Инстинкт? - Гансовский Север Феликсович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Тут я увидел, что женщина расстелила кусок дерюги на земле и вынула из оранжевого пакета три круглых, хорошо пропеченных хлебца. Не рассуждая, бросился к ней, схватил один и принялся поспешно его поедать. Мужчины подошли и стали за спиной. Молодой иакат попытался, довольно вяло правда, отнять у меня еще остающуюся часть. Я решительно отвел его руку.
Разжевывая и глотая вязкую, приятную на вкус и очень сытную массу, я сбил самый жестокий голод, через несколько минут почувствовал себя лучше.
Местность вокруг была ровной и низменной. Солнце как раз пробило мутную пелену в небе, сделалось тепло. С одной стороны расстилалось море, с другой поля. Там и здесь копошились в земле фигурки земледельцев. Все, за исключением, естественно, моря, было культивировано — обработано либо уже покрыто порослью посевов, напоминая в этом смысле голландские польдеры, где не пропадает ни единый клочок почвы.
И только кочковатый пустырь, на котором я приземлился, каким-то неухоженным, диким, забвенным клином врезывался в этот весьма цивилизованный ландшафт. Обращаю ваше внимание на это обстоятельство, потому что оно сыграло в моей судьбе решающую роль.
Насытившись и вытерев рот платком, я сказал иакатам, что иностранец здесь, житель другой планеты по имени Земля и что наша встреча представляет собой событие историческое. При этом показал на упершийся причальной треногой в почву корабль.
Реакция моих собеседников была самой неожиданной. Едва закончилась моя тирада, как пожилой мужчина схватил меня за горло. Я вывернулся, но второй, молодой, поднял тяпку с таким выражением лица, что не позволяло сомневаться в серьезности его намерений.
В экспедициях, знаете, привыкаешь ко всему. Не раздумывая, бросился бежать, и двое кинулись за мной. По земным понятиям, я неплохой спринтер, но месяцы в невесомости, голод и неудобство бежать по возделанному… Так или иначе я сначала оторвался от преследователей метров на тридцать, но потом расстояние между нами стало сокращаться.
Да и куда бежать? Сначала я почему-то взял направление к морю, потом, сообразив, что мне там делать нечего, начал, описывая широкую дугу, поворачивать к звездолету. На шоссе — я выскочил на песчаное шоссе — разрыв между мной и иакатами несколько увеличился. Подумал, что успею добежать до корабля и, проворно справившись с системой гидрозапора, затвориться внутри. Как-никак я был больше этих крестьян ростом и гармоничнее сложен для бега. Но двое мужчин, хоть и приземистые, были жилисты, с широкой грудью и очень быстро перебирали кривоватыми ногами. А на заброшенном клину, в дальнем конце которого стоял корабль, я и вовсе потерял скорость. Потому что поросшие длинной травой Кички. Споткнулся об одну, поскользнулся на другой. Упал раз, еще раз, подумал, что придется принимать бой. Но, вскакивая, вдруг сообразил, что уже секунд десять не слышу за собой топота.
Обернулся. Пожилой мужчина и женщина стоят на дороге, растерянно озираются. Молодой идет по пустырю, но не ко мне, а куда-то в сторону. Именно не бежит, а идет, медленно, неуверенно, протянув вперед руки.
Как если бы, попав на клин, он потерял зрение.
Женщина приложила ко рту ладони и крикнула:
— Е-а-а… еа-а-а!
Молодой услышал этот призыв, но ясно было, что он не понимает, откуда его зовут. Опустился на корточки и, бросив тяпку, стал шарить по земле, вытянув шею и приоткрыв рот, как слепой. Но, коснувшись, острого кончика травы, в испуге отдернул руку.
Я подошел ближе, окликнул его. Он вздрогнул и завертел стриженой головой. Делать было нечего, взял его под руку и, обходя кочки, повел к шоссе. Он дрожал всем телом. Но едва мы сошли с необработанного клина на дорогу, он сразу прозрел и попытался схватить меня за куртку. И второй мужчина с женщиной тоже кинулись ко мне.
Шагнул с шоссе назад на пустырь и сразу как бы перестал существовать для иакатов. Удивительно было. Видели меня на дороге и на пашне, но тотчас теряли из виду на пустыре.
— Он исчез, — сказал молодой мужчина.
— Да, — согласился второй. — Но, может быть, появится.
А я стоял тут же рядом и слушал.
Женщина огляделась.
— Вон там работает Рхр. Давайте позовем его.
Трое посмотрели через пустырь на другое поле. Именно через пустырь, поскольку они ясно видели то, что делалось за, но не замечали происходящего на нем самом.
Женщина пошла налево, обходя острый угол целины, и прямо пашней направилась к маленькой фигурке земледельца неподалеку.
Пожилой вздохнул.
— Он съел твой хлеб.
— Да, — согласился молодой иакат, но тут же обеспокоенно посмотрел на собеседника. — А может быть…
— Нет-нет, — тот, что был старше, покачал головой. — Это был твой, который он схватил. Я так сразу и подумал… И он взял твою тяпку.
— Да, где же она?
Тяпка лежала у кочки метрах в пятнадцати от них, и какое-то табу не позволяло иакатам ее увидеть.
Женщина вернулась: вместе с крепким суховатым стариком. Судя по уважительным, даже подобострастным улыбкам, которые сразу появились на физиономиях двух первых мужчин, Рхр был здесь каким-то маленьким местным руководителем, может быть, старостой. Широкие покатые плечи, руки почти до колен говорили о недюжинной силе. Он держался с нарочитой, знающей себе цену униженностью.
Выслушав краткий отчет о случившемся, сказал:
— Если я еще не совсем потерял память от старости, на этом месте Кмн бросил палку двадцать лет назад. И та палка исчезла.
Пожилой иакат подтвердил:
— Да-да, на этом месте.
И молодой поспешил вставить:
— Так было. Так рассказывают.
Старик присел на корточки как бы для отдыха, с неожиданным проворством схватил камень и с силой метнул его.
И, могу поклясться, в этот момент он видел меня. Но почему-то счел необходимым скрыть это от своих соплеменников.
Черт возьми! Я вскрикнул от боли и отскочил. Дело было в том, что, глупо зазевавшись, я близко подошел к маленькой группе, и камень ударил мне в предплечье, в мускул. Если бы в ребро или ключицу — перелом.
Четверо услышали мой крик, но трое, во всяком случае, не поняли, откуда он донесся.
Проклятье!
Схватившись за ушибленное место, я пробежался по пустырю. Не на кого было злиться. В таких путешествиях придерживаешься принципа, что если существа, к которым ты попал, ведут себя нелогично, это означает, что у них другая логика.
Успокоившись, подобрал тяпку, бросил ее через шоссе на пашню, пошел вдоль дороги на самый конец клина. Тут между кочками стояла большая плошка, наполненная ягодами либо плодами, по форме и цвету напоминающими нашу клубнику, и валялся заржавленный лом. Глянул на иакатов — заняты разговором. Пригнувшись все же, чтобы возвышение местности скрыло меня от них, вышел на дорогу и скорым шагом двинул по ней.
Температура все повышалась, взял куртку на руку. Идти, в общем, было приятно. Порой шоссе приближалось к морю, тогда становилось прохладнее, и слева я видел белую полоску прибоя.
Посевы «кукурузы» кончились. Их заменили грядки с ягодами, что я видел в плошке. Позже узнал, что первое растение, называющееся здесь анлах, принадлежит к совсем другому порядку царства флоры, чем наша в основном фуражная культура, — многолетник, который высаживается чуть ли не раз в столетье. Что касается «клубники», здесь ее особенность состояла в том, что на каждом стебле было по одной очень крупной, правда, ягоде — с помидор. Опять нестерпимо захотелось есть. Те, кому доводилось подолгу оставаться без пищи, знают это свойство организма. Если приказал себе не чувствовать голода, можно без всяких переживаний не есть месяц и больше. Но когда начал, тут уж деваться некуда — желудок требует все новых и новых приношений. Короче говоря, забрался в грядки, основательно почистил одну.
Когда от звездолета меня отделяло уже километров пять, увидел вдали предмет, который потом оказался механическим экипажем. Двигался он немного медленнее меня, я догонял его в течение часа и потом минут пять шагал рядом, постепенно перегоняя. То был примитивный трактор. Позже выяснилось, что эта техника используется здесь только для перевозки грузов. Трактор тащил за собой высокий бортовой прицеп. Двигатель на солярке нещадно дымил, разболтанный прицеп ходил ходуном, и вообще вся штука производила впечатление не то чтобы допотопности, а какого-то упадка.
