Море и звёзды - Бирюлин Гавриил Михайлович (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Это коварный совет, — засмеялся Павел. — Ты хочешь сказать, чтобы я сделал выбор — ты или…
— Вот-вот, тут уж тебе придется выбирать что-нибудь одно, — сказала Герда.
Однажды в самый разгар сибирской зимы, в то время, когда Павел осматривал бесконечные грядки с огурцами в депо зимних овощей, его вызвали к радиотелефону. Таких депо в этой местности было несколько, одно из них принадлежало Ботаническому саду и представляло собой значительный массив земли, перекрытый длинно-молекулярными пленками. Павел подошел к радиотелефону лаборатории. Герда просила его срочно приехать к ней.
Внутридеповский троллейбус за десять минут доставил его в диспетчерскую искусственного климата.
Его встретила Герда, радостная и нарядная. Она поцеловала его и объявила, что через час они вылетают в Париж на смотр театров Юности, пробудут там две надели и что переезд их в отдельный коттедж поэтому придется отложить.
Он всплеснул руками.
— Опять жизнь не удается. Во имя Вселенной, когда же? Знаешь, я порой завидую людям прошлого.
— Да, вот еще, — добавила она, — могу тебя обрадовать, ты тоже скучать не будешь. Я узнала, что в среду состоится собрание Совета молодых. Пока еще об этом не объявлялось ни по видеофону, ни по Экрану Мира, ни по радио… Я даже знаю, что там будут обсуждаться вопросы агротехники, урожайности всяких там культур…
— Ага, что я тебе говорил! — воскликнул Павел. — Это волнует ученых. Но меня удивляет, что в наш век атомной энергии, космолетов, радиофонов и прочих вещей ты меня информируешь все же самой первой.
— Ну, до свидания, милый, до скорой встречи.
Они простились. Огорченный Павел пошел к своему троллейбусу.
В среду Павел отправился в Совет молодых. Этот Совет, так же как и Совет старейшин, имел свое собственное здание — громадный двенадцатигранник, собранный из алюминия и цветного хрусталя. Вечерами он сверкал среди заиндевевшего парка, как фантастический алмаз. Тот, кто хоть раз видел его, приезжая в этот сибирский город, уже никогда не мог забыть праздника красок и торжественного цветного сияния в холодной ночи.
Поднявшись на лифте, Павел вошел в зал заседаний, который был почти заполнен. Главным докладчиком был профессор Поллинг из Англии, и доклад его назывался «Вопросы производительности мирового сельского хозяйства». Рассказывали, что Поллинг объехал уже много городов в различных странах и всюду выступал в Советах молодых, подчеркивая в докладе, что проблема резкого увеличения пищевых ресурсов общества — неотложная проблема, и ее необходимо решать кардинально. Профессор был высокий и стройный, как юноша. Он, говорят, помнил еще капиталистическую Англию, — подумать только, какого возраста может достичь человек и сохранить бодрость и молодой задор!
Около каждого места в зрительном зале был вмонтирован небольшой телевизор. Слушатели могли видеть докладчика рядом с собой. На экране появлялись то иллюстрационный материал, то оппоненты из других городов, то сам докладчик. Лицо Поллинга производило страшное впечатление. Оно было без морщин, приятного розового цвета, но глубокие выцветшие глаза как будто глядели из глубины веков и хранили в себе бог знает какие тайны. Поллинг знал русский язык, но говорил на английском. Счетно-логичеокое устройство переводило его доклад, обогащало интонациями, и в наушниках слышалась отличная русская речь, без малейшего акцента и притом в тех же звуковых частотах, что и голос Поллинга.
Профессор говорил:
— …Друзья мои, мы с вами пока в продуктах питания не нуждаемся. Более того, у нас создано изобилие продуктов, и в вашем распоряжении все, что вы хотите.
Но вы, конечно, знаете, что такое положение установилось еще не на всей планете, некоторые народы потребляют все еще меньше, а точнее, не все то, что нужно для всестороннего развития человеческого организма. Но главное — вопрос будущего. Всем известно, какой огромный скачок совершило население нашей планеты. Это результат улучшенных условий жизни, мощных средств современной медицины. Впереди еще более грандиозный рост народонаселения, невиданный в истории… Решена проблема освоения новых плодородных земель Америки и Африки, неплох также и рост урожайности: за последние полсотни лет она возросла в три раза. В итоге все же лозунг Земледельческой Ассоциации: «каждому утром на стол яблоко, апельсин и кисть винограда» — не выполняется. Пока мы этим минимумом обеспечили только детей. Однако слишком большие площади вынуждены мы отводить под зерновые культуры. Как бы ни росло наше народонаселение, приросту не должно ставиться искусственных препятствий. И при этом человек на Земле не должен испытывать недостатка ни в чем, где бы он ни находился, к какой бы расе ни принадлежал.
А между тем, как показывают расчеты, если не принять решительных мер сейчас, то уже через пятьдесят лет мы столкнемся с трудностями.
Нашей генеральной задачей является достижение изобилия для десяти миллиардов человек. А полное изобилие в продуктах — это не только зерновые, но овощи и фрукты всех стран света, это мясо и молочные продукты. Я говорю здесь об этом с особенным вдохновением и удовольствием, потому что вы, сибиряки, дальше других пошли по этому пути, по пути создания изобилия. Вчера я был в вашем овощном депо. Меня поразил размах дела. Искусственный климат, автоматически регулируемый режим питания, повышенная скорость вызревания — может быть, в этом найдем мы решение вопроса. Если ваши тепличные территории дойдут до Полярного океана, это даст человеку многое.
Затем Поллинг перешел к более узким вопросам увеличения урожайности. Он говорил о том, что пока еще лишь половина всей высеваемой пшеницы — кустистая, а остальная — одностебельная, и что нужно скорее повсюду переходить на самые рациональные способы обработки земли.
Доклад окончился. Обсуждение его не заняло много времени — любители говорить речи только для того, чтобы что-то сказать, давно перевелись. Было принято решение о том, что каждый участник совещания должен продумать вопросы, изложенные Поллингом, и затем, если у него появятся дельные, по его мнению, мысли, изложить их на Совете молодых.
После совещания Павел отправился домой. Он мог проехать к себе в метро или в теплой машине, но пожелал пойти пешком. Иногда на ходу легче и плодотворнее думается. Сибирская ночь приняла его в свои объятия, они были не слышны, но жестки. Кругом стояла почти полная тишина, и огромный город-парк казался уснувшим. Воздух был неподвижен, и темные ели не отряхивали с себя снежных нарядов. Но все леденело вокруг. Выдыхаемый воздух, еще не отделившись от губ, превращался в облачко мелких кристаллов.
Павел не замечал мороза. Он равнодушно проходил мимо изящных станций метро, дышавших теплом. В его сознании вновь проходили картины, нарисованные Поллингом.
«Как это совпадает с моими мыслями, — думал он, — с тем, что говорил я Герде. Поллинг, конечно, прав, надо начать немедленные поиски новых путей.»
Но не все, что говорилось в Совете молодых, Павла удовлетворяло. Если рассчитывать на тепличное северное земледелие, то это палка о двух концах. В этом случае придется снести с лица земли огромные лесные массивы, а они очень нужны народам — это бумага, шелк, спирт и многое другое, а главное — основной обогатитель и регенератор воздуха.
«Видимо, — думал Павел, — единственно правильный путь — резкое увеличение урожайности. Если за последние полсотни лет урожайность поднялась в три раза, почему же не поднять ее еще в два-три и больше раз?»
С этими мыслями он и явился в свой отель. В его уютной комнате с кондиционированным, или, как теперь говорили, улучшенным воздухом, с рядами книг в длинном шкафу, с мягким синтетическим ковром под ногами он почему-то почувствовал себя одиноким. Вспомнил о Герде, и она представилась ему далекой звездой. Спать не хотелось. Он достал книгу и начал читать. Это была книга об Арктике. Об истории ее освоения.
Один за другим перед глазами Павла проходили полярные исследователи далекого прошлого: Нансен, Амундсен, Седов, затем деятели эпохи дрейфующих станций — Папанин, Зубов, Сомов, Трешников. Интересное было время! Люди месяцами находились на неверном льду и вместе с ним проплывали громадные расстояния.
