Металл (В дали времен. Том II) - Дюнан Рене (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Лишь руки и ноги от середины бедра оставались свободными. Их подвижные уши ловили шумы и распознавали всякий шорох, ноздри под сияющими зеркалами глаз, раздуваемые мерным дыханием, впитывали запахи, которые нес ветер. Эти люди не были, подобно их потомкам, обречены стать слабыми, плохо вооруженными животными, мало приспособленными для завоевания земного шара. Восхитительные машины, разумные и гибкие, мощные и властные, они не страшились ни кошек, ни других плотоядных. Только грозный вопрос пропитания, что и двадцать тысяч лет спустя будет мучить города, непрестанно вставал перед ними во всем своем ужасе. Первобытным созданиям надлежало пробудить в себе дремлющую человечность, а для того охота должна была сделаться утонченной и простой и оставлять место для праздности, дабы время не растрачивалось в бесплодных усилиях. Но бегство на юг стерло древние привычки мадленцев, и минувшие полвека не даровали им легкость бытия, без каковой могучий предок-обезьяна никогда не превратился бы в человека.
Прошел месяц с тех пор, как тревожные события, случившиеся в этом затерянном крае, замкнутом меж суровыми горами и покинутыми джунглями, вновь поставили под вопрос выживание племени. Двое, отправившись собирать ракушки на берег моря, что перекатывало невдалеке свои бесконечные волны, так и не возвратились. Один из подростков твердил, что слышал человеческие голоса и, наконец, сам страж принес с последней охоты, вместе с упорной и трудно давшейся добычей, предмет, над которым все племя размышляло уже четыре дня. То был дротик наподобие тех, какими они пользовались на протяжении тысячелетий. Его бросали с помощью изогнутого метательного устройства, удерживаемого в руке и обращенного вогнутой кривой в сторону цели. Мадленцы, умевшие обрабатывать кремни, диориты и другие твердые камни, придавая им форму ивового листа, или делать из них тройные наконечники зазубренных гарпунов, не знали природы тяжелого и холодного острия, не походившего ни на одну известную им вещь, но тотчас осознали всю его убойную силу, власть, воздействие и опасность. Их разум, облагороженный лишениями, с уверенностью подсказывал, что острие из металла представляет собою будущее, могущество, что навсегда изменит судьбы человечества.
Они были стаей из шести человек и пришли из южных стран по ущельям, тянувшимся вдоль внутреннего моря. Изгои, люди вне закона, выходцы из строгой и деспотичной монархии атлантов, они бежали от тягостного труда, от добычи минералов и обработки металлов, которые жрецы, произнося магические слова, претворяли в ужасающее оружие посредством бога Огня. Мятежники, жестокие и честолюбивые души, они месяцами шли по местам, что ныне зовутся Иберией. Они шли завоевывать север, ибо к югу от родной их земли раскинулась блистательная цивилизация негритянских племен, веками устрашавшая металлургов. Люди эти раздобыли дротики из меди и железного колчедана, дубинки с шипастыми навершиями и острые клинки, непобедимое оружие той эпохи, и нападали на людей своей расы, пробиравшихся в далекие края с запасами металлических изделий. Уже процветал экспорт и своего рода деловой этикет, что также подразумевало разбойников и изгоев. Некоторые из этих искателей приключений умерли в пути.
Их оставалось шестеро, ловких и худощавых, низкорослых и крайне уродливых, согласно будущим канонам красоты. Руки их свисали почти до колен, на звериных лицах выдавались челюсти, довершая обезьяноподобный облик. Их познания в искусстве были ничтожны, но они были способны многое «произвести», а их строительная наука и неведомое прежде умение работать сообща придавали им грозную силу. Они надеялись найти долговременное пристанище и приключение. Люди уже вошли во вкус риска и были готовы поставить жизнь на кон, не ожидая конкретных благ. Наслаждение самым совершенным оружием, ощущение величия собственной личности, что даруют убийство и победа, все то, что сотни веков спустя будет заставлять цивилизованных людей уничтожать друг друга — одним словом, воинственная душа отважно билась в груди этих первых сынах общества.
В нескольких тысячах шагов от убежища, где мадленцы глядели на горизонт, люди металла развели костер, чтобы зажарить какую-то жалкую дичь. Они в совершенстве, как никто до них, владели искусством огня. Они умели также скрывать дым, который мог выдать их лагерь. Сложная система вентиляции со своеобразными фильтрами из веток заставляла предательский дым рассеиваться. Они мрачно сидели в уединенной расщелине под прикрытием гигантской скалы, защищавшей их с двух сторон.
В те грозные времена люди говорили мало. Речь помогает скрыть мысль, и прямоходящие звери научились говорить, лишь развив в себе хитрость и коварство кошачьих. Они обменивались между собой краткими мыслями, выражая их хриплыми словами и точными жестами.
Нечто вроде смеха растягивало кожу у челюстей, когда приятная, пригодная, удачная идея рисовала перед их глазами удовольствия близкого будущего.
Они испытывали громадную ненависть к женщинам — женские племена, хороню вооруженные и воинственные, недавно прогнали их с богатых дичью угодий. Эти женщины не знали металла, но изобрели лук: высушенное сухожилие, сгибающее гибкое и прочное дерево. Точный рой стрел, выпущенных из луков, ужаснул кузнецов; однако они лелеяли смутные мечты создать такой же инструмент для метания дротиков с медными наконечниками. Никто еще не сумел создать подобное оружие.
Солнце достигло зенита. Люди металла, сидевшие на корточках у своего бездымного костра, слушали ветер и крики хищных птиц.
Оба стража спустились вниз и бродили по лесу. Наверху, остальные люди клана — трое юношей, три женщины и двое детей — обтесывали кремни и делали из веток древки для копий. Один из мальчиков очищал от мяса свежую медвежью шкуру. Медвежья ляжка, груды ракушек и еще не освежеванное травоядное составляли запасы еды племени. Одна из трех женщин была очень стара — грубая, иссохшая старуха. Она распоряжалась в отсутствие мужчин. Другая была полукровка, дитя двух племен с вечно озабоченным и жестким лицом. Лишь одна из женщин показалась бы довольно красивой даже тем, кто жил десять тысяч лет спустя. У нее был почти прямой нос, ровная нижняя челюсть, синевато-зеленые глаза, выдающийся вперед торс и подвижные бедра. Ее не взял ни одни из мужчин, ибо красота не имела в те времена того значения, что ей предстояло приобрести.
Люди, которые явились позже и выкопали из земли статуэтку, которую в насмешку назвали Венерой Брассемпуйской, и не подозревали, что держат в руках Афродиту своих предков-мадленцев. Идеальная женщина той изнурительной эпохи, коротконогая, с крутым крестцом и прямоугольной грудной клеткой, ничем не напоминала будущие шедевры искусства. Женщин, обладавших ритмическим абрисом, безостановочно свивающейся и разворачивающейся спиралью красивой походки, стройностью и округлостью форм, явленных в неуловимых линиях — всем тем, что в наши дни составляет для людей красоту — презирали и считали бесформенными и немощными. Потребовалось смешение изящных древних народов с новыми, жестокими и уродливыми, чтобы в скрещении разнообразных форм проявилась отчетливая тенденция к грациозности. У металлургов, невежд в искусстве, было достойное уважение желание познавать, подражать, впитывать. Мадленцы же, казалось, исчерпали свою природную утонченность. Занимаясь скульптурой, отшлифовав и изрезав столько камней, они наряду с навыками ставшей отныне бесполезной работы приобрели некое равнодушие к своим художественным творениям. Оставленные ими восхитительные изображения бегущих, прыгающих и пасущихся животных стали для них лишь игрушками, развлечением. И потому их сменили иные носители факела.
