Тарзанариум Архимеда - Кацай Алексей Афанасьевич (электронная книга TXT) 📗
— Вот я и говорю, что гражданская война расставила точки над «и», — начал было Мишель, но Барбикен мягко перебил его.
— Я не о том. Помнишь, ту ночь перед нашим взятием Нового Орлеана? Помнишь, как мы спорили с тобой? Я говорил тебе, что после разборок американцев против американцев на своей территории, они могут начать разборки на чужой. Вспоминал Техас. Америка для американцев… Понимаешь, это — догма. А все догмы быстро устаревают. Нас хотят загнать в схему, но все схемы тоже недолговечны. И все говорит о том, что людское сознание не успевает за жизненными переменами. Оно очень инерционно. Грубо говоря, жизнь — это пушка господина Верна, а наши устремления — сила ее взрывного заряда. Перегрузка же традиционных схем прошлого превращает нас, настоящих, в нечто плоское, безжизненное и кроваво-расплющенное по стенкам снаряда. Вот и писатель-фантаст уловил это, когда писал, что освоение Луны может привести к нарушению политического равновесия на земном шаре. — Барбикен на секунду замолк, судорожно двинув кадыком. — Короче, я ни о чем не сожалею. Но, все-таки, если про нашу работу узнают… Особенно про результаты… Мало не покажется ни нам, ни Штатам, ни всему миру. Наука — схематизированная наука! — на службе прошлого, еще со времен Архимеда, страшная сила. Не готов еще мир к большим открытиям. Он для них мелок. Он и на других планетах такую дележку устроит!.. Марс для марсиан, Луна для лунатиков… Короче, мы в наших условиях работаем на будущее, прошу помнить об этом при любых обстоятельствах.
Барбикен кашлянул, потер виски, и продолжил.
— Хорошо еще, что этот писака, — он скосил глаза на журнал, который Хастон продолжал держать в руках, — ничего не пронюхал про Аламогордо. Ни про завод, ни про стартовую площадку. Кстати, Джимми, что там с южанами и мексиканцами? Разобрались?
Хастон молча кивнул головой.
— Отлично. Так вот… То, что Жюль Верн ничего не пронюхал про Аламогордо, это хорошо. Плохо, что по его воле нам придется убраться из Балтимора со всем его чертовым любопытством. Да и обстановка мне здесь последнее время не нравится.
Арданьян снова смущенно заерзал в кресле и Барбикен бросил на него короткий взгляд.
— Ну, ничего. Все равно для второго этапа проекта наше присутствие в Аламогордо просто необходимо. Хотя, честно говоря, без моря и Патапаско, без верфей и паровозов, я буду скучать в той, забытой Богом, пылищи и скалищи. Но, друзья мои, нужно быть готовым к необычным условиям жизни. Ведь, возможно, года через два нам придется жить в еще более необычных условиях. Будем тренироваться. А то без тренировок Арданьян снова начнет в корабле выдумывать гимнастические способы защиты от перегрузок.
Вспомнив про то, как Мишель доказывал, что для преодоления взлетных перегрузок необходимо предотвратить приток крови к голове и для этого вставал на голову в рубке «Лунар Колумба», друзья заулыбались и напряженная атмосфера в кабинете мгновенно разрядилась. Настолько мгновенно, что звон разбитого стекла показался им оглушительным, как удар молнии в двух футах от головы.
— Какого черта!!!
Грузный Хастон черным медведем метнулся к левой стороне подоконника. Гибкое тело Арданьяна замерло справа от него. Барбикен, молниеносным движением открыл ящик стола и черный кольт появился в его руке, словно карта в руке фокусника.
Когда второй камень добил остатки оконного стекла, Барбикен, пригибаясь, подбежал к ковру, на котором, крест накрест, висело два карабина, и кинул один Арданьяну, а второй — Хастону. Подхваченное на лету оружие мгновенно было направлено в разбитое окно и два выстрела, слившихся в один, вонзились в ночную темноту на внушительном расстоянии от земли. В ответ раздались какие-то приглушенные выкрики.
Хастон осторожно выглянул в окно. И это было его ошибкой. Непогашенная лампа хорошо осветила его, и ответный выстрел хлестнул, как плеть по крупу лошади. Джимми, выронив карабин, со стоном схватился за левое плечо, опускаясь на пол.
— Получай, черная морда! — уже внятно раздалось с улицы и при звуке этого голоса Арданьян, склонившийся над Хастоном, напряженно замер.
Барбикен, подняв руку с револьвером, осторожно пошел к окну, но в это время дверь кабинета распахнулась и на полутемном пороге возникла женская фигура с заметно округлившимся животом.
— В чем дело, Пол? — произнесла Джулия Барбикен. — У нас проблемы?
Барбикен, испуганно обернувшись, бросился к жене, пытаясь прикрыть ее своим телом и оттеснить в спасительную темноту коридора.
— Джу, пройди в подвал, — выдохнул он. — Мы еще не знаем, в чем дело, но когда узнаем, то нам будут очень необходимы три чашечки бразильского кофе с твоим, самым лучшем в мире, яблочным пирогом.
— Что вы хотите, мистер Маккольн? — закричал в это время Арданьян, придерживая, скрючившегося на полу Хастона. — С каких это пор обычные житейские разногласия приводят к состоянию войны? Или таковы нравы на Юге, куда, как говорят, вы отбыли?
— А, это ты, лягушатник, — раздалось с улицы. — Ты — неплохой парень и у нас никаких претензий к тебе нет. Впрочем, как и к мистеру Барбикену, не смотря на все его занудство. А вот к вашему черному сучонку… Выгляни-ка в окно, Арданьян. Безопасность гарантирую.
Арданьян осторожно опустил Хастона на пол и, выпрямившись, выглянул в мрак позднего мэрилендского вечера. В неверном свете полной Луны на лужайке, перед фасадом дома Барбикенов, который находился на самой глухой окраине «верхнего» Балтимора, нетерпеливо перебирали ногами пятеро, хорошо откормленных, коней. Очевидно, это были очень хорошие боевые кони, поскольку звуки выстрелов их не особенно напугали. За ними чернели стволы деревьев, а на конях сидели… привидения. Точно такие, какими пугает друг друга несмышленая детвора всего мира. Но, веревочная петля, притороченная к одному из седел, и винтовки, лежащие на коленях всадников, наводили на мысль о том, что привидения эти довольно материальны. Остроконечные белые балахоны, надетые на головы, мерно покачивались в серебристой темноте, словно языки какого-то потустороннего пламени. Черные вырезы для глаз мертвящими пятнами уставились на окно, в котором замер Арданьян. В это время позади него что-то зашуршало и свет в кабинете резко погас. Мишель быстро повернулся и чуть не сбил с ног Джулию Барбикен, склонившуюся над постанывающем Хастоном. Ее муж с кольтом в руке отошел от газовой лампы. На лужайке перед домом раздался хриплый смех.
— Что это, Мишель? — спросил Барбикен, блеснув в темноте белками глаз.
Джулия расстегивала рубашку Хастона, пытаясь рассмотреть место ранения.
— Ку-клус-клан, сэр, — ответил Арданьян. — Во главе, если я не ошибаюсь, с нашим другом Маккольном.
— Ку-клус-клан? — задумчиво переспросил Барбикен. — Я слышал об этой шайке. Они организовались лет пять назад. Но я всегда думал, что они веселятся где-то далеко на Юге…
Он замолчал и наклонился к Хастону.
— Джимми, как дела, дружище?
— Ерунда. Царапина, масса Пол. Меня волнует другое. Маккольн со своими мерзавцами разнесут ваш особняк, если…
В это время Джулия, видимо, сделала неосторожное движение, и Хастон замолчал, скрипнув зубами.
— Рана сильно кровоточит, Пол, — раздался спокойный, чересчур спокойный, голос Джулии. — Нужно…
— Джу, Джимми, — перебил ее Барбикен. — немедленно спускайтесь в лабораторию. Ч-черт! Конечно, для секретности место дома выбрано очень удачно. Однако я хотел бы сейчас находится в помещении Общества на Юнион-сквер. Поскольку расположение особняка, оказывается, удачно и для банды полоумных южан. Можно, конечно, протелеграфировать, но время, время…
— Сэр, — снова произнес Хастон. — Им нужен я. Разрешите мне выйти к ним.
— Джимми, — в голосе Барбикена зазвучали пронзительные нотки стартовой сирены «Лунар Колумба», — немедленно иди с мисс Барбикен в лабораторию. И не высовывайтесь оттуда, пока я вам не скажу. Это приказ, мистер Хастон! Джулия, родная, не мешкай!
— Эй, Арданьян, чего же ты замолчал? Может принести тебе новые штаны? — раздалось с улицы.
