Баскетбол - Дяченко Марина и Сергей (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗

— Не стой! — раздражённо бросил Антону. — Играй…

Антон удивлённо обернулся на Мэла.

— Играй, Антоша, — мягко сказал тот. — Ничего страшного.

Антон оглядывался, ища взгляды товарищей по команде. Кто-то отворачивался. Кто-то ухмылялся.

Мяч снова был в игре. Команда противников почти сразу провела удачную комбинацию, выведя на бросок одного из Славиков, но тот промахнулся.

Игра есть игра; сквозь потрясение и сквозь звон в ушах к Антону понемногу возвращалось ощущение поля, мяча, команды. Он начинал понимать Вову, мысленно достраивать победную комбинацию; он ввязался в борьбу за мяч, отобрал и отдал точную передачу Косте, получил ответную передачу и тут же отдал мяч Вове. Вова снова пошёл в прорыв, ему удалось-таки увлечь за собой Антонова защитника, Антон открылся, Вова отдал пас, и Антон впервые с начала игры ощутил настоящий кураж. Рванул, чтобы заколотить мяч сверху…

Он успел увидеть, что мяч в кольце. И тут же — с опозданием — пришла боль; из Антонова плеча торчал маленький дротик, похожий на швейную иголку с головкой, одетой в шёлковый парик.

Преодолевая темноту перед глазами, Антон вырвал иглу. Крови было немного, и она тут же запеклась.

Кто-то аплодировал. Мяч, только что побывавший в кольце, укатился за поле.

— Два-ноль, — удовлетворённо сказал Мэл. — Блестяще, Тоша.

Антон растеряно огляделся.

— Играй, — быстро сказал Вова.

Антон непонимающе взглянул на Мэла.

— Хватит помнить об этой царапине, — сказал Мэл. — Ты же забросил! Мы ведём два-ноль. Давай закрепим преимущество?

Игра началась снова, но Антон уже не понимал её. Был наблюдателем. Видел, как «жёлтые» рвутся к кольцу, какое ожесточённое сопротивление оказывают «зеленые»; видел, как Вова орёт на Игоря. Видел, как Олег идёт в атаку, выпрыгивает на линии штрафных для броска — но вместо того, чтобы атаковать корзину, даёт красивую передачу Саше, который к тому времени освободился от опеки. Саша взметнулся над кольцом — в эту секунду железный шарик, подшипник от какого-нибудь гигантского колёса, ударил его в висок.

Мяч прокатился по ободу корзины — но внутрь так и не попал, свалился снаружи; кто-то — Людовик! — разочарованно выругался.

— По-прежнему два-ноль, — удовлетворённо сообщил Мэл.

Саша поднялся с подмёрзшего снега. Слепо огляделся. Скользнул взглядом по Антону, но не увидел его.

— И снова мяч в игру, — сказал Мэл. — Что с тобой, Тоша?

Антон молчал. Смотрел, как Саша бредёт по площадке — по-прежнему вслепую. Как будто перед глазами у него до сих пор темно.

— Что с тобой, Антон? Идёт игра…

— Но я так не могу, — сказал Антон.

Людовик усмехнулся. Резко запрокинул голову, водворяя на место очочки. Тряхнул длинными тусклыми волосами.

Мэл поднял брови:

— А через «не могу»? Как тебе мама в детстве говорила, когда ты отказывался от каши?

Слово «мама» было, как скрип железа по стеклу. Антон дёрнулся; Мэл кротко улыбался и смотрел ему в глаза.

Тогда Антону — снова — захотелось спрятаться. И от этого взгляда, и от слова «мама», и от всего. Он подобрал мяч; где-то внутри его крепло знание, что спрятаться можно в игре. Ему захотелось забросить оранжевый шар в кольцо — захотелось с такой силой, как хочется иногда почесать зудящий комариный укус.

Вперёд. Стук мяча о мёрзлый снег. Вова понял его сразу же — отличный он разыгрывающий, Вова. Передача, ещё передача, обманное движение; рывок, обводка, прыжок…

Что-то ударило Антона сзади. Он споткнулся и упал, растянувшись на снегу; он не чувствовал тела и не мог видеть своей спины, но откуда-то знал, что прямо из середины её точит сейчас рукоятка тяжёлого метательного ножа, что это конец, что это несправедливо, и подло, однако жестокая игра наконец-то закончена…

— Четыре-ноль, — донеслось издалека и сверху.

— Это только начало, — донеслось в ответ.

— Хорошее начало… Ты видишь, Лю, я был прав.

— Продолжаем…

— Продолжаем…

— …аем…

Антон закрыл глаза, ожидая, пока назойливое эхо в ушах не стихнет совсем. Пока не настанет окончательная тишина.

— Что ты разлёгся? — носок ботинка несильно ткнул его под ребра. — Вставай…

И Антон почувствовал, как из спины у него — вжик! — с усилием выдернули нож.

— Вставай-вставай… Поднимайся.

Его взяли за майку и потянули вверх; он понял, что снова может двигать руками и ногами. Что спина глухо болит, будто по ней ударили сгоряча древком лопаты. Был такой случай когда-то в деревне, сосед очень обиделся за обобранное вишнёвое дерево и…

Деревня? Сосед?

Он встал на четвереньки. Потом сел на корточки; Людовик стоял рядом, вытирал нож о штанину, насмешливые, но не злые глаза поблёскивали из-под мутных стёкол:

— Удачно тебя Мэл подобрал… Упрямый ты. Играем дальше?

— Сейчас? — тихо спросил Антон. И сам услышал, каким жалобным получился вопрос.

— Ну что, пусть отдохнёт? — донёсся откуда-то издалека голос Мэла.

Антон через силу выпрямился.

— Ладно, — усмехнулся Людовик. — Ступайте, ребята, в душевую.

Стены душевой были облицованы белой кафельной плиткой. Кое-где вместо выпавших кафельных квадратов темнели пустые бетонные четырехугольники; на потолке набрякали тяжёлые капли, а из душа — пластмассового распылителя на высокой никелированной трубе — широким веером хлестала горячая, очень горячая вода. Антон попытался покрутить вентиль — тщетно; температура воды не регулировалась.

Ребята стояли, запрокинув головы, подставив лбы обжигающим потокам. Сейчас на них не было футболок, и Антон не мог различить, где свои, а где чужие. Где игроки Мэла, а где — Людовика.

Душевая была просторная. Кранов хватало на всех. Случайно — или не случайно — Антон выбрал себе душ напротив кабинки Саши.

Из всех этих ребят Саша — соперник — был ему ближе всего. Может быть потому, что именно Саша был первым, кого он встретил?

— Становись под струю сразу, — сказал Саша глядя, как Антон пытается остудить воду в ладонях. — Привыкнешь. Это все-таки не кипяток.

— Да? — неуверенно спросил Антон.

— Послушай меня, — сказал Саша. — Иди сразу под душ.

Антон послушался. В первую минуту было нестерпимо, но потом — очень быстро — он действительно привык. Только морщился.

— Ты — почему? — спросил Саша, глядя в сырой потолок. Щеки его были очень бледными для человека, стоящего под горячей водой.

Антон решил промолчать.

— Я в армии, — сказал Саша. — Меня эти козлы… Ну, не важно. Короче говоря, я в армии, а ты? Тоже?

— Я в армии не был, — сказал Антон. — Я в институт…

— Так ты на гражданке? — удивился Саша. — А с чего?

Антон сделал вид, что не слышит.

— Я думал, что мне будет как бы послабление, — задумчиво сказал Саша. — Через этих козлов. Оказалось — ни фига. Просто мне повезло, что Людовик искал баскетболиста. А то загремел бы на общих основаниях…

— Как это — на общих основаниях? — спросил Антон.

Саша поёжился под горячим душем:

— Хрен его знает. Я думаю, что это хуже, чем здесь… Сильно хуже. Тот парень, который играл с Мэлом раньше — он теперь на общих основаниях.

— Ты меня почему сукой обзывал? — спросил Антон.

Саша покосился недобро:

— А ты не понял, с понтом дела… Если бы ты так дальше играл, как в первые десять минут — тебя бы уже здесь не было. Было бы тебе совсем другое.

Хлестала из душей вода. Лаково поблёскивала кафельная плитка.

— А тебе-то что? — спросил Антон.

Саша вздохнул:

— Люди друг друга поддерживать должны…

Рядом переговаривались другие ребята. Их голоса странно, по-птичьи звучали под мокрыми сводами.

— Да, — сказал Антон, чтобы прервать молчание.

— Вот прикинь, — сказал Саша, потирая ладонями плечи. — Если бы даже кто-то из тех козлов здесь вот оказался… Я бы и то ему добра желал. Вот честно.

— А что тот парень сделал? — тихо спросил Антон. — Который на моем месте играл?

— Филонил, — нехотя сказал Саша. — А может, не филонил. Может, характер такой. И он ведь мастер был, международного класса… Мэл сказал, что он игру не любил. Игру любить — это значит… Вот ты сегодня дважды забросил. А я лопухнулся два раза. Ещё пару раз лопухнусь — и тоже на общих основаниях пойду…