. Вагончик снова двинулся вперед, но, столкнувшись с каким-то препятствием, откатился назад, раскачиваясь еще больше. Хьюланн вырубил все системы — и вагончик, прекратив штурмовать препятствие, повис на тросе. Постепенно колебания начали утихать, становясь более безопасными. И только ветер нежно покачивал пчелу.
— Что же нам теперь делать? — спросил потрясенный Хьюланн.
Лео, ослабив руки, посмотрел на поручни, словно ожидая увидеть на том месте, где он держался. какой-то изгиб, затем сжал кулаки, стараясь избавиться от судороги.
— С тросом что-то не в порядке. Мы должны проверить.
— Но как?
Лео внимательно изучал потолок.
— Там какой-то специальный люк. В задней части салона, по левой стороне, перила вели к вентиляционному люку на потолке.
— Тебе придется это сделать самому, — сказал Лео. — Меня снесет ветром.
Продолговатая голова Хьюланна кивнула в знак согласия. Его хвост все еще крепко обвивал левое бедро.
Глава 8
Баналог застыл в массивном зеленом кресле в тускло освещенном кабинете Охотника Доканила. Если бы он был ученым, обладающим знаниями более низкого порядка, чем те, которыми он Располагал, он не смог бы противостоять натиску столь изощренного допроса, какой применил Охотник. Он легко бы допустил неточность в деталях, или выдал бы себя тем, что начал заикаться, или на его лице непроизвольно промелькнула бы тень страха. Но травматолог был наоли, обладающим огромными познаниями в области работы мозга, его физического функционирования. Баналогу были известны самые тонкие процессы, протекающие в сверхразуме. Он знал, как управлять своими эмоциями до такой степени, что это было неподвластно ни одному из наоли — кроме Охотника. И врач подавил страх, завуалировал свою ложь, стал настоящим воплощением искренности, честности и профессиональной заинтересованности. Баналог предполагал, что ему удалось обмануть Доканила. Он, конечно, не мог быть полностью уверенным в этом; никто никогда не мог знать наверняка, о чем думает Охотник. Но Баналогу казалось, что ему удалось убедить Охотника в правдивости своих показаний.
Доканил стоял у единственного в комнате окна. Тяжелые складки бархатных штор янтарного цвета были перевязаны толстым шнурком. За окнами все было серым и унылым в слабом свете раннего утра. Снег продолжал падать. Казалось, Доканил смотрел сквозь снег, сквозь развалины, пытаясь проникнуть взором в какой-то только ему известный уголок во Вселенной.
Баналог наблюдал за этим странным созданием, с трудом скрывая любопытство. Его поражала в Охотнике каждая деталь, как, впрочем, и всегда.
Это был неподдельный профессиональный интерес. Как же ему хотелось подвергнуть Охотника анализу, как хотелось добраться до самых глубин его сознания, чтобы посмотреть, что там происходит. Но Охотники не нуждались в осмотре и консультациях травматолога. Они всегда полностью контролировали все свои действия сами. Или так гласит легенда...
Доканил был одет в плотно облегающие синие брюки, заправленные в черные ботинки. Торс прикрывала мантия, по покрою напоминавшая свитер и доходившая ему до длинной толстой шеи. Синий цвет одежды был таким темным, что его вполне можно было назвать черным. Талию Доканила стягивал ремень с тусклой серебряной пряжкой, на которой красовались знаки отличия его профессии: вытянутая ладонь с выпущенными когтями, готовая схватить врага. Все это обрамляло кольцо из таких же злобных когтей, но поменьше. На спинке стула Охотника висела его шинель. Тяжелая, ворсистая, похоже, она была сделана из черного мехового бархата. Плечи шинели украшали кожаные полоски. На талии — черный кожаный пояс. Вместо привычных заклепок — пуговицы размером с глаз наоли, которые были отлиты из тяжелого черного металла, и на каждой — изображение свирепого когтя, а вокруг все тот же зловещий орнамент, что и на пряжке.
Баналог содрогнулся.
Он знал, что Охотники носят одежду из соображений практичности, — Охотники, чья профессия была предопределена еще до их рождения, были во всех отношениях более чувствительными к внешним раздражителям, чем другие наоли. Температура их тела не могла легко приспосабливаться к изменениям в атмосфере, как это происходило у остальных. Сильная летняя жара вынуждала их скрываться в тени по возможности дольше и пить очень много жидкости, чтобы восполнить потери организма. Жестокой зимой им приходилось искать защиты от снега и ветра под покровом зданий, как это делали хрупкие люди.
От всей их одежды веяло чем-то зловещим. Не потому, что ее носили именно Охотники, — а из-за самой формы мантий, которую они для себя выбрали. А может, это у него просто детский страх перед неизвестным? Баналог думал, что нет. Он не мог определить, что конкретно беспокоило его в этой форме, однако его не покидало чувство беспокойства.
Доканил повернулся спиной к окну и посмотрел сквозь полумрак комнаты на травматолога. Охотникам не нужно было много света для того, чтобы хорошо видеть.
— То, что вы мне только что рассказали, не представляет особой ценности, — заявил он.
Его голос был вкрадчивым и цепким. Ему, как и Баналогу, удавалось сдерживать себя, чтобы не перейти на низкий шипящий свист.
— Я попытался...
— Вы рассказали мне о чувстве вины. О том, что такой вид травматизма встречается все чаще, и именно это подтолкнуло Хьюланна действовать подобным образом. Я понимаю, о чем вы говорили, — хотя я не понимаю сути этой травмы. Но я должен получить больше информации, больше теории о том, как будет действовать этот индивидуум сейчас, когда он в бегах. Чтобы поймать его, я не могу использовать обычные методы.
— Разве раньше вы не охотились за наоли? — изумился Баналог.
— Это случается крайне редко, как вы знаете. Но один раз — да. Однако тот был обыкновенным преступником и вел себя согласно определенным моделям поведения, свойственным нашим врагам. Но он не был предателем. Я не понимаю Хьюланна.
