Сказки и были Безлюдных пространств - Крапивин Владислав Петрович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Пространств? — тихо сказал Артем. — Да…
— Но… мы же могли уйти вместе!
— Она поняла, что ты не сможешь. Что ты слишком врос.
— Что за чушь!
— Не чушь, Тём… Я тоже врос. Но про меня она думала, что это не насовсем, потому что не взрослый. А потом поняла и отпустила… И еще не хотела, чтобы ты тут был один…
— Спасибочки… — глупо буркнул Артем.
— А еще не хотела, чтобы ты уходил отсюда… потому что Птичка…
— Что — Птичка?
— Она боится, что он достанет тебя. Сюда-то он не сунется, а в других местах…
— Вот уж бред-то! — старательно возмутился Артем.
— Не бред…
— Что же мне теперь? Из-за Птички всю жизнь сидеть на Пустырях? Все равно я каждый день хожу в институт, ребят встречаю у школы…
— Ага. Я так же говорил. А она свое… А главный ее страх — за ребенка.
Артем быстро сел.
— За кого?— За ребенка… Ну, ты чего? Как в детском садике. Столько прожили вместе, и ты думаешь, никто в ней не завёлся?
Артем посидел. Лег навзничь. Сказал тихо и железно:
— Завтра же поедем к ней. Покажешь дорогу.
— Ладно. Только… Тём…
— Что еще?
— Давай не завтра, а через несколько дней. Нитке там ничего не грозит, а ребенок будет только через три месяца.
— Но зачем эти несколько дней?
— Понимаешь, весна только-только началась. А надо, чтобы появилась трава. Это будет скоро, дней через пять…
— Ну и что?
— Начнутся весенние переходы скворечников, и в Пространствах откроются пути. Ну, такие, вроде как до Города. И можно до всяких дальних мест добраться за полчаса, без автобусов и поездов.
— Бред какой-то, — опять сказал он.
— Ну, Тём… Ты же знаешь, что не бред.
— Ничего я не знаю… А почему она боится за малыша? Думает, что здесь он родится уродом каким-нибудь? Мутантом?
— Боится, что родится «вросшим». И не сможет без Пространств, как рыба без воды.
«А что, если правда?»
— Чушь!
— Тём, я ей тоже говорил, что чушь! А еще говорил: «Ну а если даже и так? Разве нельзя жить на Пустырях? Чем плохо?» А она: «Всю жизнь в этих развалюхах и буераках?»
— А ты?
— А я… Тём, ну и пусть буераки! Зато кругом друзья! Никто никого не обижает!
— Кей, ты рассуждаешь как дитя. От жизни не спрячешься ни в каких Пространствах. Не будешь ведь до старости играть в индейцев среди репейников и развалин.
— И не надо! Скоро тут будут не только репейники и развалины!
— А что будет?
— Город же растет! И приближается! Ну, тот Город, где мы нашли лекарство! Скоро он будет виден сквозь Пространства. Как тень. А по пятницам станет открываться полностью… Помнишь, как церковь открывалась по средам? А потом, как она, Город сделается настоящим. Насовсем…
— Представляю, какой в здешнем городе подымется тарарам, — сказал Артем утомленно. Почти без удивления.
— Никакой не подымется! Все решат, что так и надо. Что так было всегда…
— Кей, я, может быть, и врос, но еще не готов к такой мистике.
— Ну и не надо. Когда она случится, привыкнешь.
И Артем… стремительно привык. Будто наяву увидел, как они втроем — Нитка, Кей, Артем — идут по вечернему Городу среди старинных домов, среди запаха цветущих трав и шороха фонтанов, под неярким светом узорчатых фонарей. Кто-то смеется в сумерках, а на руках у Артема, уткнувшись носом в его плечо, тепло посапывает малыш с пушистой, пахнущей одуванчиками головой. И нет впереди ни горестей, ни страха…
Но на самом деле горести и страхи были. И Артем дернулся опять:
— Кей, мне надо к ней скорее… Если я… если ей на меня наплевать, то пусть! Это ее дело! Но малыш-то не только ее, но и мой!
— Тём, ей не наплевать. Иначе она разве бы отпустила меня к тебе…
— Тогда почему она…
— Я же сказал. Боится за маленькую. Я ей говорю: ну и пусть родилась бы у нас, где жили, росла бы на Пустырях с малолетства. Стала бы как ниточка между Пространствами и всей Землей. И где бы она потом ни оказалась, вокруг нее появлялось бы новое такое же Пространство… А то пока лишь скворечники делают эту работу.
— Кей, а почему ты говоришь «она»? Мне кажется, будет мальчишка…
— Врачи сказали, что девочка. А что? Разве плохо? Будет сестренка. Вроде Лельки…
— Да нет, не плохо… Кей, а почему Нитка ни разу не написала? Я ходил на почту, спрашивал, нет ли писем до востребования, а она…
Но Кей уже спал, подтянув к подбородку колени в продранных джинсах. А за стеклами и крышей победно трубил весенний ветер. Весна пришла стремительно. Так бывает лишь в сказочных странах. Утром все увидели, что почти не осталось снега. К полудню он исчез совсем и проклюнулись первые травинки. К вечеру зацвела мать-и-мачеха. Набухли почки и замелькали первые бабочки.
— Дождались-таки тепла, слава Создателю, — крестилась бабка Катя. По случаю весны она приняла «грамулечку». Лелька утром как вцепилась в Кея, так и не отходила от него ни на шаг. И Кей вместе с нею носился по Пустырям, отыскивая старых друзей.
В полдень кто-то ударил в колокол, откликнулись другие колокола и рельсы, и поплыл над Пространствами перезвон, которого не было слышно с осени.
Да, весна неудержимо набирала силу. По крайней мере, на Безлюдных пространствах. Как там на улицах, за границей Пустырей, Артем не знал. Он не выходил в город. Весь день просидел в доме у окна, слушая звон и ребячьи крики. Были в нем и странная расслабленность, и тревожное нетерпение… и боязнь пошевелиться. Вдруг двинешься — и пропадет весна, пропадет надежда и окажется, что не было Кея.
Кей примчался под вечер. Сдернул и кинул в угол курточку.
— Тём, ух и теплынь! — Он загремел на кухне крышками от кастрюль. — А почему пусто? Ты весь день ничего не ел?
— А ты?
— Я-то у ребят!..
— А мне не хотелось…
— Твое счастье, что Нитки нет! Она бы тебе показала «не хотелось»!
«Ох уж счастье…»
— Кей, трава уже показалась. Когда пойдем?
— Ну, Тём… Скворечники еще не двинулись, только сбиваются в стаи.
— Ну тебя со скворечниками! Давай поездом.
— Тём…
— Что еще?
— Понимаешь… прежде, чем уходить, надо убедиться, что Пространствам ничего не грозит.
— Новое дело! Что им может грозить? Старик намертво заварил трубу.
— Не из трубы… Зонтик сказал, что они чуют опасность снаружи. Может, и ничего страшного, но давай подождем пару дней, а? На всякий случай…
Опасность проявила себя буднично, казенно…
На следующее утро Артем пошел в институт, чтобы узнать о предстоящем февральском семинаре по философии. Какой там семинар! Оказалось, что на улице уже конец марта. Причем такого же теплого, как весна на Пустырях.
«Ох и скандал будет в деканате…»
Артем зашел на почту, и там ему дали письмо. Нет, не от Нитки. На конверте был жирный гриф: «Городская управа. Отдел социальных программ». Внутри оказался листок с тем же грифом и мелким компьютерным текстом:
«Г-ну Темрюку А.В.
Настоятельно просим Вас 28.03 с.г. зайти в удобное время в наш отдел к г-ну Хатову Ю.Ю. по вопросам, касающимся Вашего земельного участка и др.».
И стояла рукописная закорючка.
Выяснилось, что (конечно же!) двадцать восьмое именно сегодня. Время было не очень-то удобное, надо бы в институт, но тревожное ожидание неприятностей оказалось сильнее здравых рассуждений. И Артем на троллейбусе поехал в центр, в мэрию.
«Что им за дело до моего участка? И какие там еще «др.»? Наверняка Зонтик был прав…»
Г-н Хатов Ю.Ю. оказался моложавым гладко причесанным клерком довольно интеллигентного вида.
— Садитесь, прошу вас, Артем Викторович. Очень хорошо, что откликнулись на приглашение. Суть дела вот в чем. Компания господина Хлобова договорилась с городскими властями о строительстве кооперативного рынка и зоны с автостоянками и гаражами на северо-западной окраине города. Частично строительство захватывает и так называемые Пустыри. Вы, как нам известно, некто вроде неформального лидера в этом… гм… своеобразном жилом районе. И Управа была бы благодарна вам, если бы вы провели среди населения разъяснительную работу. Так сказать, о необходимости переселения…
