Парк Пермского периода - Скирюк Дмитрий Игоревич (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— На летающей тарелке! — догадался Кабанчик и с подозрением посмотрел на свое блюдце, словно и впрямь ожидая увидеть, что оно сейчас вдруг поднимется и улетит.
— Слишком высоко.
— Со спутника, говорят, на Земле газету можно прочитать.
— Ну, все равно высоко. Как ты с вертолета изучишь, скажем, социум, обычаи, привычки?
— Может, они невидимки?
— Тогда чего ж их видно-то? — возразил я. — Нет, тарелки — это средство для доставки. Транспорт. Информацию собирает что-то другое.
— Может, они маленькие? Как тараканы, например. Малдер искал тараканов.
— Ты там, я вижу, совсем спятил в своей конторе, маньяк тараканный. Нет, даже при развитой технологии такой модуль должен быть довольно крупным и подвижным. И потом, с тараканом же ты не будешь разговаривать. Так ничего не изучишь. Но дело даже не в этом. Под человека маскироваться довольно опасно — такой «сборщик» должен выходить на улицу в любое время дня и ночи. Есть риск нарваться. На милицию, на хулиганов, девушке — на насильников. Или под машину попасть. Представляешь, загребут менты, и — сорвано прикрытие.
— Да уж, это точно. — Серега тревожно заерзал. — Я, помню, как-то вечером шел пьяный, за сигаретами полез и ключи выронил. И спичек нет. А рядом «уазик» ментовский стоял. Я им и говорю: включите фары на минутку, ключей никак не найду. Так они меня втроем так отметелили!.. Потом в протоколе написали, суки, будто я к ним прикопался, что у них, мол, фары плохо светят… Слушай, а может, это собаки?
— Кто? Менты? — не понял я.
— Ну эти… — Серега изобразил руками что-то неопределенное. — Модули инопланетные.
— Бездомных собак иногда стреляют, — наставительно сказал я. — Кошки лучше, но тоже не того… Так вот, к чему я веду. Это только в дурацких американских фильмах инопланетяне все время под секретных агентов маскируются. Попробовали бы они так сделать, мигом засветились бы. Они вообще не должны привлекать никакого внимания, эти разведчики. Остаются кто? Дети и старики. Но детей пускают не всюду, а если пускают, то с родителями, а беспризорников бывает, что отлавливают. А вот бабушки, они для этого дела вполне подходят. Нет, конечно, некоторые из них настоящие — должны же куда-то деваться стареющие женщины! Но, — тут я важно поднял палец, — часть из них (небольшая, конечно, часть) вполне может оказаться такими вот модулями-разведчиками. К примеру, разве будет кто у бабки документы требовать? Нет, если только она не выглядит как бомжиха.
— В сберкассе спрашивают. Когда они за пенсией приходят.
— Так ведь ЭТИ в сберкассу не полезут, нужна им эта пенсия! Никто на бабушек внимания не обращает, и вообще стараются не обижать. Пропускают без очереди, в трамвае место уступают. Да и водитель лучше в дерево врежется, но бабку постарается не сбить… Кстати, а ты заметил, что старух на улице гораздо больше, чем стариков?
— А женщины вообще живут дольше.
— Это не аргумент. И потом, старики во дворах сидят, козла забивают. Под них маскироваться бесполезно — ничего не разузнаешь. А тут — одних только сплетен столько! При них ведь ничего говорить не стесняются.
— Так-таки и ничего, — засомневался Серега.
— А чего? Мы вот, например, говорим.
— Ты псих, — восхищенно сказал Кабан. — Настоящий. Вот за что я тебя люблю, так это за твое чувство юмора. Как ты еще только жив с таким чувством юмора? Нарисовал картиночку! Как представлю — этакая бабка-терминатор…
— А что? Ты сам разве не об этом только что говорил?
— Я, может, пошутил, а ты всерьез.
— А ты пошутил?
— А какая разница? Кстати, — он оживился, — хочешь анекдот? Устроился робот Вертер в милицию регулировщиком. Стоит на перекрестке вместо светофора. Машины остановил, людей пропускает и повторяет: «Переходите улицу… Переходите улицу… Переходите улицу… Бабка, быстрей… Бабка, быстрей… Бабка, быстрей… Не успела… Ха! Ха! Ха!»
Анекдот пришелся так неожиданно и так в тему, что я невольно прыснул и рассмеялся.
— Давай по пиву.
— Давай.
Пиво продавалось внизу. Там, помнится, рядом еще какая-то светловолосая девушка презентировала «Гессер»; на бэдже у нее так и было написано: «Презентация». Перед ней на столике стояла дюжина бутылок, страшно дорогих, и пара кружек с логотипом пивоваренной компании. Мы скомкали салфетки, подхватили сумки, спустились на первый этаж и замерли перед уставленным бутылками длинным прилавком, путаясь в названиях и читая этикетки.
— «Седой Урал» или «Шихан»?
— Да ну их обоих — уже пили сегодня. Давай «Толстяка».
— Еще чего! Я эту пакость в рот не беру и тебе не советую… Жаль, «Губернское» скурвилось.
— Ага. Хорошее было пиво.
— Ребята, берите «Гессер», — защебетала, видя нашу нерешительность, светловолосая красавица за столиком. — Сегодня у нас презентация, пиво «Гессер», свежее, из натурального солода, очень хорошее пиво. Только сегодня каждому, купившему четыре бутылки, бесплатно в подарок — фирменная кружка и открывашка…
По мере произнесения речи глаза у девушки все больше стекленели, а слова звучали все более заученно. Серега тотчас же растаял, заулыбался и пополз на голос, но на меня, по счастью, всякие женские штучки уже давно не действуют. Я как раз углядел в левом нижнем углу белую этикетку Смиховского, ухватил Кабанчика за рукав и мягко, но решительно потянул его обратно.
— Стой, где стоишь… Э-э-э… Девушка, пожалуйста, нам «Старопрамен». Да, да, то самое. Четыре.
Серега заглядывал мне через плечо и нервничал.
— Ты чего там покупаешь? Давай «Гессера» возьмем. Я пил когда-то. Хорошее пиво.
— На кой тебе далась эта кружка? Да и денег не хватит…
— Это — тоже не дешевое.
— Оно-то как раз своих денег стоит.
— Открыть? — спросила продавщица.
— Да, спасибо… Нет, только две, эти пока не надо. Мы подхватили по бутылке, положили остальные в сумку и выбранись на улицу.
— М-м! — Серега отхлебнул и сделал круглые глаза. — Хорошее пиво!
— А то! — ухмыльнулся я. — Настоящее чешское. Его у нас по лицензии разливают.
Кабан прищурился на этикетку.
— Старо… Как? «Старопраген»?
— «Старопрамен».
— Да, такого пива можно много выпить, — признал Серега и полез за сигаретой. — Жалко только, дорогое.
— Плевать. Я скоро все равно отпускные получу.
— Ты что, с ума сошел? Ты же говоришь, что увольняешься. Какие отпускные?
— Такие. Я отпуск отгулять не успел, даже — два. Пошли поищем лавочку.
Лавочка нашлась поблизости, в парке возле оперного театра. Мы доцедили все четыре бутылки, полюбовались на солнышко сквозь стремительно редеющие кроны деревьев, после чего прошедшая мимо бабушка опять перевела наш разговор на прежние рельсы.
— Послушай, — начал Серега, — ты же умный человек, университет кончал. Как ты вообще можешь верить во всю эту чушь? В этих инопланетян, в такие вот бредовые придумки, как эта, со старухами… А?
— А я и не верю, — беззаботно отозвался я, глядя на памятник Ленину. Две бутылки пива как-то незаметно вывели невзгоды и заботы дня за скобки. — Я просто упражняю мозги. Интересно бывает порой поразмыслить о чем-то таком… необычном. А знаешь, что я сейчас подумал?
— Что?
— Что мы, наверное, не первые до этого додумались. Хармс, помнится, старух тоже недолюбливал. То они из окна у него выпадают, то он описывает целый дом, где тридцать шесть старух…
— Сорок четыре, — поправил меня Серега.
— Это чижей было сорок четыре, а старух — тридцать шесть! — сердито рявкнул я. — Не знаешь — не перебивай. Чокнутый такой рассказик, «Рыцари» называется. Чего еще… А! Есть у Хармса рассказ, так и называется — «Старуха». Там эта старуха все время к нему в комнату пролезть пыталась, потом пролезла и загнулась. Только как-то странно загнулась, будто отключилась. А он все время боялся, что она опять включится, и все хотел добить ее крокетным молотком…
— И что он с ней сделал? — Кабан с интересом подался вперед.
— Положил в чемодан и увез на вокзал, — ответил я, подумал и добавил: — А чемодан там у него украли.
