«…Лишь за одно вчера» - Мартин Джордж Р.Р. (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Он снова улыбнулся и заиграл. Когда Кит хотел, последнее слово всегда оставалось за ним. С гитарой особо не поспоришь.
За полями к западу от нашего общего дома, примерно на расстоянии мили, между лесистыми холмами протекал небольшой ручей. Летом и осенью он обычно пересыхал, но все равно там было очень здорово. По ночам там царила тишина, ни людей, ни людского шума. В хорошую погоду Кит относил туда свой спальник и устраивался на ночь под деревом — один.
Вот отсюда он и отправлялся в свои путешествия…
В ту ночь, когда песни были спеты и все пошли спать, я нашел его в этом местечке. Он сидел, прислонившись к своему любимому дереву, бил комаров и задумчиво смотрел на русло ручья. Я сел рядом.
— А-а, это ты, Гэри, — сказал он, не поднимая глаз.
— Что, худо. Кит?
— Худо, Гэри, — сказал он, уставившись в землю и теребя упавший лист. Я внимательно вгляделся в его лицо. Оно ничего не выражало, только губы были сжаты да глаза слегка ввалились.
Я давно знал Кита, и знал, что сейчас мне ничего не следует говорить. Я просто молча сидел рядом с ним, устроившись на куче недавно облетевших листьев. Через некоторое время он заговорил. Так всегда бывало.
— Хорошо бы, если б тут была вода, — вдруг сказал он, кивнув в сторону ручья. — Когда я был маленький, я жил у реки. Только улицу перейти. Ну да, конечно, это была грязная речушка в грязном городишке, и в воде была масса дерьма, но все равно это была вода. Иногда по вечерам я шел через улицу в парк, садился на скамейку и часами смотрел на воду. Матушка страшно на меня злилась. — Он тихонько рассмеялся. — Знаешь, она была красивая, та река. Даже нефтяные пятна, и те были красивые. И потом, она помогала мне думать. Мне этого ужасно не хватает. Воды, я имею в виду. Мне всегда лучше думается, когда я смотрю на воду. Странно, правда?
— Да нет, ничего странного.
Он по-прежнему не смотрел на меня. Глаза его были» прикованы к сухому руслу, где сейчас текла только тьма. Руки его рвали на части лист, медленно и методично.
— Ничего этого теперь нет, — сказал он, помолчав. — Наш городок был слишком близко от Нью-Йорка. Вода теперь, наверно, светится, если она вообще там осталась. Это должно быть красиво, только возвращаться туда нельзя. Теперь все так. Стоит мне что-то вспомнить, как оказывается, что ничего этого больше нет. И никуда я не смогу вернуться. Никогда. Не к чему возвращаться. Разве что вот… с помощью этого. — Он кивнул на то, что лежало на земле между нами. Кончив рвать один лист, он принялся за второй.
Я пошарил там, куда он показал. Как я и ожидал, там оказалась коробка из-под сигар. Я взял ее обеими руками и откинул большими пальцами крышку. Внутри был шприц и десяток пакетиков с порошком. При свете звезд порошок казался белым, но днем он отливал бледно-голубым. Я глянул на пакетики и вздохнул.
— Не так уж много осталось, — сказал я.
Кит кивнул, но так и не поднял на меня глаз.
— Думаю, через месяц все кончится. — Голос у него был совсем усталый. — Останутся только песни да воспоминания.
— У тебя и сейчас только песни да воспоминания, — сказал я, защелкнул крышку и отдал ему коробку. — Хронин ведь не машина времени, Кит, Это всего лишь галлюциноген, который действует на память.
Он рассмеялся.
— Об этом много спорили, еще в те времена. Все эксперты говорили, что хронин — всего лишь лекарство для памяти. Но они его никогда не принимали. Да и ты тоже, Гэри. А я знаю, что говорю. Я путешествовал во времени Это не просто память, это гораздо больше. Понимаешь, Гэри, с его помощью действительно возвращаешься в прошлое. Снова живешь там, куда тебя заносит. Изменить там ничего нельзя, но все равно кажется, что все это взаправду.
От откинул листок, обнял колени, положил на них голову и глянул на меня.
— Попробуй как-нибудь, Гэри. Право, стоит. Только подбери нужную дозу — и сразу окажешься в прошлом. Стоящее дело, уверяю.
Я покачал головой.
— А ты дал бы мне дозу?
— Нет, — сказал он с улыбкой, все так же глядя на меня. — Это я нашел хронин. Он мой. И я не могу делиться. Осталось слишком мало. Извини, Гэри. Не потому, что я что-то имею против тебя лично. Просто бывают ситуации.
— Да уж, — сказал я. — Бывают. Да мне и не надо этого.
— Я знаю.
Минут десять мы молчали, потом я спросил:
— Уинтерс тебя не достает?
— Да нет, не очень. Он вроде ничего. Просто… на нем эта форма. Если бы не эти сволочи в военной форме и то, что они натворили, я бы смог вернуться. К своей речке, к своим песням.
— К своей Санди, — сказал я.
Он криво улыбнулся.
— Да, и к Санди. Я б уж никогда не опаздывал на свидания. Даже без хронина.
Что на это ответить? Я не стал ничего говорить. Посидев молча. Кит отодвинулся от дерева и лег на спину. Ночь была ясная. Сквозь ветви виднелись звезды.
— Иногда вот здесь, по ночам, я все забываю, — тихо сказал он, скорее для себя, чем обращаясь ко мне. — Небо такое же, как до Взрыва. Звездам все равно, что вчера, что сегодня. Если не смотреть на восток, можно притвориться, что ничего не было.
Я покачал головой.
— Это игра, Кит. Все это было. Этого не забудешь, и ты сам это знаешь. И назад уже не вернешь. И это ты знаешь.
— Нет, Гэри, ты не прав. Я действительно возвращаюсь в прошлое На самом деле.
— Ты возвращаешься в мир мечты. Кит. А он мертв, этот мир. Так нельзя. Рано или поздно тебе придется начать жить здесь, в реальном мире.
По-прежнему глядя в небо, Кит мягко улыбнулся.
— Нет, Гэри, ты ничего не понял. Прошлое, оно такое же реальное, как и настоящее. А когда настоящее темно и пусто, а будущее и того хуже, самое разумное — жить в прошлом.
Я хотел ему возразить, но он не стал меня слушать.
— В городе, когда я был мальчишкой, я никогда не видел столько звезд, — сказал он, весь уйдя в свои воспоминания. — Когда я в первый раз попал за город, меня потрясло, сколько лишних звезд понавтыкали в небо. — Он тихонько рассмеялся. — Знаешь, когда это было? Шесть лет назад, когда я только кончил школу. Или вчера. Так что выбирай. И оба раза со мной была Санди.
Он замолчал. Какое-то время я смотрел на него, потом встал, отряхнул одежду. Говорить с ним было бесполезно. Переубедить его я не мог. Самое грустное, что я и себя не мог убедить. Может, он был и прав. Может, он правильно все решил — для себя.
— Ты когда-нибудь был в горах? — вдруг спросил он и быстро взглянул на меня, но ответа дожидаться не стал. — Знаешь, я вспоминаю одну ночь в горах, в Пенсильвании. У меня был старенький джип-развалюха, и мы так просто ездили, болтались по диким местам. И вдруг мы попали в туман, густой-густой, серый, такой, и он все накатывал волнами. Было таинственно и страшновато. Санди обожала все такое, да и я тоже, в общем. Но ехать было невозможно. Так что я свернул на обочину, мы взяли пару одеял и отошли чуть в сторону… Но было еще светло. И вот мы лежали рядышком на одеялах, обнимались и разговаривали. Про нас, про мои песни, про этот славный туман, про поездку, про пьесы, в которых она играла, про все такое. И мы все время целовались и смеялись, хотя я не помню, чтобы мы о чем-нибудь смешном говорили. Потом, наверно, через час, мы разделись и любили друг друга на этих одеялах, медленно и нежно, посреди этого глупого тумана.
Кит лежал, опираясь на локоть, и все смотрел на меня. Голос его звучал потерянно; чувствовалось, как ему одиноко и больно.
— Она была очень красивая, Гэри. Правда. Только она не любила, когда я ей это говорил. Наверно, не верила. Ей нравилось, когда я называл ее хорошенькой. Но она была не просто хорошенькая, она была красивая. Вся такая теплая, мягкая, золотистая; волосы у нее были светло-рыжие, а глаза то зеленые, то серые, по настроению. В тот вечер, по-моему, были серые. В тон туману.
Он улыбнулся, откинулся назад и снова стал смотреть на звезды.
— С этим туманом вышла забавная вещь, — сказал Кит. Сказал очень медленно. — Когда у нас все кончилось, и мы опять просто лежали рядом, он уже исчез. А в небе было полно звезд. Они сияли, как сегодня. Звезды высыпали из-за нас. Понимаешь, эти дурацкие звезды высыпали специально, чтобы за нами подглядывать. Я так и сказал Санди, и мы посмеялись, и я прижал ее к себе, такую теплую. Она так и заснула у меня на плече, а я лежал, смотрел на звезды и пробовал сочинить ей песню.
