Дезинтеграционная машина - Дойл Артур Игнатиус Конан (онлайн книга без .TXT) 📗
Входная дверь затворилась за ними, и в следующую минуту Теодор Немор вошел в комнату. Я и сейчас вижу, как он стоит в солнечном свете, потирая длинные тонкие руки, с широкой улыбкой, застывшей на неприятном лице, и рассматривает нас хитрыми желтыми глазками.
Это был низенький толстяк. В теле его ощущалось какое-то неуловимое уродство, хотя и трудно было определить, в чем именно оно заключается. Вполне можно было назвать его горбуном без горба. Большое дряблое лицо походило на недоделанную клецку, точно такого же цвета и консистенции, а украшавшие лицо прыщи и бородавки угрожающе выступали на его мертвенно-бледной коже. Глаза были как у кота, и по-кошачьи топорщились редкие и длинные колючие усы над неопрятным и слюнявым ртом. Все в его лице казалось гадким и омерзительным, пока дело не доходило до рыжеватых бровей. Над ними располагался великолепный черепной свод, какой мне редко прежде доводилось видеть. Даже шляпа Челленджера, я думаю, могла бы прийтись этой величественной голове впору. Если судить по нижней части лица Теодора Немора, он мог принадлежать к подлым, коварным заговорщикам, а верхняя указывала, что его должно причислить к великим мыслителям и философам мира сего.
– Ну-с, джентльмены, – заговорил он бархатным голосом, в котором чувствовался легкий иностранный акцент, – вы приехали, насколько я понял из нашего краткого разговора по телефону, чтобы поближе познакомиться с дезинтегратором Немора? Не так ли?
– Совершенно верно.
– Могу я поинтересоваться: вы представляете Британское правительство?
– Вовсе нет. Я – корреспондент Дейли газетт, а это – профессор Челленджер.
– О, знаменитое имя, я бы сказал – имя европейской известности, – улыбка подобострастной любезности обнажила желтые клыки. – Да, так вот. Я хотел сказать, что Британское правительство уже упустило свой шанс. Что еще оно упустило, возможно, выяснится позднее. Вполне вероятно, что оно упустило свою империю. Да, джентльмены, я готов был продать свое изобретение первому правительству, которое предложило бы мне за него соответствующую цену. И если сейчас дезинтегратор попал в руки тех, кого вы, скорее всего, не одобряете, то винить вам остается только самих себя.
– Так, стало быть, вы уже продали свое изобретение?
– Да, за цену, назначенную мною самим.
– Вы полагаете, что приобретший его станет монополистом?
– Несомненно.
– Но его секрет известен другим так же хорошо, как и вам.
– Ничего подобного, сэр, – тут он коснулся своего огромного лба, – вот сейф, где надежно заперт мой секрет. Сейф этот куда прочнее стального и защищен кое-чем посерьезнее, нежели замок с шифром. Кому-то может быть известна одна сторона моего открытия, другим – другая. Но никто на свете, кроме меня, не знает всего целиком.
– Вы, по-моему, забываете тех джентльменов, которым уже продали его.
– Нет, сэр; я не настолько безрассуден, чтобы передать свое знание кому бы то ни было, пока мне не выплачены деньги. Поскольку они покупают его у меня, то пусть и перемещают этот сейф, – он снова дотронулся до своего лба, – со всем его содержимым, куда пожелают. Мои обязательства в этой сделке, таким образом, будут выполнены – добросовестно, неукоснительно выполнены. И после этого начнется новая история человечества.
Он потер руки, и неподвижная улыбка на его лице исказилась, перейдя в хищный оскал.
– Вы, конечно же, извините меня, сэр, – зарокотал Челленджер, до сей поры сидевший в полном молчании, но его выразительное лицо выказывало при том крайнее неодобрение словам и поведению Теодора Немора. – Однако прежде, чем обсуждать саму проблему, нам бы хотелось убедиться, что предмет для обсуждения вообще существует, так как у нас есть веские основания в этом сомневаться. У нас еще в памяти недавний случай, когда один итальянец претендовал на создание мины с дистанционным управлением, но предварительное ознакомление с сутью работы показало, что он просто-напросто отъявленный мошенник. И эта история может повториться. Вы понимаете, сэр, что я весьма дорожу своей репутацией ученого – репутацией, которую вы любезно назвали европейской, хотя смею думать, мое имя известно и в Америке. Осторожность – необходимый атрибут науки, и вам придется представить нам доказательства, дабы мы могли отнестись к вашим притязаниям серьезно.
Желтые глаза Немора как-то особенно зло посмотрели на моего спутника, но лицо его при этом расплылось в улыбке притворного добродушия.
– Вы достойны своей репутации, профессор. Я часто слышал, что вы как раз тот человек, обманывать которого едва ли и стоит пытаться. И я готов провести перед вами наглядный опыт, каковой непременно убедит вас в реальности моих достижений. Но прежде, чем перейти к нему, я должен сказать несколько слов касательно главного принципа, лежащего в основе работы моей машины.
Вы понимаете, что опытная установка, которую я собрал здесь в своей лаборатории, – всего лишь модель, хотя в отпущенных ей пределах она и работает превосходно. Было бы совсем несложно с ее помощью дезинтегрировать, например, вас, уважаемый, а затем воссоздать вновь. Но не ради таких занятий одно из самых могущественных государств готово заплатить мне цену, выражающуюся в миллионах. Моя модель просто научная игрушка. Приложите эту силу в большем масштабе – и вы достигнете невероятных практических результатов.
– Можно ли нам увидеть эту модель?
– Вы не только увидите ее, профессор Челленджер, но и испытаете ее работу на себе самом, если, конечно, у вас хватит мужества решиться на это.
– Если хватит мужества! – зарычал лев. – Ваше если, сэр, в высшей степени оскорбительно.
– Ну, ну, ну… Я вовсе не собираюсь оспаривать ваше мужество. Я хочу только заметить, что предоставлю вам полную возможность проявить его. Но сперва несколько слов о законах, лежащих в основе дезинтеграции и управляющих ею.
Когда известные кристаллы, соль, к примеру, или сахар, помещают в воду, они растворяются в ней и исчезают. И не узнаешь, что они когда-то в ней находились. Затем, если путем выпаривания или как-то иначе уменьшить количество воды, то наши кристаллы опять окажутся перед нами, мы снова их видим, и они точно такие же, как и раньше. В состоянии ли вы представить себе процесс, посредством которого вы, органическое существо, точно так же постепенно растворяетесь в пространстве, а затем, благодаря обратному изменению условий, появляетесь вновь?
– Это ложная аналогия! – вскричал Челленджер. – Даже если я сделаю столь чудовищное допущение, будто молекулы нашего тела может рассеять некая разрывающая сила, то с какой стати они вновь составятся точно в том же порядке, как раньше?
– Такое возражение не отличается глубиной и не касается сути дела. Я могу сказать вам на это только то, что молекулы, вплоть до последнего атома, вновь воссоздают структуру, которую они ранее составляли. Существует незримая матрица, и благодаря ей каждый кирпичик структуры попадает на свое настоящее место. Можете улыбаться, профессор, но ваш скептицизм и улыбка вскоре сменятся совсем иными чувствами.
Челленджер пожал плечами:
– Я вполне готов перейти к испытаниям.
– Есть и еще кое-что, что мне бы хотелось довести до вашего сведения, джентльмены, так как это поможет вам уразуметь мою идею. Из восточной магии и западного оккультизма вам должно быть известно о феномене аппорта, когда некий предмет внезапно переносится со значительного расстояния и появляется на новом месте. Как же это возможно сделать, если не освобождением молекул, их перемещением по эфирной волне и последующим их воссоединением, когда каждая из них встает в точности на свое место, будучи направлена туда действием непреодолимого закона? Вот, как мне кажется, настоящая аналогия с тем, что совершает моя машина.
– Нельзя объяснить что-либо невероятное при помощи другого невероятного, – изрек Челленджер. – Я не верю в ваши аппорты, мистер Немор, и не верю в вашу машину. Мое время дорого, и если нам предстоит увидеть демонстрацию вашего дезинтегратора – или как там его еще, – то я бы попросил вас перейти к делу без дальнейших церемоний.
